Анна Степанова - День середины лета [СИ]

Ровно на миг торжеством загорелось юное лицо белобрысого — а потом глаза его закатились, судорога свела посиневшее горло, черная кровь вспенилась в уголке рта. Мальчишка умер мгновенно, не дав разъяренной Славе времени даже вытащить свой любимый стилет.

А Огнезор почти успел вспомнить название отравы, которой умертвил себя юный Славин любовник… Почти успел удивиться, озадачившись его мотивами… А затем радужная пелена застлала ему взор, ломкими стали колени — и мир разлетелся безумием цветов да звуков.

На проклятом дротике, задевшим Гильдмастерово плечо, был редчайший золотой яд — единственный, против которого бессильны даже сильнейшие целители.

Подвело Огнезора в тот раз собственное высокомерие. Самоуверенность, переходящая в привычку не замечать всех прочих, мня их ничтожными… Кто-то слишком хорошо изучил и его, и Славу. Кто-то долго и тщательно готовился.

И величайшим чудом стало то, что мастер выжил.

Хотя… теперь-то он знал, отчего и как это случилось. Хитроумная, сумасшедшая Мила так кстати отыскала древний способ исцеления смертельно больных: нерушимая связь с сильным и здоровым одаренным могла вырвать даже с того света! И маленькая храмовая девочка, сама того не ведая, принесена была в жертву… Отдав свое тело душе давно умершей женщины, поделившись своей жизнью с умирающим от яда мужчиной, она осталась лишь тенью себя изначальной — и тень эта незаметно слабела с каждым годом.

Несложно было выяснить, что Илл'а почти не помнила своей жизни до одиннадцати лет. До того, как Паучиха провела слияние душ — и Лая, взрослая, сильная, мудрая, без труда взяла верх над маленькой робкой послушницей. Это было… почти убийством — и, конечно, Огнезор не собирался просвещать на этот счет их милую храмовую девочку. Она такая, как есть — здесь и сейчас… И душа ее ныне цельная, а что было в прошлом — в прошлом и осталось.

Даже о том смертельном дротике напоминал теперь лишь крохотный, ничем не выводимый, шрам — да вот, как оказалось, невосприимчивость к редчайшему яду.

А еще — несостоявшаяся месть. Ведь настоящие виновники так и не были наказаны.

Мальчишку для убийства готовили тщательно, в течение нескольких лет, лелея в нем фанатичную ненависть к "порождению десяти дьяволов". Метать дротики — все, что нужно было ему уметь. И это искусство доведено было в нем до совершенства. Тому единственному броску, что чуть не убил Гильдмастера, юнец, не колеблясь, с радостью, посвятил и короткую жизнь свою, и смерть…

Позже отыскали жреца-отступника, что приготовил белобрысому мальчишке редкий яд да превратил смертельную гранулу в мощный амулет, маскирующий эмоции. Найден был и лорд из клики Амареша, оплативший своим поместьем каплю отравы, которой смазали роковой дротик. Казнили одного из Эн-Амарешских темных мастеров, ибо уличен он был, как наставник юного убийцы… Расплата настигла многих, так или иначе увязших в этой паутине.

Однако все так же взирали надменно со своих черных каменных престолов в Зале Совета трое высоких мастеров, исподволь следя за каждым движением Огнезора, словно затаившиеся хищники. Искусно и вовремя обрубили они всякую ниточку, ведущую в их сторону. И хоть почти каждый в Гильдии уверен был в их причастности, но доказательств так и не нашлось — а значит, не было и кары: лишь косые взгляды да злые шепотки по углам.

Что ж, сегодня мог им Огнезор даже сказать спасибо!

Любой темный мастер и без того почти неуязвим для отравлений — он же теперь неуязвим вдвойне.

— И давно ты узнал, что этот яд тебе не опасен? — опять вторя его мыслям, спросила Илл'а с подозрением. — До или после того, как за лезвие схватился?..

— Речь не о том, — уклонился он от ответа. — За одну каплю золотого яда особняк купить можно… А здесь — четыре кинжала! Не слишком ли будет?

— Я читал о нем, — принялся рассказывать Илан. — В джунглях Южного живут крохотные паучки, они впрыскивают этот яд своим жертвам. Три сотни насекомых — одна доза. Жертва уйдет в радужные сны и не проснется… Яд невосприимчив к дару, противоядия нет, поэтому больных нельзя вылечить. К счастью, его непросто добыть. У нас…

— Думаешь, у Взывающих этой диковинки в достатке? — сразу понял, к чему клонит юноша, Огнезор.

— Отчего нет? Разводят же имперцы шелкопрядов? Почему бы и чужеземцам не разводить каких-нибудь… хм… полезных тварей?

— М-да… — призадумался Гильдмастер. — Все любопытнее. Давайте-ка на тело взглянем!

Пес лежал, раскинувшись, в луже собственной крови — огромный, грязный, вблизи почти не похожий на человека. Кожу его покрывали струпья, волосы с головы, видать, лезли клочьями, распахнутые мертвые глаза закисли и сочились гноем…

— Что с ним, дьяволы возьми, такое было? — в отвращении отпрянул от мертвеца лорд-наследник.

— Болен? — предположила лекарка.

Огнезор весь напружинился в тревоге.

— Болен ЧЕМ? — спросил он напряженно.

— Взглянуть бы поближе… — склонилась Илл'а над трупом, потянулась, чтобы коснуться кожи…

Огнезор рывком оттащил ее прочь.

— Что ты творишь? — не выпуская, зашипел сердито. — Я и отсюда чую, как сильно он разрушен! Что это за хворь, дьяволы возьми?

— Я не знаю, Таргел! — ее голос наполнился изумлением. — Не знаю, понимаешь? А ведь выучила все известные болезни еще в десять лет, как и положено в Храме! Нужно понять… И если б я могла исследовать тело…

Ее глаза теперь горели азартом. Огнезор знал этот лихорадочный взгляд. Так смотрела на своих подопытных Мила.

— Ты не будешь рыться в его внутренностях в поисках неведомой заразы! — разозлился он. — Это опасно! А если она передается?

— Тем более мы должны знать, что к чему! Богини, ты же был весь в его крови!..

— Вот и посмотришь, что к чему, если я заболею! — за себя он был почти спокоен: ведь не зря над его телом работала Гильдия.

— Это смешно! — не думала сдаваться Илл'а. — В конце концов — я лекарь!

— Ты — недоучка, тайком стащившая лицензию! И я читал все хроники! Я знаю, сколько вашего брата мрет при эпидемиях!.. Мы спалим труп во избежание заразы. На этом все! — поставил он точку в споре.

— Но… — попыталась опять возразить Илл'а.

Пламя вспыхнуло, заставив ее вмиг отшатнуться.

Тело горело, будто облитое горючим маслом.

Огнезор не пожалел ни сил, ни дара.

Почерневший пепел вскоре взвился на ветру. От погребального костра на камнях осталось только черное пятно в белесой пыли…

Огнезор едва стоял на ногах — и все же с вызовом уставился на девушку. Его ноздри раздувались от ярости.

— Вот дурень! — хмыкнула она снисходительно. — Да мы и так знаем, что Богини силушкой тебя не обидели! Пошли настойку пить, укрепляющую. Если, конечно, доверяешь "недоучке, стащившей лицензию"…