Ярослав Морозов - Ларин Петр и машина времени

— Когда я увидел, что здесь происходит, то решил, что сошёл с ума, — задумчиво начал Ситников. — Но потом мне стало понятно, что бред не может быть таким очевидным и правдоподобным. И отправился искать старые газеты. В библиотеке на меня служительница посмотрела так, как будто я пришёл её убивать. Потом она разговорилась и сказала, что уже около года там не было ни одного посетителя. Разумеется, она позволила мне взять газеты с собой.

Пётр открыл газету «Утро» за март 1994 года. На последней странице он увидел плохонький портретик своего дяди и убористый заголовок: «Недавно ставший популярным автор молодой российской фэнтэзи найден мёртвым в собственном доме(>.

Пётр закусил губу: «ставший популярным автор…». Значит, его недавнее путешествие в прошлое не пропало даром и ему удалось переписать заново кое-какие события, заставившие выпускника школы Спасакукоцкого обрести некоторую веру в себя и всерьёз отнестись к своим литературным опытам. Значит, вчерашнее утро в доме погружённого в себя предпринимателя, отдающего писанине всё свободное время, и его супруги, энергичного модного дизайнера, было не сном; значит, семье Спасаку-коцких была уготована вполне сносная и насыщенная жизнь? Но всё рухнуло, оказалось, что увиденное Петром накануне было лишь одной из моделей возможной судьбы Спасакукоцких, а Пётр своим небрежением к законам судьбы обрёк их на совсем иное.

Он растерянно поднял глаза на Ситникова:

— Но как это случилось, Ситников? Ведь Питер превратился в какой-то апокалипсис…

— Да, на апокалипсис похоже. Наверно, он именно таким и предполагался во времена Откровения, — мрачно пошутил Ситников.

Леонардо жалобно заскулил, угодив под струю воды, льющуюся с потолка.

— Ох, Лео, прости, забыл я о тебе! — спохватился инженер-химик.

Он стал копаться в валяющемся под столом мусоре, затем достал оттуда корзинку с подстилкой и устроил там собаку. Пётр нервно листал принесённые газеты, разыскивая заметки, сообщающие подробности о том, как молодой писатель был найден с пулевым ранением в голову, оказавшимся смертельным.

— Ситников, что это всё значит? — спросил он уже более твёрдо.

Ситников поднял с пола раздавленную компьютерную дискету, вытащил из кармана стержень и на грязной наклейке стал рисовать прямую линию, в одной из точек разделившуюся пополам и продолжившуюся как две параллельные прямые.

— По-видимому, пространственно-временная последовательность разрушилась в своём нормальном виде и образовалась новая гиперпространственная реальность.

Пётр раздражённо дёрнул плечами. Иногда Ситникову просто не хватало слов, чтобы изъясниться нормальным языком.

— Видишь, Пётр, я тебе всё нарисовал. Вот прямая линия, так? Так можно показать нашу историю. В начале — 1977 год, посередине — наш 2002 год, дальше — будущее. И вот временная линия где-то в прошлом резко ответвляется и, проходя параллельно, создаёт свой 2002 год. В этом году происходит совсем другая реальность и другие события.

— Но почему?

Инженер бросился к куртке, которую, сняв у дверей, он кинул на груду хлама.

— Думаю, Пётр, о самом главном ты уже догадался сам. О том, что всё произошло не без твоего участия. Сейчас я только объясню тебе, как. Узнаёшь? — Крохотная вещичка, выуженная Ситниковым из куртки, оказалась небольшим пакетиком из твёрдой глянцевой бумаги, в которую продавщица опустила приобретённый Петром футлярчик с чипом. — Тебе не кажется, что эта вещь куплена тобой? Я нашёл это в машине времени вместе с набалдашником трости. Видишь — обломок трости, львиная голова с отбитым ухом. Как ты думаешь, кому эта трость могла принадлежать? Но я нашёл кое-что поинтереснее…

Ситников протянул Петру крохотную смятую бумажку. Это оказался чек некоего бюро услуг…

— Человек, который опирался на сломанную трость, оказался сообразителен. Он подумал о том, что в нашем времени — в том времени, в котором мы с тобой были не так давно, — этот чип окажется совершенно бесполезным. Ведь просто игрушкой оказалась бы обычная дискета, не говоря о лазерном чипе. И обладатель этой трости решил, что гора бумаги, на которую он вывел собранную в чипе информацию, принесёт в его прошлом куда больше пользы. Это чек бюро полиграфических услуг, куда наш знакомец заехал по дороге в прошлое, чтобы перенести на обычную бумагу всю текстовую информацию.

— Но ведь это набалдашник трости Зайченко, старого Зайченко, того ужасного опустившегося типа, что стоял возле кафе, поджидая своего внучка, от которого мы так ловко отцепили мою… дочь.

— Он был в машине времени с этим чипом, — убитым голосом произнёс Ситников. — И бросил здесь обёртку и чек. И сломал свою трость. Видишь, как получилось, — Зайченко из будущего взял этот чип, украл у нас на время машину. Не напрасно я встревожился, увидев, как какое-то такси не отставало от нас ни на метр, когда мы неслись к твоему дому. А потом он перенёсся назад. Очевидно, он передал эти листы бумаги самому себе в какой-то точке прошлого.

— Вы так считаете? — недоверчиво переспросил Пётр.

— Я знаю, Пётр, — вполголоса сказал Ситников и отвернулся.

— Стоп, разве не могло то же самое произойти с твоими родителями? — бодренький, как ни в чём не бывало, Волшебный Свисток выскочил из кармана Петра и запрыгал по подлокотнику разломанного кресла-качалки. — Разве не могла твоя мать в какой-то точке времени встретить саму себя, прошлую или будущую, или, может быть, кто-то другой проделал нечто подобное и затянул её в свою историю?

— Тогда нужно…

Пётр задумался. Что ж, его должны были исключить из школы за то, что ему вечно не хватало ума правильно распорядиться своими необычными способностями. Но пока ведь, он был в этом уверен, они у него ещё оставались. И их достанет на то, чтобы, к примеру, превратить Руслана Зайченко в груду камней. Хотя бы на несколько лет. Разумеется, Дисциплинарное Уложение запрещает приносить вред живому существу, однако… Ларин Пётр вспомнил о существовании Уголовного Кодекса, где ясно регламентировалось право жертвы на спасительную для его жизни оборону. На худой конец, он мог бы превратить Зайченко в конченого олигофрена и избавить от него хотя бы тётю Эльзу. Да и с помощью Волшебного Свистка и Ситникова с его машиной времени можно было бы продержаться какое-то время, объявив войну этому бандитскому Петербургу. Кроме того, оставались ведь ещё ребята из школы номер семь, они сейчас где-то существуют, возможно даже не подозревая друг о друге. Пётр поискал глазами зеркальце. При условии произнесения некоторых заклинаний оно вполне могло сойти за «смотровую площадку», с помощью которой можно было попытаться разглядеть хотя бы некоторых ребят из школы номер семь — тех, чьи подлинные имена Пётр хорошо знал.