Ярослав Морозов - Ларин Петр и машина времени

…Весна в будущем, судя по всему, в этот раз случилась поздняя. Из яркого солнечного полудня путешественники угодили в дождливое серое марево, сквозь которое проглядывали полуголые чёрные ветви деревьев — невысоких, кривых, с редкими болезненными кронами. Навстречу машине времени летели, отчаянно сигналя, ярко раскрашенные микроавтобусы полукруглой обтекаемой формы. Ситников, похоже, за своё недолгое пребывание в будущем стал настоящим каскадёром — инженер-химик отчаянно крутил руль, делая невероятные пируэты. Петра и испуганно прижимавшуюся к нему Соню, от любопытства которой не осталось и следа, мотало из стороны в сторону, пока встречное движение несколько не поутихло.

— Это и есть будущее, Ситников? — поинтересовался Пётр. — Пробок, конечно, меньше не стало, с той разницей, что теперь это… воздушные пробки.

Не сказать, чтобы такое интенсивное движение, среди которого ему предстояло жить в будущем, его ободрило. И он со вздохом подумал, что в этом насыщенном таким движением времени ему будет всего лишь 37 лет, то есть далеко не тот возраст, в котором практикующий маг может позволить себе удалиться на покой.

— Обычное лихачество водителей аэромаршруток, — внимательно следя за пролетающими мимо машинами, пояснил Ситников.

— Что это, Ситников?

— Санкт-Петербург, год две тысячи двадцать седьмой, — ответил изобретатель и первый раз за всё время улыбнулся.

Пётр решил, что пришло время ввести Соню Туманову в курс событий. Девочка восторженно вертела головой, наблюдая, как лихо Ситников управляет своим транспортным средством, однако она не особенно осознавала происходящее.

— Софа, я же тебе не успел ничего рассказать. Ситников изобрёл машину времени. Она работает безо всякой магии. Я случайно попал в прошлое, на двадцать пять лет назад. И встретил там дядю и тётю. Они должны были встретиться, но я им помешал. Потом, правда, они встретились, но уже совсем по-другому, поэтому за эту ночь они стали совсем другими людьми.

Видя, что Соня, наморщив лоб, пытается уловить в словах Петра хотя бы отдалённое подобие смысла, Пётр осекся. Он понял, что объяснить Соне что-то в нескольких словах невозможно — ведь он переписал будущие жизни школьников Спасакукоцкого и Капитановой, и теперь Софа не имеет представления о том, каким неудачником и какой опустившейся стареющей женщиной могли сегодня быть его дядя и тётя. Для Софы существовали только вечно погружённый в себя его дядя, менеджер, пишущий в свободное время фэнтэзи, и блестящая дама тётя Эльза, признанный дизайнер и корифей в мире моды, которая поддерживала с Соней вполне дружеские отношения и была во всех смыслах «продвинутой» современной тётей.

Но Соня, похоже, и не старалась вникнуть в события, о которых пытался рассказать ей Пётр.

— Значит, мы с тобой поженимся? — протянула она как-то очень уж разочарованно и, помрачнев, перестала интересоваться пролетающими за окном авто урбанистическими пейзажами.

— Что, тебя это очень огорчает? — сочувственно спросил Пётр.

Соня не ответила. Но глаза её наполнились слезами.

Так прошло ещё несколько минут, потом Соня повернулась к Петру и, с обидой глядя ему в глаза, расстроенно заговорила.

— Я не хочу знать своё будущее. Я не хочу жить и точно знать, что меня ждёт дальше. Мне больше неинтересно даже дружить с тобой, потому что я теперь точно знаю, что, даже если мы вдруг поссоримся, это ничего не изменит. Всё равно всё решится за нас, и мы с тобой поженимся, независимо от того, хотим мы этого или нет. Даже если очень хотим — какая разница! Это пресно, понимаешь, пресно, это как еда без соли, которую нужно есть, потому что так полезнее. Я так не хочу, — Соня заплакала.

Пётр притянул её к себе и наморщил лоб, чтобы успокоить какой-нибудь высокопарной фразой, но тут Ситников вытащил из-под сиденья небольшой футляр с двумя торчащими из него маленькими усиками с кружочками из поролона на дрожащих кончиках. Ситников сунул это нехитрое приспособление под нос Тумановой. Пётр почувствовал, как между усиками проскочил электрический импульс, и Сонины рыдания смолкли, как будто кто-то на-тиснул на невидимую кнопку.

— Ситников, что вы с ней сделали? — забеспокоился Пётр.

Изобретатель спрятал устройство и пояснил:

— Не волнуйся, дружище. Это гипнотическое устройство. Своего рода генератор сна. Твоей подружке это не повредит, зато потрясение не будет таким сильным. Она права, никому не нужно знать о своём будущем. Особенно ей. Тогда ей просто нечего будет от него ждать.

Пётр осторожно устроил голову Сони на своём плече и покрепче обнял обмякшую девочку.

— Тогда зачем нужно было брать её с собой?

— У нас не было времени от неё отделаться. Тем более не было времени что-то ей объяснять. И она к тому же видела машину времени. Не хватало, чтобы она растрепала об этом по всему микрорайону. Я изобрёл машину времени не для того, чтобы любезно предложить её человечеству. Оно, как показала практика последних столетий, не умеет обращать себе на пользу свершившиеся замыслы сумасшедших вроде меня. Я не хочу, чтобы моё изобретение тоже было поставлено на службу злу. В мире и так слишком много войн и несправедливостей. Я уверен, что, пронюхай кто-нибудь о моей машине, сразу же найдутся какие-нибудь проходимцы, которые во имя всеобщего блага учинят что-нибудь непоправимое. Поэтому лучше моей машине оставаться нашей с тобой маленькой тайной.

— Ситников, вы несправедливы к Соне, — раздражённо ответил Пётр. — Вы ведь её совсем не знаете. Ей достаточно было сказать, что вы не хотите, чтобы кто-то узнал о вашей машине. Поверьте, она бы даже не стала спрашивать почему. И потом, не забывайте, что о вашей дурацкой машине отлично знает мой Свисток. А уж он, поверьте, существо болтливое, — злорадно добавил Пётр, поддерживая сползавшую ему на колени голову Сони.

У Ситникова так вытянулось лицо, что Пётр пожалел о своих последних словах. Чего доброго, сейчас Ситников потребует оставить Свисток в будущем. Или и ему сунет под нос своё гипнотическое устройство. А Свисток, если по-честному, мог оказаться в предстоящем приключении несколько полезнее Сони Тумановой, которая, конечно, была начинающей волшебницей, но в данный момент уже спала беспробудным сном.

— Ладно, Ситников, не обижайтесь. Просто Соня действительно не такая болтливая дурочка, как другие девчонки.

Впереди в туманной мгле показались очертания высотных зданий. Пока Ситников разворачивал машину над Царскосельским, Пётр придерживал Соню, которая снова сползла ему на колени.

Спустя несколько секунд под проливным дождём, напомнившим Петру дождь из прошлого, под которым он старался ускользнуть из тысяча девятьсот семьдесят седьмого года, машина времени медленно опустилась на мокрую мостовую безлюдного закоулка в одном из выстроенных микрорайонов.