Александр Гром - Приключения Алекса

Давно проснувшийся Карл, устроившись полусидя, внимательно прислушивался к нашим разговорам. Послестольких странствий под открытым небом было необычайно уютно сидеть вот так запросто в полутьме, глядя на ярко пылавшую пасть камина и знать, что над головой настоящая крыша, а вокруг прочные стены. Тихую идиллию покоя нарушал лишь Джон, порой начинавший шумно сопеть да покрякивать. Он так и эдак вертел трофейный бочонок, теперь по праву победительницы принадлежащий Фанни. В конце концов, не вытерпев, он его потряс, затем выбил дубовую затычку и осторожно нюхнул.

— Мать честная… — последовал благоговейный выдох. — Братцы мои, да это ж отличный коньяк!

— Н-да, Шкура была не дypa, знала, что взять с собой пить в дальнюю дорогу, — криво улыбнулась Фанни. — Только не могла предвидеть одного: этот бочонок уже не про ее честь. Так что, Малыш, перестань облизываться, словно кот, а лучше бери да наливай. Полагаю, по стаканчику никому не повредит.

— Про меня тоже не забудьте, — скромно напомнил Карл, — два-три хороших глотка вряд ли принесут вред. Как вы считаете, господин Сен?

— Ну разве что граммов сто пятьдесят, — снизошел монах, нa которого тоже, видать, подействовала уютная благодать жилища. — И больше ни-ни.

Глиняные кружки, а вместе, с ними миски нашлись тут же, под рукой, на ближайшей полке. Поэтому рыться в мешках в поисках своей посуды мы не стали. Пока Джон разливал коньяк; поспел наваристый мясной суп. Нарезанное кусочками сало давно уже стояло на столе, тут же присутствовали рыба, сухари и довольно приличный салат из солоноватой зелени, добытый по дороге монахом. Но прежде чем самим приняться за еду, мы терпеливо дождались, пока остынет отлитый для больного Рыжика бульон. Затем Фанни совместно с Сеном попытались с ложечки влить в него хоть немного. С большим трудом, однако, им это удалось. Гном пребывал еще в бессознательном состоянии, но на мертвеца уже не походил, дыхание его становилось ровней, цвет лица менялся в сторону здорового, розового. Сказывалось действие магии Сена и его загадочных лекарств.

Позаботившись о самом беспомощном, мы вспомнили и о себе, с аппетитом принявшись за горячее, парующее варево. Карлу еду с коньяком поставили на самодельный потрескавшийся поднос, положенный ему затем на колени. Джон, опустошив половину своей миски, кстати, самой большой из найденных, решил, что настало время уделить внимание божественному напитку. Бережно подняв огромной ручищей кружку, он провозгласил, тост:

— За Фин-Дари и Карла Рангера! За их скорое, полное выздоровление и железное здоровье до ста лет!

Дружно стукнувшись, вся компания выпила до дна. Ух! У меня даже слегка захватило дух, настолько была крепка и обжигающа проглоченная ароматная жидкость.

— Хорош, зараза, — одобрительно причмокнул Джон, — только, честно говоря, маловато. Может, повторим, а, други?

— Не торопись, — придержал я его, — вечер длинный, успеем добавить.

Остальные товарищи поддержали меня.

— Ну как хотите, — разочарованно сдался Джон, — потом, так потом. Только, бочонок-то уберите со стола, чтоб не раздражал. Уж больно в нем коньячина славный.

— Вы совершенно правы, — согласился Сен, — да и выдержки он немалой: двадцать пять, а то и все тридцать лет. К тому же, думаю, не ошибусь, если скажу, что делали его в солнечной Франции, в одной из южных провинций.

— Значит; скорее всего в Бургундии, — определила Фанни, отодвигая в сторону пустую миску. — Тамошние вина и коньяки по праву считаются лучшими в мире.

— Вот мы сейчас еще разок для верности и продегустируем, — ухватился Джон за предоставленную возможность, — точно ли этот коньяк потянет на бургундский или же нет.

— Ну что с тобой поделаешь, «дегустатор», давай проверим, — Фанни с улыбкой поставила перед ним свою кружку. — Ой! Куда столько? Половинки хватит. Смотри, негодяй, ежели окосею, тебя первого гонять начну.

Но ухмыляющийся до ушей Джон, сделав вид, будто ничего не расслышал, уже наполнял до краев три оставшиеся посудины. — За победу над Черным Королем — предложил я второй тост.

— По такому случаю не грех и мне ещё чуток плеснуть, — просительно проворчал Карл, протягивая пустую кружку.

Джон вопросительно посмотрел на янита. Тот нахмурился, но потом все же согласно кивнул головой, не забыв при этом строго предупредить:

— Максимум пятьдесят граммов. Но учтите, это только по случаю новоселья.

Джонпо доброте душевной бухнул все сто пятьдесят, затем прикрыл верх кружки широкой ладонью, чтоб, значит, не заметил монах, и, поднявшись, направился к Карлу. К несчастью, перед самой кроватью он перецепился о лежащее на полу седло, вследствие чего весь коньяк вылился на доски пола.

— У, растяпа! Медведище неуклюжий! — стала отчитывать его Фанни. — Бог с ним, с пойлом-то этим, пускай и бургундским. А если б ты на раненых грохнулся? К тому же седло с твоего Тарана. Почему бросаешь, где попало?

— Да забыл я за него, сестренка — сделал попытку оправдаться великан. — Голова, знаешь ли, была занята тайной содержимого сего бочонка. Вот и оплошал.

— Ладно уж, — снизошла Фанни, — задвинь-ка пока седло под кровать. Утром повесишь к нашим, на стену. Да снова налей немцу, не то он в тебе взглядом две дырки прожжет. И постарайся больше не спотыкаться.

Джон с готовностью исполнил веленное, правда, с небольшой поправкой. Теперь вместо ста пятидесяти в кружке плескались все двести. О чем-то глубоко задумавшийся Сен не увидел этого, а возможно, просто не захотел увидеть.

— За победу! — напомнил я.

Опять стукнувшись, мы выпили и дружно принялись за сушеную тарань, сало да салат.

— Закуска в самый раз под французский коньяк, — с иронией заметила Фанни. — Ну очень подходящая.

— А, пустое, — небрежно отмахнулся я, — для таких тертых калачей это не проблема.

— В мужской, грубой компании никто не в состоянии понять бедную девушку, — с деланным неудовольствием пожаловалась Фанни. — Впрочем, чему тут удивляться?

Какое-то время мы еще негромко болтали, сонно щурясь на огонь да прислушиваясь к далекому волчьему вою. Сен уверял, что нашим скакунам серые разбойники вреда не принесут, ибо он защитил их специальными амулетами, развешанными на ветвях деревьев.

Первым отключился негромко захрапевший Карл, его примеру последовала зевавшая Фанничка, улегшаяся на удобной лавке у западной стены. Мыс Джоном постелили себе на полу, неподалеку от кроватей больных. Оставшийся за столом в одиночестве Сен продолжал неотрывно смотреть в огненную пасть камина, жадно облизывающуюся красными язычками пламени.

— И что он там, интересно, увидел? — засыпая, удивился я. — Брачный танец саламандр? Не иначе…

Пробуждение вызвал чей-то пристальный взгляд. Я немедленно открыл глаза и, поднявшись, увидел обалдело уставившегося на меня Рыжика.