Сергей Еремин - Нахимовский Дозор [litres]

Эта просветительская часть миссии братьев хорошо известна. Что, если Кирилл говорил старшему брату о другой ноше – о поиске того, что принес с собою на берега Ахтиарской, ныне Севастопольской бухты еще Климент?

Бутырцев долго размышлял о том, был ли загадочный артефакт, в существовании которого он уже не сомневался, доставлен в Крым Климентом или уже находился там. Но он не нашел упоминаний в местных мифах и легендах чего-то подобного до появления в этих местах ссыльного римского епископа. Что подтверждало версию о Климентовом наследии.

Что же дальше? Не мог же такой артефакт остаться без внимания? Конечно, нет. Махсуд рассказывал об активных поисках неведомого сокровища Кадыра. Их искали и до него, и после. Безуспешно.

Кто искал? Да вот же – святой равноапостольный князь Владимир Великий, захвативший Корсунь, как называли Херсонес русские, в 988 или 989 году. Чем его так зацепило это место? Только ли высокая политика и размышления о будущем привели его к тому, что он крестился здесь, на берегу моря, приняв веру христианскую?

После всего этого Владимир «взял царицу, и Анастаса, и священников корсунских с мощами святого Климента, и Фива, ученика его, взял и сосуды церковные и иконы на благословение себе».

Мраморный саркофаг с мощами по приказу князя был перенесен в Киев и помещен в Десятинной церкви – первом каменном храме Киевской Руси. Для мощей святого Климента была сделана новая рака, а в херсонесской гробнице впоследствии был похоронен сын Владимира Ярослав Мудрый. Та и по сию пору стоит в Софийском соборе Киева.

«…Церковное солнце, своего угодника, а нашего заступника, святого, достойного этого имени, священномученика Климента от Рима в Херсонес, а от Херсонеса в нашу Русскую страну привел Христос Бог наш, преизобильной милостью Своею для спасения нас, верующих…» – так было сказано в одиннадцатом веке в «Слове на обновление Десятинной церкви».

«привел Христос…»

Кого еще можно причислить к искателям Христова сокровища? Кому из человеческих владык могли нашептать идею поиска застывшие в недвижимом балансе Высшие? Батыя, в 1240-м, взявшего и разрушившего Киев? Что он там искал помимо обычной добычи? Кто подсказал ему идти после на Рим? Мог ли он дойти до Рима и взять вечный город? Почему повернул назад – ему подсказали, что там нет вожделенного амулета? Что искали Ногай в 1299 году и почти через столетие Едигей, разрушая Херсонес? То, чего не оказалось в Киеве – предполагаемого сокровища, вывезенного из Корсуни Владимиром? Легендарные сокровища бежавшего в Кафу из Орды после поражения на поле Куликовом золотоордынского беклярбека и темника Мамая так и не были найдены, растворились в веках. Не включали ли они в себя неведомый амулет? Вон она, Кафа, не так далеко от Севастополя, – Феодосия. Не пустили туда горожане Мамая. Поговаривают, что и могила Мамая неподалеку – курган в тех краях. Съездить, проверить окрестные холмы? Вдруг Мамай, предок по материнской линии царя московского Ивана Васильевича по прозвищу Грозный, унес некую с виду невзрачную вещицу с собой в могилу?

Чем дальше, тем больше вопросов. Какую цель преследовали соседи-феодориты, захватившие крепость над Инкерманом? Что так искали, кроме торговых выгод, далекие от здешних мест, но близкие к римским прелатам генуэзцы, державшие крепости в Крыму по всему побережью от Балаклавы до Керчи? Турки-османы? Эти-то зачем так упорно стремились сюда, на развалины? Попробовать найти утерянное? Нашли?

С мощами разобрались. Где искать искомое сокровище – амулет Иисуса Христа? Кто является соперниками московских Высших в этих поисках? Существует ли этот амулет на самом деле?

Вопросы и версии теснились в голове Бутырцева, каждое новое событие в истории можно было рассмотреть с новой стороны – с точки зрения поисков амулета, сотворенного Христом. Даже мифические ключи от рая, от Царствия Небесного, теперь не казались ему столь нереалистичными, как раньше. Вдруг апостол Петр и вправду владел ими и передал Клименту?

Лев Петрович вдумчиво пытался представить, что за вещь мог взять с собой в каторгу римлянин Климент. Крест, на котором распяли Христа? Смешно, да. Наконечник копья, которым стражник тыкал в Его тело? Нелепо – оружие у каторжанина. Чашу, в которую собирали Его кровь? Какое-то украшение, носимое на теле? Отобрали бы стражники.

Единственное, что приходило на ум, – простейший оберег, носимый на теле. Вроде дырявых камушков на крепкой нитке, которыми любят забавляться дети.

Голова шла кругом.

Вот еще, рядом – рукой подать. В пятидесятом году века нынешнего Николай I повелел основать мужской монастырь во славу святого священномученика Климента. Монастырь располагается в Инкермане у Монастырской скалы под развалинами еще византийской крепости Каламита, на месте тех каменоломен, где провел свои последние дни четвертый римский папа. Монахи помимо возведения новых строений выдолбили в скале белого инкерманского камня кельи и хозяйственные помещения. Использовали и уже бывшие от века, сохранившиеся от пещерного монастыря склепы-костницы, «норы» и «пещеры». Может быть, в незапамятные времена жил в них Климент, почитаемый всеми христианами святой. Возможный Светлый маг и целитель. Могло ли в тех пещерах что-то остаться незамеченным, спрятаться от искателей сокровищ, пройти мимо внимания обнюхавших все Иных ищеек? Вряд ли один только слабый природный маг Махсуд там искал.

Лев Петрович обстоятельно изложил свои логические построения и итоговые вопросы главе русских Темных. Шаркан только хмыкнул в ответ. Обидно заметив:

– Наконец-то ты эту историю раскопал. Долгохонько, хотя и с подробностями, которые прошли мимо меня. О поисках монголов и Орды я как-то не думал, – подсластил пилюлю Высший Темный и продолжил: – О соперниках наших я только догадываюсь, но точно назвать могу только одного – граф Кавур, премьер-министр Сардинии, итальянский Высший Светлый.

Не сказать, что Лев Петрович не рассматривал в своих рассуждениях фигуру Кавура. Но русский маг не знал о принадлежности сардинца к Иным. Высшие достаточно давно не стремились к высоким постам в мире людей.

– Да, Ахрон, все так. Новый союзник в стане интервентов.

«Хлебнут итальянцы лиха под Севастополем. Город хоть и южный, да все равно русский, зима тут неласкова», – заметил про себя Бутырцев.

Война пожирала людей и требовала еще. Франция подтягивала части колониальных войск и резервы из Иностранного легиона. Бутырцев полагал, что такими темпами под Севастополем соберется до трети всех войск империи Наполеона. Англичане собирали войска по гарнизонам и перебрасывали их сюда откуда только можно: с Корфу, с Мальты. Не ведя крупных войн уже почти сорок лет, Британская империя в этой кампании спотыкалась на каждом шагу, заново отлаживая свою военную машину. Солдат не хватало настолько, что британцы пошли на создание иностранного легиона, подобно французскому. Планировалось завербовать туда не менее десяти тысяч человек из Швейцарии и Германии. Но дураков воевать в России не находилось, тем более что европейские газеты все откровеннее и красочнее расписывали все ужасы осады Севастополя. Списанные по ранению инвалиды, возвращающиеся потоком на родину, дополняли эти рассказы.