Сергей Еремин - Нахимовский Дозор [litres]

– Филипп, ты же отлично понимаешь, что Высшие пожмут плечами, молча выкажут презрение тупости и слабоумию такого ничтожного Иного, как я. Даже нотации читать не будут.

– Ох, как я вас понимаю, Лев Петрович, – подыграл начальнику Филипп. – Как часто я слышу нечто подобное. Кто только не норовит ткнуть носом младшего по званию, – с хорошо наигранным надрывом в голосе подал нужную реплику юноша.

Начальник севастопольского объединенного Дозора продолжал расхаживать взад-вперед по комнате. Увы, его длинным ногам требовались куда большие просторы.

– Лев Петрович, но вы ведь за точку отсчета своего поиска взяли тезис, что это был ученик Иисуса, Абсолютного Светлого? – подтолкнул Нырков Темного к разгадке тайны.

– Да, Махсуд сказал именно это, других толкований тут быть не может. И что из этого, по-вашему, следует, юноша? – Бутырцев наконец-то расслышал нотки ехидства в голосе подчиненного, остановился посреди комнаты и выразительно посмотрел на мичмана. – Я так понимаю, любезнейший, что вы знаете больше моего?

– Знаю. – Ведра бальзама выплеснулись на душу младшего дозорного от одного только осознания того, что благодаря своим знаниям он понял, разгадал загадку с ходу, а его наставник бродит в потемках неведения. Мучается, страдает… Хотелось длить и длить эти радостные мгновенья. «Наконец-то отольются кошке мышкины слезки», – размечтался юный маг. – Лев Петрович, а вы Закон Божий в школе изучали? Новый Завет и Жития штудировали?

– Гм… Давно это было, усердием в изучении не отличался, знания мои в этом предмете были удостоены оценки «посредственно», многое запамятовал. – Лев Петрович выжидательно замолчал. – И?..

– А нас гонял отец Феодосий в Корпусе. Ох и доставалось же нам от него! – ударился в недавние воспоминания юный офицер.

– Нелегко научить молодых людей уму-разуму, – не удержался от шпильки Бутырцев, хотя не в его положении было язвить.

– Нелегко. Но научили, – парировал Филипп. – В тех самых Житиях указан некто Климент, апостол от семидесяти, четвертый римский епископ, лично знававший Иисуса и крещенный святым Петром…

– Сосланный римлянами в каторгу в Херсонес, там же и преставившийся, изведенный кознями приспешников императорских. Как же я мог забыть! – вскричал Бутырцев, картинно хлопнул себя по лбу и рухнул в удобное кресло.

«Переигрывает, – отметил Нырков. – Решил сделать вид, что раньше меня вспомнил. Не пройдет этот ваш номер, господин Бутырцев».

– Монастырь во славу которого находится в пещерах Инкермана, в тех местах, где работал свой каторжный урок святой, где он проповедовал и нес свет веры, – завершил разгром противника Филипп.

– Или просто Свет, – после небольшой паузы отметил Лев Петрович. – Что же, юноша, признаюсь: обошли вы меня. Замечательно, что я вас позвал на эту вечернюю беседу – вы сэкономили уйму времени. Ум хорошо, а два – лучше, права народная мудрость. Голубчик, не в службу, а в дружбу – сделайте визит хозяйской приживалке, время не позднее, старушка пять минут назад за дверью чем-то гремела. Повод у вас будет приличный – спросите на вечер Жития почитать, у нее точно найдутся. И ей радость – господа офицеры богоугодным делом занимаются, о душе задумались, и нам источник сведений.

– Я еще Библию бы спросил, вдруг что-то интересное в Новом Завете промелькнет, но милейшая Анастасия Феофилатовна сама его читает, мне Лидия сказывала, – отчего-то засмущался юноша.

– Библия у меня своя есть, – огорошил Ныркова Лев Петрович, – а Лидию попроси еще нам чайку заварить да Савве скажи, чтобы подал, как самовар готов будет.

Ничего не изменилось в расстановке «наставник – ученик» после грандиозной победы Филиппа в области религиозных знаний: как был он ординарцем, так и остался им. Что в морском штабе, что в Дозоре. Хорошо, что хотя бы ниже него должностью человек имеется – денщик Савка.

Что стоит Темному начальнику поднять своего Светлого подчиненного хотя бы до адъютантского уровня?..

К разговору с Шарканом Бутырцев был основательно подготовлен. Проведя день в Морской библиотеке, затем наведавшись к благочинному, протоиерею Арсению Лебединцеву, служившему в расположенном не так далеко храме во имя Петра и Павла, Лев Петрович смог многое узнать о Клименте. Просто поразительная картина вырисовывалась. Даже удивительно, что никто не догадался увязать в одно целое факты, лежащие на поверхности. Хотя наверняка многие высказывали интересные суждения, размышляя в нужном направлении. Только такие чудаки-идеалисты, как он, Нырков и другие дозорные и Иные – орудия в руках Высших – кладут здесь, в Севастополе, головы, не зная наверняка истинных причин.

«Пока Шаркан с Агнием в столичных салонах дам модным месмеризмом развлекают, мы в Севастополе…» – что такого сакрального «мы» тут творим, Лев Петрович не додумал, мысленно выстраивая логическую цепочку из добытых знаний для доклада главе Темного Дозора.

Итак. Климент родился в Риме. Скорее всего уже после того, как Иисус Христос, Мессия и Абсолютный Светлый, ушел из земной жизни. Времена были бурные, интересные, во время морского путешествия в Афины пропала мать Климента вместе с двумя его малолетними братьями. Как рос наш герой, какие науки постиг, чем на жизнь зарабатывал – не суть важно. Главное то, что, познакомившись с учением Христа, в возрасте двадцати четырех лет римлянин отправился на Восток, желая узнать обо всем из первых уст. Александрия, Иудея, последовали знакомства с апостолами Варнавой, Петром, их учениками. Петр его и окрестил. Путешествуя далее с Петром, Климент находит братьев, мать, отца. Чудеса, да и только!

Как оказалось, его братья уже давно были среди учеников Петра, родители тоже приняли новую веру.

В Риме Климент становится одним из ближайших сподвижников Петра, первого римского епископа, из его рук получает такой же сан, а после смерти соратника Христа и ряда его приемников сам становится главой христиан Рима. На этом поприще он проявляет себя мудрым руководителем, защитником веры, пишет послания к коринфянам, проповедует, благословляет и исцеляет. Конечно, все это из разряда легенд и отрывочных упоминаний в разных источниках.

Но христианская церковь, тогда еще единая, причислила его к тем семидесяти мужам Христовым, апостолам от семидесяти, которые помимо основных двенадцати апостолов были учениками самого Христа либо учениками Его учеников. Климент же – преемник самого Петра. Были ли они оба Иными? Возможно, об этом есть сведения у кого-то из Высших, у Инквизиции. Но даже если московские главы Дозоров об этом знали, то Бутырцеву об этом сообщить не удосужились. Играют в молчанку даже со своим следователем? Пусть их, мы и сами с усами.