Сергей Еремин - Нахимовский Дозор [litres]

Союзники усердно искали себе в помощь пушечное мясо и нашли его в лице армии Сардинского королевства. Его премьер-министр Камилло Бенсо ди Кавур в свою очередь искал помощи у европейских держав в деле независимости Италии от Австрийской империи. Ему пообещали поставить этот вопрос в повестку при заключении мирного договора после войны. И Regno di Sardegna десятого января 1855 года объявило России войну, а двадцать шестого января премьер-министр Сардинии граф Кавур подписал с Англией и Францией военную конвенцию. Де Сен-Тресси подробно растолковал Бутырцеву подноготную этого демарша далекого итальянского королевства: Кавур борется за объединение Италии, за признание ее независимости от Австрии. В числе его итальянских противников папская камарилья, но в числе союзников – католическая Франция, всегда жаждавшая иметь больший вес у западных христиан.

О том, что граф – Высший Иной, Шарль умолчал. Возможно, думал, что его друг Лев об этом осведомлен. Друг Лев еще раз задумался о том, что знает и чего не знает, что тут делает и какие козни строит его друг Шарль.

Зима была сурова к воюющим. Нехватка дров, зимней одежды, теплых палаток, продовольствия, медикаментов была чудовищной при впечатляющих объемах поставляемых припасов. Немудрено, что в таких условиях от болезней людей умирало больше, чем от пуль и бомб. Выживаемость раненых была низкой. Тяжко приходилось англичанам, потерявшим многочисленные припасы во время приснопамятной бури. Еще хуже обстояли дела у турок, но их мало кто считал за людей. Даже Светлые из турецкого Дозора относились к своим солдатам наплевательски: люди, да, мы им сочувствуем, но их много, всем не поможешь.

Помочь старались совсем другие. Во всех воюющих странах нашлись благотворители, разные сердобольные люди жертвовали свои собственные средства и устраивали подписки по сбору всего, что могло бы понадобиться солдатам воюющих армий. Женщины в Англии, Франции и России изъявляли желание быть сестрами милосердия. Их становилось все больше и больше в госпиталях. Профессор Пирогов по-новому ставил военно-полевую медицину: сортировка раненых по срочности проведения операций, применение наркоза и гипса, поддержание санитарных мер, послеоперационный уход. В последнем ему очень помогли милосердные сестры Крестовоздвиженской общины и женщины Севастополя, работающие в госпиталях. В госпиталях Турции с пятого ноября, со дня Инкерманского сражения, работал отряд английских милосердных сестер под руководством Флоренс Найтингейл. В районе Босфора на азиатском берегу, в Скутари, было восемь госпиталей. В многочисленных бараках лежали вперемежку и заживо гнили больные тифом, рожей, обмороженные, раненые. Две-три тысячи человек. Даже на главного дозорного англичан в Севастополе сэра Джеймса, отлучавшегося в Константинополь для проверки причин ранений среди низших Темных, эта картина произвела тягостное впечатление.

Об этом он рассказал русскому дозорному сам. Коллеги прогуливались на привычном месте на Сапун-горе, с которого открывался роскошный вид на долину, по которой текла Черная речка, на Балаклавскую долину, на ближние холмы и далекие горы. В зимнем прозрачном воздухе не было даже следов дымки, привычной для севастопольской атмосферы. Холодный ветер задувал под полы длинных меховых пальто, и Бутырцев накрыл себя с англичанином заклинанием безветрия. На что англичанин лишь одобрительно кивнул.

– Между прочим, Лев, я встретил в Скутари Джеймса Барри… В роли медицинского инспектора английского военного министерства!

– Узнаю Маргарет! Несомненно, ей мало быть просто талантливейшим военным хирургом, обязательно надо было выбиться в генералы. О том, что генерал-хирург – женщина, так никто и не знает?

– Если даже кто-то догадывается, то помалкивает. Все знают склочный и вспыльчивый характер доктора, может и на дуэль вызвать, а дуэлянт она признанный.

По ровной интонации сэра Джеймса было не понять, восхищается ли англичанин этой удивительной дамой или осуждает. Но Бутырцев понаслышке знал о романе между этими Иными, поэтому счел тоже высказаться нейтрально:

– И что же господин инспектор?

– Устроил разнос госпитальному начальству, наорал на мисс Найтингейл, указал на недопустимость содержания болеющих разными заразными болезнями в одних бараках, на вопиющую антисанитарию в госпиталях. Все абсолютно справедливо, вы ведь знаете, насколько целительница щепетильна в делах своей профессии.

– Да, в Англии мне довелось побывать в ее маленьких, но крепких руках, – с ностальгией припомнил эпизод из своей жизни Лев Петрович. – Передавайте ей мое почтение при встрече.

– Непременно передам.

– Что же ваша поездка в Турцию, принесла результаты? – Бутырцев задал безобиднейший вопрос и настроил все свои чувства в ожидании реакции сэра Джеймса.

Реакция была – англичанин еле заметно напрягся. Но голос его был таким же ровным и спокойным:

– Увы, нет. Точнее – прекрасный результат: Иные не переходили за рамки дозволенного. Залечивали раны аккуратно, магией излишне не пользовались, ненужного внимания к себе не привлекали. Даже дикие шотландские горцы-оборотни и вспыльчивые ирландские перевертыши ничем себя не выдали. Разве что неумеренным потреблением крепких напитков.

– Тут и наших не остановить, была бы хмельная брага. Похмелье снимается легко, пьют как лошади… гм… как оборотни.

– Зато вы, господин Бутырцев, славитесь приверженностью к трезвому образу жизни.

Бутырцев покосился на собеседника, но понял, что не стоит принимать его слова за намек на прошлое, просто английский барин, или как они там себя называют – джентльмен? – констатировал текущее положение дел.

– Вдоволь погулял в свое время, – ответил Бутырцев. – Сейчас позволяю себе бокал вина к трапезе, не без этого, но и только. И похмелье снимать не надо.

– Да, вы не Шарль, который готов при каждом случае пропустить бутылочку-другую вина и угостить друзей. Но нам здесь, на войне, надо быть осторожными. Шальное ядро вполне может пробить ординарный магический щит, а если вдруг кто-то выстрелит заговоренной пулей… – Сэр Джеймс равнодушно смотрел вдаль на панораму высот и долин, где несколько месяцев назад разыгрывалась роковая атака бригады легкой кавалерии англичан.

– Откуда ей взяться-то, заговоренной? Мы же учли всех Иных тут и в ближайших окрестностях, – беззаботно отозвался Лев Петрович. Но сам задумался, к чему бы англичанину делать ему такое предупреждение, которое можно было перевести так: лишнего не пей и смотри в оба. Причем пить не стоит именно с Шарлем.

Еще этого не хватало. Голова Льва Петровича пухла от нескончаемых попыток понять, кто, зачем и почему ведет игру под Севастополем, а тут еще явное предупреждение не соваться не в свои дела.