Александр Гром - Харальд Смелый

Началась беседа без особых церемоний. Мы коротко представились друг другу, после чего «тестюшка» сразу решил взять быка за рога.

— У меня до сих пор в голове не укладывается, как ты вообще посмел прикоснуться к моей дочери? — внешне спокойно спросил он, но каждое его слово истекало дремучей ненавистью. — Ты ведь существо низшей расы. Крыса! К тому же простолюдин!

— Мне наплевать, что ты думаешь о человечестве в целом, но себя заставлю уважать, — угрюмо заявил я, понимая, насколько скверный из меня дипломат. — Хочешь убедиться в твердости моих слов? Тогда посмей оскорбить еще раз.

— И что произойдет? — ядовито заулыбался Танобарг. — Превратишь отца девушки, над которой поглумился, в лягушку или сожжешь огненным шаром?

— Ты просто получишь кулаком по своей физиономии, — уже овладев собой, уведомил я его обыденным тоном.

— Да как ты смеешь такое говорить? — с непривычки опешил эльф. Он еще хотел что-то добавить, но тут вмешался, до этого молчавший, канцлер Роваэрон.

— Уймись, Танобарг, — нахмурившись, попросил он, — негоже тебе уподобляться рыночному торговцу. Веди себя достойно, невзирая ни на что.

— Ладно, Буль по твоему, — с кислой миной покорился «тестюшка», — я не вмешиваюсь, говори с ним сам.

— Господин Харальд, позволь узнать, зачем ты хотел видеть короля Бадиара? — вежливо обратился ко мне канцлер.

— Чтобы попросить руки его подданной. Руки Лауринэль из дома Утренней Звезды, — внешне невозмутимо ответил я, хотя сердце мое стиснуло скверное предчувствие беды.

Роваэрон с Танобаргом обменялись многозначительными взглядами, затем канцлер извлек из кожаного футляра свиток и, развернув его, заявил:

— Его Величество король Бадиар 2 Мудрый предвидел подобную просьбу, поэтому заранее подготовил указ, касающийся данного вопроса, — тут он для торжественности выдержал длительную паузу и стал читать. — Я, государь королевства Солнца, Бадиар 2 повелеваю: Известить господина Харальда Смелого о невозможности взять в жены Лауринэль, дочь Танобарга Охотника, а так же уведомить оного господина Харальда о нежелательности его пребывания у эльфийских границ. В связи с этим ему предписывается после прочтения указа немедленно покинуть отныне запретную территорию в сопровождении специальной стражи. И никогда более не приближаться к горам Высокой Короны ближе, чем на сто миль. В противном случае вышеупомянутая госпожа Лауринэль будет заживо замурована в подземной темнице, а ребенок ее сброшен в пропасть.

Указ сей бессрочен и изменению не подлежит. В чем гарантией слово государя и решение поддержавшего его единогласно Королевского Совета, — Роваэрон умолк, скатывая в рулон ярко-желтый пергамент.

— Господин канцлер, а ты уверен, что за мной можно уследить? — медленно, отчеканивая каждое слово, спросил я.

— А это уже вопрос не к нему, — встрял в разговор мстительно заулыбавшийся «тестюшка». Сунув руку в карман, он достал дубовую коробочку с вырезанными на крышке тремя рунами и с явным торжеством раскрыл ее. Внутри, на ложе из черного бархата, лежал крупный, зеленый камень удлиненной формы. Граней на нем не было, зато глубоко внутри пульсировала жаркая, алая точка, внезапно устремившаяся мне в лицо лучом жалящего света. И в ту же секунду «тестюшка» выкрикнув заклинание на эльфероне, победно рассмеялся.

«Бой за Лауринэль с дочкой проигран, практически не начавшись» — мгновенно, с отчаянием осознал я, в равной степени пораженный как дикой жестокостью эльфов Солнечной Долины, так и их изощренной предусмотрительностью, поставившей себе на службу древний, непобедимый магический артефакт.

— Ты знаешь, что это? Не так ли? — между тем продолжил злорадствовать «тестюшка». — Ведь ты опытный, бывалый чародей. Но на всякий случай я тебе все же напомню: тебя запечатлело недремное Око Дракона, которое будет связано узами оповещения со всеми магами нашего королевства. Вот так-то мой дорогой, несостоявшийся зять!

— Позвольте мне хотя бы ненадолго увидеть Лауринэль с дочкой, — каким-то чужим, надтреснутым голосом попросил я. — Пожалуйста…

— Нет, — отрезал Танобарг. Роваэрон же просто отрицательно покачал головой.

— Ладно, будем считать беседу оконченной, — глухо пробормотал я, не желая больше опускаться до унижений. Да и все равно это было бесполезно… — Прощайте, двуногие звери…

Повернувшись к эльфам непривычно сгорбленной спиной, я шатаясь зашагал к друзьям, поджидавшим в ярдах в тридцати.

— Господин Харальд, — внезапно окликнул меня Роваэрон, — задержитесь на минуту.

Я неохотно обернулся, он же подошел почти вплотную.

— Я был против принятия такого чудовищного решения, — с глубоким сочувствием сообщил Роваэрон, — однако моего влияния не хватило, чтобы противостоять всему Королевскому Совету. Зато мне удалось убедить их отпустить тебя живым, напомнив о том, что Харальд Смелый является другом и братом английских эльфов.

— Мою жизнь не так-то просто отобрать, господин Роваэрон, — с угрюмым ожесточением отметил я, — хотя конечно спасибо за благородство и здравомыслие. Да только не стоило, наверное так стараться ради существа низшей расы. Ведь вы эльфы считаете нас людей презренными крысами…

— Мне стыдно за свой народ, господин Харальд, — старый канцлер опустил седую голову, — прости…

— Ты то тут при чем? — потерянно вздохнул я и, немного поколебавшись, попросил, — Если это возможно, сообщи Лауринэль о моем визите. И скажи, пусть не отчаивается. Я постараюсь все же что-нибудь придумать. И… пусть почаще приходит к ручью. К какому она знает…

— Я передам Лауринэль твои слова, — пообещал Роваэрон, протягивая на прощание руку. — А получится чем-то помочь ей, будь уверен, помогу.

Обменявшись дружеским рукопожатием, мы разошлись. Едва я успел вкратце поведать притихшим, ошарашенным друзьям о злодейских замыслах эльфов в отношении Лауринэль и Фианэль, как показался Кордэ со своей командой.

— На сборы десять минут, — хмуро буркнул он, — и в ваших же интересах поторопиться.

— К чему такая спешка? — с неприязнью осведомился я.

— А вдруг государь с Советом передумают отпускать вас целыми и невредимыми? — предположил Кордэ, глумливо заулыбавшись во весь рот. — Уж очень ты у нас непопулярен, господин Харальд. Да и гоблины нам отнюдь не друзья.

— Ну, раз вы все так меня не любите, — я неожиданно для самого себя извлек из ножен меч и встал в позицию напротив Кордэ, — то давай, сверши вашу паскудную эльфийскую справедливость, заруби, если конечно сможешь.

— Я не имею права принять вызов, — улыбка Кордэ моментально увяла, а сам он сильно побледнел. — Приказ государя недвусмысленно велит мне доставить вас троих к горам Колючего Ремня в полной сохранности. После чего сразу покинуть, не чиня никаких препятствий.