Петр Ингвин - Зимопись. Книга вторая. Как я был волком [СИ]

Дрыкан молча прошел мимо охраны, не удостоив взгляда. Они ответили тем же. Словно статуи. Зато не спускали глаз с меня. Может, только я вижу их?

Спокойно, Вася, для галлюцинаций нужен повод. А умом я еще не тронулся. Надеюсь. И на сон не похоже, слишком все детально и последовательно. На всякий случай я ущипнул себя. Больно.

Это ничего не доказывало. В логичном сне все должно быть логично. Даже то, что боль от щипка осталась и долго ныла.

Прежние конвоиры остались снаружи. Внутри каменного тоннеля оказались еще двое, абсолютные копии красных наружных. Они пошли вслед за Дрыканом и мной, сменив прежний конвой.

В молчании мы долго двигались прямо, а затем по ступеням вверх. Вбок уводили дополнительные ходы. Оттуда поочередно несло нехоженой затхлостью, склизким влажным холодом, испражнениями, теплой сыростью, ударной дозой пота, свежим воздухом, запасами пищи, готовящейся едой, ничем. Я старался запомнить, для простоты обзывая удалявшиеся проемы тупиком, холодильником, туалетом, баней, спортзалом, соединительным коридором, овощехранилищем, кухней, кладовкой. Холодильник мог оказаться бассейном, а спортзал казармой охраны. Ничем не пахнувшая кладовка вообще чем угодно. Неважно. Главное — запомнить очередность запахов. Особенно со свежим воздухом. Если случится что-то плохое, это вариант отхода. Хотя, вряд ли мне дадут сюда добежать, если действительно что-то случится.

Полы, стены и потолки тоннеля поражали гладкостью. Сколько веков люди трудились, доводя внутренности горы до такого совершенства?

Кто-то нагонял нас. Несколько человек, судя по шагам. Я прислушался внимательнее. Трое. Двое грузных, один легкий.

— Дрыкан, пропусти, — донесся сзади мужской бас.

— Я не по своей прихоти, — с недовольством обернулся Дрыкан. — Срочное дело, приказ Вечного

— А у нас незаконченное вчерашнее, — сообщил голос.

— А-а, вы с новенькой. — Дрыкан посторонился сам и взглядом потребовал того же от меня и охраны.

Мимо прошествовали две копии нашего Дрыкана по одежде и раскраске. Под руки они вели девушку. Или девочку. Юное создание не старше меня. Опущенное лицо прятало взгляд. Одеждой служило обернутое по кругу от подмышек до бедер полотнище. Полотно прилипло к мокрому телу, прорисовывая его. Поблескивавшие капельками голые ноги ступали с опаской и усталостью, на каменных ступенях оставались влажные следы. С тела и волос капало. Удалившаяся фигура оставила за собой флер той самой теплой сырости, которую я определил как банную. И не ошибся. Девушку вели именно оттуда, запах и мокрость это подтверждали.

Дрыкан медленно побрел следом за ушедшими, я и охрана за ним — теперь совершенно не спеша.

Закончился подъем огромным помещением, которое я сразу обозвал главным залом. Своды из нескольких совмещенных куполов сходились выше, чем в самых больших виденных храмах. Свет падал из огромного проема, что выходил наружу. Наверное, именно он располагался в горе над забором, по размеру и высоте — самое то. Из зала выводило еще три выхода: один на ту сторону от окна, два вглубь. В каждом стояло по краснорожему лучнику.

Поднятая рука Дрыкана остановила нас перед входом в зал из коридора.

В поражавшем величественностью и простотой зале в самом центре располагался трон. Как еще назвать блестящее золотом резное кресло с высокой спинкой и подлокотниками? Поразило не только внезапное появление мебели, как привета из другого мира. Второй привет — из другого времени. Потому что следующее потрясение — трон оказался металлическим. То ли правда золотым, то ли надраенным до блеска.

На троне небрежно раскинулся в свободной позе мужчина преклонных лет. Среднего роста, почти лысый, если не считать уходящего от висков на затылок седого пушка. Суховатый и сутулый. Веера глубоких морщин раскрылись у глаз, что казались провалами на худом лице. Над колючим взглядом нависал мощный лоб. И никакой раскраски. Зато. Троносиделец был в качественной цветной ткани явно не местной выделки — длиннополый халат, ярко-красный, с золотыми отворотами, достигал пола. Из-под халата виднелись остроносые тапочки. Талию опоясывал позолоченный ремень. Явно не веревочный.

Дойдя до трона, более толстая и более худая копии Дрыкана поставили девушку перед очами главного.

— Твое желание исполнилось, — хорошо поставленным голосом провозгласил человек с трона. — Миледа!

Однако, они тут все актеры. Если бы что-то подобное постарался выдать я, услышали бы только рядом стоящие. Или пришлось бы орать. А человек просто говорил — немного пафосно, но положение, как говорится, обязывает.

Усталое лицо девушки просияло. Дрыканообразные согнулись в поклоне, царственная ладонь опустилась на макушку девушки.

— Беззаботное детство кануло в вечность. Пришло время и бремя обязанностей.

Девушка пугливо кивнула:

— Я знаю закон.

— Что тебе предстоит?

— Остаться во дворце. Служить словом и делом.

— До каких пор?

— Пока не придут новые равные.

— Хорошо. — Лысо-седая голова величаво склонилась с бесконечной, как Вселенная, доброжелательностью во взоре. — Миледа! Отныне и вовеки веков, да пребудет так.

Девушку увели в левый глубинный коридор. Пришла наша очередь на аудиенцию. Гладко тесанный каменный пол почти не разносил звука шагов. Дрыкан бухнулся на колени, лбом в пол и распростерши руки:

— Пребудь в веках и поколениях, Великий Фрист, Святой и Вечный!

— Встань, — поморщился сидевший, явно уставший от славословия.

Вождь, старейшина, правитель-управитель, жрец, божество? Судя по отношению к нему, все в одном лице. Фараон. Обожествленный царь.

— Говорун? — осведомилось его величайшество, пристально вглядываясь в меня.

— Он. — Приподнявшийся Дрыкан вновь поклонился в пол.

— Говоришь? — не обращая на него внимания, спросил меня Вечный Фрист.

— И говорю тоже.

— С детства?

— Мама с папой научили.

— Неужели?

Чужой щупающий взгляд скрупулезно пробежал по моему телу. Я поежился. С губ сорвалась давно мучившая просьба:

— Можно дать мне какую-нибудь одежду?

— Нет.

— Любую тряпку, чтоб прикрыться. Мне неудобно.

Фрист повернулся к Дрыкану:

— Его я видел за работой в поле и на бревнах?

— Его. Я несколько раз уточнял. Специально оставили с повязкой.

Правитель повернулся ко мне.

— Тебе не нужна одежда.

Я возразил:

— Нужна. Меня ее лишили.

— Кто?

— Стая. Человолки. Мне пришлось жить с ними некоторое время.

— Смешные слова. Но смысл понятен. Скажу так: ты обманываешь.

— Нет!

— И сам обманываешься, — остановила меня поднятая ладонь, взметнувшая за собой парус широкого рукава. — Потому что вопрос надо ставить по-другому. Одежды тебя лишили не «кто», а «что». А именно — обстоятельства непреодолимой силы. Так?