Ярослав Морозов - Ларин Петр и машина времени

— Она не учительница. Она никакая не учительница… — расслышал Пётр невнятное бормотание.

…Лесной полумрак окутал всадника с мальчиком впереди седла, едва они вступили, натянув поводья и заставив коня перейти на шаг, под кроны высоких старых дубов. Очевидно, нервы Ситникова совсем сдали.

— Северина! — пронзительно закричал он, соскакивая с лошади.

Плотная лесная тишина и шум деревьев были ему ответом.

— Ситников, странно, что мы не нагнали её по дороге. Вы же сами говорите, что она могла пойти только этой дорогой. К тому же она сказала, что собирается на прогулку. Даже если она бежала со всех ног, подобрав юбку, и то мы должны были её настигнуть. Давайте вернёмся немного назад, меня кое-что смутило.

Ситников снова вскочил на коня, подтянув к себе Петра. Проскакав миль семь, они спешились.

— Вот, смотрите. На этом месте земля истоптана так, будто человек и конь здесь топтались очень долго. Вот он вытряхнул пепел из трубки. Посмотрите, вся трава кругом ощипана. А теперь смотрите дальше. Вам не кажется, что вот здесь, на мягкой глине, следы маленьких женских ботинок? Похоже на то, что некто на коне спешился здесь и поджидал вашу Северину, причём довольно долго. Показалось мне, Ситников, или ваш знакомый лесник действительно набивал трубку, когда вы остолбенели, узнав меня в его сторожке?

— Значит, моя догадка верна. Она появилась в наших краях не случайно. Она приехала для того, чтобы встретиться с господином Витожинским…

— Но это ещё не всё, Ситников. Теперь давайте прогуляемся пешком.

Они направились в глубь леса. Немного пройдя, Пётр остановился. Прямо под его ногами Ситников увидел недавно погашенное кострище. И здесь тоже всё вокруг было истоптано конскими копытами.

— Как ты догадался, Пётр?

— Очень просто. Вы были слишком взволнованны из-за Северины. Поэтому не заметили того, что заметил я. Когда мы проскакали мимо этой опушки в первый раз, я уловил слабый запах костра, мне даже показалось, что между деревьями мелькнул дымок. Я не придал этому значения. Но потом подумал, что как-то странно получается — один всадник долгое время топчется у дороги, поджидая девушку, второй всадник всё это время отсиживается в лесу по пути, по которому должен проскакать первый всадник, причём оба они оставляют свой дозор в одно и то же время.

— Пётр, нужно скакать к Витожин-скому.

— Ну уж нет, Ситников. На этом месте наше расследование должно завершиться.

Не вы ли сами с утра ковырялись в машине времени, делая всё для того, чтобы мы могли унести отсюда ноги как можно скорее. Не нужно переписывать историю так уж кардинально. Вы сами знаете, что любой неверный шаг, который сделаем мы, пришельцы из будущего, может иметь необратимые последствия и для нашего времени, и для этого. Вы уже однажды спасли Северину. Вы не можете спасти её ещё раз. Ситников, вы учёный… Предоставьте Северину Сидорович её собственной судьбе. Той, которую она избрала для себя.

— Пётр, ты ничего не понимаешь. Как ты можешь называть неверным шагом спасение женщины, поступки которой не могут вызывать ничего, кроме уважения! Даже если она солгала и она совсем не учительница, а прибыла сюда с некоей миссией, к которой имеет отношение Витожинский, то… Пётр, он о многом рассказывал мне, он мне доверился, и, если теперь над этими людьми нависла опасность, я считаю своим долгом броситься им на помощь. Я выбрал себе это время, Пётр, потому что оно показалось мне симпатичнее нашего. И я не хочу покинуть его как праздный турист, равнодушно взирающий на горести аборигенов. Тем более Северины!

Упоминание имени возлюбленной заставило Ситникова прервать спор. Он снова вскочил на коня, протягивая руку Петру, и мгновение спустя конь мчался к просвету между деревьями. Ветви хлестали Ситникова по лицу, свалилась и покатилась по траве его широкополая шляпа. Теперь он не сомневался, что держать путь нужно к притаившейся в глуши лесной сторожке.

…Недалеко от того места, где Пётр испугался приручённого медведя Цыгана, всадники увидели стреноженного коня.

— Поручик, — прошептал Ситников, спешиваясь. — Его конь.

— Погодите, Ситников, — предпринял Пётр последнюю попытку переубедить своего друга. — Поручик Зайченко! Тот, кто застрелит вас послезавтра. Именно потому-то вам туда и не надо. Вы говорили мне, что обходите этого человека за три версты и не вступаете с ним в перепалки, потому что он не скрывает, что недолюбливает вас. Зачем же вам сейчас самому лезть на рожон?!

— Пётр, я никогда не был трусом. Если судьбе угодно, чтобы я вступил в схватку с этим негодяем, я это сделаю. И не только во имя Северины Сидорович. Эти люди заслуживают того, чтобы каждый честный человек помогал им. Вперёд!

— Ну хорошо, Ситников. В конце концов, вас убьют в понедельник, а сегодня только суббота. Хотя, возможно, спасение Северины от бесславной смерти в болоте кое-что изменило. Дайте-ка я взгляну на фотографию.

— Что толку? Всё равно на ней не видно даты моей смерти.

— Не видно-то не видно. Только мне придётся ещё раз обжечь себе руки.

Отойдя в сторонку, Пётр положил фотографию на невысокий пенёк. Присев перед ним на корточки, он прочитал заклинание. Снова огненные змейки заметались на глянцевой поверхности фотоснимка, но на этот раз всё оказалось немного проще. Подув на ладони скорее машинально, нежели потому, что они болели, Пётр поднял на Ситникова недоумевающий взгляд.

— Вот теперь я ничего не понимаю. «Убит», и дата смерти не изменились. Только вашей фамилии больше здесь нет. Ничьей фамилии нет. Осталась только подпись «Северина».

Не дослушав Петра, инженер-химик волоком потянул его дальше. Они и без того потеряли много времени.

Подозрительной тишиной встретила Ситникова и Петра полянка, где примостилась хижина лесника. Не таясь, путники решительно направились к ней.

— Витожинский! — зычно крикнул Ситников, громко постучав в дверь.

Дверь распахнулась сама. В лицо Петру ударил запах мяты. Жужжание мух, роем поднявшихся от стола с недоеденным завтраком, было единственным звуком, нарушавшим тревожное безмолвие.

Пётр, кругом обойдя хижину лесника, окликнул Ситникова снаружи.

— Ситников, здесь был только один всадник. Тот, кто жёг в лесу костёр. Я заметил, что у его коня искривлена подкова.

— Да. Он жаловался мне вчера на то, что его конь слегка захромал.

— Но где лесник и наша учительница?

Тень скользнула позади Ситникова. Пётр и инженер-химик обернулись. Бледный Витожинский стоял перед ними, многозначительно держа руку в кармане охотничьей куртки.

— А вам что здесь нужно, господин учитель? — глаза лесничего недобро поблёскивали.

— Где Северина? — выдохнул Ситников, не слушая Витожинского.