Ярослав Морозов - Ларин Петр и машина времени

Ситников открыл дверцу и выглянул наружу.

— Сначала нужно, чтобы ты переоделся, — назидательно сказал он Петру, снимая свои очки, закрывающие половину лица.

— Что, прямо под дождём? — скривился Пётр.

Ситников посмотрел на свои наручные часы.

— Не сию минуту. Дождь закончится минут через десять. Пока просто посидим в машине.

Не прошло и десяти минут, как дождь закончился.

— Что, Ситников, теперь продолжительность дождя можно узнать, посмотрев на часы?

— Да нет. Просто точность метеослужб — единственное, что радует меня в будущем. Они сказали, что дождь закончится без четырнадцати минут час дня.

Небо над городом стало очищаться от низко нависающих косматых туч почти на глазах. Через несколько минут солнце уже ярко освещало мокрые улицы.

Пётр неуклюже выбрался из машины, уложив Соню на сиденье и подсунув ей под голову рюкзачок. Вокруг возвышались громады сооружений из зеркальных стеклопакетов, но внимание Ситникова привлёк отнюдь не этот раздражающий искрящийся блеск. Он обошёл машину с другой стороны и остановился перед Петром.

— Честно говоря, я боялся, что ты меня не узнаешь, поэтому надел такие большие очки, натянул свитер до самого носа и старался поменьше поворачиваться к тебе лицом. Человеческий организм, оказывается, очень индивидуально реагирует на путешествия во времени. Это ещё одно моё открытие, так сказать, побочный эффект. У некоторых может произойти изменение мышечной ткани, структуры крови, волос…

Пётр поднял глаза на Ситникова. Нет, Ситников напрасно беспокоился. Пётр не мог его не узнать — просто он видел перед собой не того странного изобретателя, с которым познакомился несколько месяцев назад, прогуливаясь возле загадочного ангара, а Ситникова из квартиры на Васильевском, того Ситникова, с которым он попрощался минувшей ночью в 77-м году. Ситникова, который за истекшую неделю стал ему не менее привычен, чем Ситни-ков-второй.

— Вот и будущее, — заинтригованно протянул он. — Думаю, сначала мы можем позволить себе небольшую экскурсию, Ситников. Это время кажется мне более комфортным, чем то, с которым вы меня уже познакомили. Кроме того, во всём, что я уже успел увидеть, по-моему, немало заслуг принадлежит магии. Полагаю, что не без моего участия. Если я считался подающим такие надежды двадцать пять лет назад…

— Успокойся, Пётр, твоё могущество тебе не поможет. — Ситникова явно что-то покоробило в словах мальчишки. — И потом, мы здесь совсем не для этого.

— Нет, Ситников, вы мне только скажите, кто я, и я перестану к кам приставать. Я занимаю какое-то место в иерархии могущественных магов?

Не отвечая на вопрос, изобретатель протянул Петру небольшую пластиковую сумку.

— Здесь обувь и одежда. И, прошу тебя, поторопись.

Он оставил озадаченного Петра с сумкой в руках у машины, а сам двинулся в сторону ближайшего перекрёстка. Пётр не спускал с него глаз, не торопясь выполнять указания своего приятеля. Ему хотелось сначала заставить Ситникова поделиться с ним предполагаемым планом и, главное, ответить на самый волнующий вопрос — почему к необыкновенным возможностям Петра в этом времени инженер относится более скептически, чем в их родном.

Пётр увидел, как Ситников вытаскивает из кармана маленькую плоскую коробочку и подносит к глазам. Пётр догадался, что это портативный бинокль. Однако увидеть то, что так пристально рассматривал его приятель, он не мог.

В поле же зрения Ситникова оказалась прилегающая к центральной магистрали улица, по которой брёл парнишка, как две капли воды похожий на Ларина Петра. Правда, этот парнишка был постарше, ему стукнуло, очевидно, уже все тринадцать-четырнадцать. На нём была куртка из ярко-красной кожи с огромным, едва ли не до талии, капюшоном, к которому было прицеплено множество всяких брелочков и мелких побрякушек. Кроссовки его были на такой высокой подошве, что казалось, будто мальчишка идёт на котурнах. Брюки мальчика, очень узкие и облегающие выше колена, ниже переходили в немыслимый клёш. Всё в его одежде свидетельствовало о том, что прослойка альтернативных тинейджеров существовала и в будущем.

Кто-то окликнул парня с противоположной стороны улицы. Тот обернулся, чтобы помахать рукой девушке в таком же клоунском одеянии, но, поскольку замедлить шаг ему в голову не пришло, в следующий момент он стукнулся головой о телефонный видеоавтомат, установленный на ярком столбе, оклеенном глянцевыми непромокаемыми афишами, столь отполированными, что в них отражался сам мальчишка.

Очки — единственное, что было общего у этого юноши с самим Лариным Петром. Плюс, конечно, потрясающее внешнее сходство.

— Вот он, — пробормотал Ситников себе под нос.

…Тем временем Пётр внимательно изучал одежду, предложенную ему Ситниковым. Ярко-малиновая куртка показалась ему не то рыбацкой спецодеждой, не то частью униформы строителей. Штаны выглядели изъятыми из гардероба какой-то утратившей чувство меры модницы. Красная майка была сшита из твёрдой ткани, напоминающей болонью. Брелоки и всякая дребедень на капюшоне показались Петру верхом маразма.

«Надо будет прихватить это с собой и подсунуть тёте Эльзе, — подумал он. — Уж она-то не преминёт вдохновиться этим барахлом и сделать новую коллекцию… концертных костюмов для какой-нибудь рэ-перской команды».

Вернувшись к машине, Ситников придирчиво осмотрел со всех сторон Петра, который уже натянул на себя идиотские брюки и мгновенно ставшую холодной болонье-вую майку, но все ещё медлил, держа в руках «куртку Санта-Клауса», как он её сразу окрестил.

— Одевайся скорее, сыро, — поторопил его Ситников. — Простынешь ещё. Привезёшь с собой из будущего кашель. — Потом, отойдя на шаг, он поцокал языком. — Ну вот. Точная копия своего будущего сына. Правда, он тебя чуть постарше, но не волнуйся; если это кому и бросится в глаза, то только мне. Уж я-то попривык к тебе…

Ситников ещё раз посмотрел на свои часы и заторопился.

— Так, сейчас давай вынесем из машины твою подружку.

— Как? — изумился Пётр. — Куда вынесем?

— Я присмотрел тут небольшую беседку за паркингом, — извиняюще пробормотал инженер-химик. — Раньше здесь были жилые постройки, потом их снесли и построили паркинг. Здесь даже нет магазинов, он для грузового транспорта. Беседка осталась с прежних времён, но она теперь оказалась в глухом тупике и никому не бросается в глаза. Мы там положим её на лавочке.

— Что?! — завопил Пётр. — Да её же сразу заберёт патруль, подумают, что она нанюхалась какой-нибудь дряни.

— Успокойся! — наигранно-бодро заверил его Ситников. — Здесь очень рациональное время. И никому не придёт в голову устроиться средь бела дня отдыхать в беседке на лавочке. Следовательно, и в патруле необходимость появляется разве только поздней ночью, тем более в малолюдном квартале. Я же объяснил тебе, что сюда приезжают парковать грузовые авто. И сразу же отсюда убираются.