Ярослав Морозов - Ларин Петр и машина времени

— Й-йес! Я перехитрил вас, Ситников! — в порыве радости он хлопнул ладонью по рулю. И сразу понял, что делать этого не следовало: приборное табло и табло временной цепи немедленно погасли, машина заглохла.

— Нет же! Нет! Так не должно быть!

Пётр тщетно лихорадочно крутил ключ в замке зажигания, не решаясь применять заклинание Ускорения к заглохшей машине. Ничего не помогало. «Конец!» — промелькнуло в его сознании. Он отчаянно ударил рукой по рулю. И двигатель ожил. Невообразимо ругаясь, Пётр переключил скорость и осторожно двинулся с места. Можно было начинать читать заклинание.

Ситников же всё это время с ужасом смотрел, как движется на циферблате секундная стрелка. Когда она коснулась очередного деления, показав 10.03, до удара молнии оставались считаные мгновения. Машина времени уже неслась, развивая сумасшедшую скорость, а кабель всё ещё валялся на земле, придавленный сломанным суком.

Времени на раздумья не оставалось. Ситников набросил на провод верёвку и, уцепившись за неё подобно медвежонку коала, ринулся вниз. Удар был, очевидно, сильным, но Ситников его не почувствовал. Отшвырнув в сторону злосчастный сук, он схватил конец кабеля и бросился к фонарному столбу.

Минутная стрелка его часов передвинулась на четвёртое деление.

И вдруг небо над пустырём разорвала тонкая ядовитая голубая змейка. Молния ударила в металлический штырь на крыше водокачки. Огромной силы ток рванулся вниз по кабелю, Ситников едва успел подсоединить контакты, и мощный электрический импульс пронёсся по кабелю, высекая снопы искр.

Прикреплённым к двигателю металлическим крюком машина времени, разогнавшаяся до 340 километров в час, коснулась натянутого над мостовой проводника. На глазах у потрясённого Ситникова, который, окаменев, стоял у фонарного столба, автомобиль охватило яркое голубое свечение.

Машина исчезла. Лишь две огненные колеи оставались какое-то время на дороге.

И вдруг разыгравшаяся над городом гроза утихла так же внезапно, как и началась. Волосы, вставшие дыбом на голове Ситникова, потрескивали от огромной дозы статического электричества. Глаза изобретателя в этот момент стали глазами безумца. Отшвырнув лохмотья дождевика, он стал выплясывать вокруг столба. Потом остановился и задрал голову к небу, вглядываясь в светившиеся в прояснившемся небе яркие звёзды.

…Звёздная ночь взорвалась визгом тормозов, когда, вложив всю свою силу в заклинание Остановки, Пётр с трудом успел избежать столкновения со стеной дома, в которую упиралась дорога. Да, похоже, Ситникову удалось вернуть его в две тысячи второй год. Дома и рекламные щиты были Петру хорошо знакомы.

Он выпрыгнул из машины и не удержался от радостного клича, прорезавшего ночную тишину.

Электронные часы над автосалоном показывали пятнадцать минут второго. Пётр особенно не волновался — он не сомневался, что у него ещё есть время предупредить Ситникова.

Но тут же он обнаружил, что машина снова заглохла.

— Блин, что за фигня! Опять.

Усевшись за руль, Пётр понял, что машина заглохла основательно. Даром что он колотил руками по рулю — чуда не происходило. Ему казалось, что он чудовищно подводит Ситникова, выведя машину из строя в такой неподходящий момент. И тут из-за поворота вынырнул автомобиль и пронёсся мимо него. Сомнений не было, это был микроавтобус исламистов. Забыв про машину времени, Пётр бросился к багажнику, вытащил свой самокат и рванулся следом, надеясь теперь на одну только силу заклинания. Но драгоценные секунды, потраченные на открывание багажника и разворачивание самоката, были необратимо потеряны. Бросив бесполезную теперь машину времени, Пётр гнался за террористами изо всех сил, но сокращающееся между ними расстояние спасти Ситникова уже не могло. Пётр увидел, как ствол автомата высунулся из окна, и человек, которого можно было хорошо уже разглядеть, рухнул на асфальт, прошитый очередью.

Мгновение спустя Пётр увидел и себя самого. Тот, второй Пётр, одетый в светящийся белый противорадиационный комбинезон, кричал не своим голосом и при этом быстро бежал к машине. Пётр увидел, как микроавтобус с террористами разворачивается, устремляясь в сторону небольшой машины, как его двойник прыгает в машину, как она начинает двигаться всё быстрее, потом её охватывает синее светящееся пламя и она исчезает… в прошлом. Микроавтобус с террористами на полном ходу врезался в павильончик из евровагонки с вывеской «Кодак», перевернулся и, проехав юзом несколько метров, замер на обочине.

Тело человека, одетого в нелепый противорадиационный балахон, выделялось на асфальте. Опасливо косясь в сторону лежащего на боку микроавтобуса, Пётр бросился к нему. Рухнув на колени возле убитого, Пётр закусил губы и стал осторожно приподнимать его голову.

Внезапно человек застонал и, держась за голову обеими руками, сел на асфальте.

— Ситников… Вы живы?

Вместо ответа инженер расстегнул на себе комбинезон и сунул под него руку мальчика. Пальцы Петра упёрлись в стальную пластину.

— Бронежилет? Но откуда…

— В последние годы, дорогой мой, не так уж трудно достать такую штуку. Надо просто иметь, что в обмен на неё предложить.

Пётр вздохнул — Ситников был неисправим; очевидно, в обмен на жилет он изобрёл что-то очень действенное для каких-нибудь «солдат свободы». И тут же он спохватился:

— Значит, вы всё же прочитали письмо, Ситников?

— Угу, — благодарно взлохматил ему волосы изобретатель своим обычным жестом.

— А как же ваша уверенность в том, что категорически нельзя вмешиваться в будущее?

— Знаешь, я не выбросил эти обрывки в память о тебе.

Ситников и Пётр Ларин некоторое время молчали, сидя рядом на асфальте. Самокат Петра лежал опрокинутый на бордюр, рядом с машиной времени. Пёс Леонардо сначала крутился вокруг ног Петра, но потом спокойно улёгся рядом. Удивительно, но это был как раз тот случай, когда друзьям, встретившимся после двадцатипятилетней разлуки, совершенно было не о чем говорить. Потрясённый Ситников думал о невероятном финале его многолетних поисков. Пётр, глядя в одну точку, представлял, как сложно будет ему теперь общаться с дядей и тётей — такими, какими они стали в своей взрослой жизни.

Часы Ситникова показывали начало третьего ночи, когда, шумно вздохнув, Пётр поднялся с бордюра.

— Ситников, я очень боялся опоздать. Машина заглохла…

— Ещё бы, — коротко хихикнул Ситников. — Это же машина времени, а не обычное средство передвижения. Твой Свисток тоже ведь спокойно лежит себе в кармане, пока ты специальным образом не подудишь в него. Ладно, — добавил он через некоторое время. — Я, пожалуй, провожу тебя немного. Что-то мне не хочется вот так сразу с тобой расставаться. Забавно — ты спас мне жизнь…