Анна Степанова - День середины лета [СИ]

Язвить Огнезору враз перехотелось. Теперь он смотрел на юную жрицу, столь превратно истолковавшую его издевку, растерянно, даже с легким ужасом. Она и правда вдруг узнала о нем слишком многое! И тут же облекла свое знание в безжалостные, точные слова…

— Можешь не отвечать, — сощурилась девушка. — Еще у тебя шрамов много, долеченных и не очень. Вот тот, что на левом запястье — весьма характерный… Давний… С отроческих времен? Не похоже как-то на тебя, но впрочем… одаренные могут вытворить всякое…

Он невольно потянул вниз рукав рубашки — и разозлился, поймав себя на этом, казалось бы, давно забытом жесте.

— Еще что-нибудь? — вопросил тем самым ледяным тоном, после которого Совет Лордов обычно принимается шептать молитвы Богиням.

— Сердце уже и поберечь пора, того и гляди, шалить начнет! — припечатала Илл'а мстительно. — Работенку бы тебе поспокойней, но чего нет, того нет… И да — силушкой своей не увлекайся. Еще срыв-другой — надорвешься, ослепнешь. А как ТАКУЮ слепоту лечить, сам знаешь, пока не придумали…

— Достаточно! — скрипнул зубами Гильдмастер. — И так себя немощным старцем чувствую… — добавил тихо, с мрачной насмешкой над собою.

— Как прикажешь, твое высокородие!.. — ядовито пропела она, усмехнувшись торжественно и солнечно. — Как прикажешь…

Слова утонули в заливистом хохоте Илана.

— Ну и влип же ты, Таргел! — искренне восхитился он наглой девчонкой. — Илл'а эту "недоучку" теперь тебе всю жизнь вспоминать будет!.. А чем вы тут, кстати, таким интересным заняты? — не преминул тут же влезть с весьма ехидным вопросом.

— Не подходи пока! — вмиг посерьезнев, рявкнули на него Гильдмастер с лекаркой в один голос, заставляя отдернуть протянутую было к плечу наставника руку.

— Это может быть опасно, — расплывчато пояснил Огнезор.

— А!.. Опять штучки одаренных… — тут же надулся мальчишка, но, к его чести, благоразумно отошел подальше. Плюхнулся на росистую траву, от костра по другую сторону.

— Сыро ведь, простудишься! — немедленно возмутилась Илл'а. — Я после и его посмотрю, мало ли… — добавила еле слышно, только для ушей Гильдмастера.

А Огнезору вдруг подумалось, что воспитанника-то он за последние дни как раз почти не дергал — даже утренние тренировки забросили. Ели, правда, все из одного котла, готовили вместе… Но вот девушку, помимо прочего, мастер еще и от кошмаров спасал — не далее, как позапрошлой ночью. И в ночь после схватки тоже… Плохие сны-воспоминания теперь донимали Илл'у реже, однако действовали на рассудок столь же сокрушительно — а потому, с обоюдного молчаливого согласия, на отдых устраивались они как можно ближе друг к другу: и им спокойнее, и Илану выспаться не помешают, и…

О других причинах Огнезор старался вообще не думать, осознавая, что потакает тайком собственной слабости… И вот результат!

— Тебя тоже проверить следует, — тихо предложил он. — Покажи мне, что искать…

— Покажу… — согласилась она неохотно. — Вот как только сама найду…

Неуверенность в ее голосе заставила мужчину помрачнеть.

— До сих пор не нашла? — он нахмурился.

— Ты чист — не считая этих пятен… Да и те… — мягко, словно извиняясь за свою предыдущую резкость, Илл'а погладила его ладонь. Темная россыпь поблекла под ее пальцами. — Только едва заметный след ушедшей болезни, словно твоя кровь сожгла заразу так, что ты и не заметил.

— Одержимому, помнится, не настолько повезло…

— Могу предположить — это оттого, что он не был одаренным, — сумрачно сказала девушка.

Они оба с тревогой посмотрели на Илана.

— Кровь и привязка к дару — все, что я успела понять об этой болезни…

— Когда успела-то? — заподозрил Огнезор неладное. — Если у меня, по твоим же словам, "только след?"…

Лекарка виновато отвела взгляд.

— Кровь Пса на камнях… — созналась так тихо, что он едва расслышал. — Ты не всю сжег…

Гильдмастер схватился за голову. Безнадежное ругательство невольно сорвалось с губ.

— Дурное щенячье любопытство, храмовая девочка? — зашипел, хоть и хотелось заорать. — Или, может, ты, и впрямь, вся в свою славную наставницу пошла?..

— Что?..

Жестокие слова ошеломили Илл'у, заставив удивленно заморгать. Так по-детски…

— Знание любой ценой! — безжалостно выплюнул он. — Плевать на опасность для себя и прочих! Таковы уроки знаменитой Паучихи, Илл'а?

— Я не!.. — перепугано запротестовала она. — Никогда!..

— Значит, по глупости? — мужчина не скрывал яда в голосе. — Уж не знаю, стало ли мне легче… Лекарь-дурень, как-никак, временами куда хуже лекаря без принципов…

— Тебе не удастся вновь меня оскорбить, — вдруг холодно перебила девушка. — Не трать свое красноречие понапрасну, Таргел.

О, это был хороший ответ! Словно не словами — снегом из ахарской долины — сыпанули за шиворот, да так, что Огнезор почувствовал себя и желчным стариком, и вздорным мальчишкой одновременно!

Лелеять свою злость дальше было просто нелепо…

— Больше так не рискуй, — с тяжелым вздохом тихо попросил он. — В моей жизни и так было слишком много погребений…

— Не буду, — согласилась Илл'а. И вдруг мягко, утешающе погладила его по щеке.

Но спохватилась слишком быстро — даже раньше, чем Гильдмастер толком понял, что случилось. Отдернула руку, виновато отвела взгляд.

— Илана проверю, — поспешно отступила в сторону, не замечая, с какой тоскою посмотрел мужчина ей вслед.

А вскоре всем им стало вовсе не до нежностей.

Спину и плечи юного лорда-наследника, словно веснушки, покрывала чуть заметная пепельно-серая россыпь…

Этой ночью, как и день до того, Илан не чувствовал в себе никаких изменений. Брюзжал только сверх меры, за дурным расположением скрывая страх, беспокойно ворочался на лежаке, поминутно дергал Илл'у, что-то колдующую над аптечной склянкой с его, Илана, благородной кровью, — пока наставник не разозлился всерьез и не ткнул горемычному больному в лоб ладонью. Дальше лорд-наследник спал крепким наведенным сном, будто младенец в Храме. И не видел, как разгорается небо рассветом, а потом — закатом. И еще одним. И еще… И почти не чувствовал в своих венах палящего жара, выпивающего у их юной лекарки все силы. И не помнил страшного зуда под кожей, заставляющего язвы раздирать в кровь, так что спутникам приходилось пеленать его, словно новорожденного…

Очнулся же Илан в туманных предрассветных сумерках от влажной прохлады и неприятной мороси, упрямо, без малейшего уважения к высшему роду Империи, заливающей глаза и рот. Дернулся, выпутывая руки из одеяла, провел по мокрым щекам, недоуменно поскреб почти сошедший струп на тыльной стороне ладони. Привстав на локте, огляделся в поисках спутников…