Ярослав Морозов - Ларин Петр и машина времени

Облако кружев, пахнущее тонкой ненавязчивой парфюмерией, двигалось на него. Волна шелковистых волос окутала его лицо, щекоча ноздри; затем он ощутил на своей щеке приятное касание женских губ и в самое ухо ему нежный, хотя и не юный, голос проворковал:

— Доброе утро, солнышко. Извини, вчера я поздно приехала, после показа был грандиозный банкет, там ведь в основном вопросы у нас и решаются. Я тихонько проскользнула в спальню и уже не стала к вам заходить.

Облако проследовало в глубь кухни.

— Погрели себе что-нибудь? Сделали бы тосты, микроволновка же есть. А где Гражина? Тоже убежала? А ты? Или у вас с Соней планы поменялись? Наверное, она звонила тебе, я слышала сквозь сон звонки, Гражина снимала трубку. Ты её застал? Или ты встал только что? Ты уже поел? Нет? Остыло же всё, давай я тебе лучше бутерброды свежие запеку…

Эта манера говорить сразу обо всех вещах и задавать огромное количество вопросов, не дожидаясь ответов, наконец, объяснила Петру, кого он видит перед собой.

— Эльза? Тётя Эльза? Ты… Вы… Вы такая красивая! И вы… Вы не пьёте?

Тётя Эльза нахмурилась:

— Знаешь, дружок, если бы вчера после показа я нализалась так, как четыре года назад, когда эти сволочи изничтожили мою коллекцию, ты бы услышал, как я возвращаюсь домой. И с чего это ты взял, что я должна была вчера напиться в дрезину?

Пётр догадался, что спрашивать тётею Эльзу о том, нет ли у неё проблем со спиртным, было бы не только нелепо, но и небезопасно, — похоже, что даже в новой своей ипостаси тётя Эльза не перестала трястись над своими чадами, и, продолжи Пётр расспросы, она, чего доброго, заставит его мерить температуру.

Первым делом следовало выяснить, что ещё так грандиозно изменилось в жизни семьи Спасакукоцких со вчерашнего вечера, помимо новой мебели в доме, идеальной фигуры тёти Эльзы, которая, как начал догадываться Пётр, сделала в прошедшие годы карьеру дизайнера-модельера, и неожиданной «продвинутости» Гражины и Александра. Для начала Пётр решил подробнее расспросить тётю Эльзу о её вчерашних успехах, но тут появился персонаж, увидеть которого в домике Спасакукоцких Пётр рассчитывал меньше всего. Кто-то резко натиснул на кнопку электрического звонка, и на тётино звонкое «Не заперто!» раздалось не менее звонкое «Здравствуйте!» из прихожей. Секунду спустя на пороге кухни появилась… Соня Туманова. Одетая по-походному, она вытащила из ушей наушники и, отложив плейер на тумбочку, деловито кивнула Петру и улыбнулась тёте Эльзе самой обворожительной из своих улыбок:

— Здравствуйте. Мы с отцом вчера смотрели финал по телевизору. Папа просил передать вам свои восторги.

Как бы удостоверивая слова девочки, с улицы пронзительно просигналили. Тётя Эльза подошла к раскрытому окну и помахала не кому иному, как отцу Сони Тумановой, доставившему дочь к домику Спасакукоцких. Тот сигналил тёте Эльзе и махал рукой в качестве приветствия.

— Уже едете? Не позавтракаешь с Петром?

Несмотря на протестующие жесты Сони, тётя поставила на стол ещё одну тарелку и, усадив Соню, принялась делать бутерброды, складывая их в нарядный пластиковый контейнер. Закончив, она протянула его Соне, и та запихнула его в свой рюкзачок. Всё это время тётя Эльза и Соня болтали об альтернативной моде так, как будто они были едва ли не старыми приятельницами. Ничего не понимающий Пётр пытался взять в толк, откуда у тёти Эльзы взялось вдруг такое благорасположение к Соне, которую ещё вчера она считала невоспитанной и бесцеремонной девицей.

— Может быть, всё же приехать за вами вечером? Вдруг вы опоздаете на последнюю электричку? И потом, ведь столько людей будет на этом вашем фестивале, вы же можете не втиснуться в вагон.

Всё это тётя Эльза говорила скорее из вежливости, так как Соня категорически замотала головой:

— Нет, что вы, там будут ещё какие-нибудь наши знакомые. Гражина ведь тоже поедет со своими ребятами, так что возвращаться будет очень даже весело.

Заскрипела лестница, и в кухне появился отец семейства «дядя Жорж». Его помятое, уставшее выражение лица свидетельствовало о бессонной ночи, на что тётя Эльза не замедлила ему указать:

— Ты постоянно работаешь. Ты всегда только работаешь, у нас выходные — самые рабочие дни, потому что никто не беспокоит по телефону, и мы сутки с тобой сидим, уткнувшись в мониторы. Так нельзя! Давай хотя бы выберемся вечером на прогулку…

Что-то говорило о том, что подобные диалоги происходят между супругами Спаса-кукоцкими постоянно — впрочем, ни к чему не приводя, так как оба супруга были кончеными трудоголиками.

— Хорошо, — пробормотал Спасакукоцкий, которому не пришло в голову даже кивнуть Петру и Соне, равно как и поцеловать супругу по поводу доброго утра. Судя по всему, и это было в семье привычным явлением. Нахмуренные брови и отсутствующий взгляд Спасакукоцкого явствовали, что он глубочайшим образом погружён в свои мысли. — Вечером, да. Я хочу сегодня закончить главу книги. Меня очень ограничивают в сроках, первый роман пошёл на «ура», и теперь мне каждый день звонят из издательства, волнуются, чтобы я не задержал их с продолжением. Рынок есть рынок, продолжение, они говорят, должно появиться на прилавках раньше, чем станет спадать ажиотаж вокруг первой книги.

— Ох, Георгий, — тётя Эльза мечтательно посмотрела на мужа. — Если всё будет хорошо, то через какое-то время ты просто наймёшь человека в свою контору и будешь только креативным менеджером. Сможешь спокойно писать. Ведь вот эти ребята-фантасты из Харькова, которые тебя раскрутили, сейчас ничем уже не занимаются, кроме литературы, потому что их книги стали быстро раскупаться. Думаю, что через год результат ощутишь и ты.

— Да, Георгий Иванович, — вступила в разговор Соня. — Я вчера смотрела форумы с рейтингами и обсуждением новых книг, очень хорошие отзывы о вашей книге…

Пётр не поверил своим ушам. Неужели детская писанина Георгия Спасакукоцкого оказалась чем-то стоящим и его роман даже издали? Нужно срочно «познакомиться» с литературным дебютом собственного дяди, — завертелось у него в голове. Между тем тётя Эльза стала взволнованно, перескакивая с одного на другое, пересказывать дяде хронику своих вчерашних успехов, передавая попутно приветы от общих знакомых: «Помнишь, это джазовый певец, я делала концертную линию его музыкантам, они ещё приглашали на презентацию…» Судя по всему, благодаря жене недотёпа Спасакукоцкий имел некоторое отношение к светской жизни. Вряд ли это могло быть вызвано чем-то иным, кроме как вынужденным вмешательством Ларина Петра в личную жизнь молодых людей… живших на питерской окраине двадцать пять лет назад.

— О, Пётр, — вдруг спохватилась тётя Эльза. — Вчера на показе был этот твой… ну этот твой любимый певец, тот, волосатый, что учился в нашей школе. Жор, как его? Сейчас кое-что принесу тебе. Я сказала ему, что мой племянник на нём помешался.