Ярослав Морозов - Ларин Петр и машина времени

Северина почти обогнула озеро, когда её догнал запыхавшийся Ситников.

Она не удивилась, обернувшись на его шаги, и улыбнулась ему как старому знакомому. Не находя слов от волнения, Ситников молча взял её под руку и стиснул в руке её холодные пальцы.

— Вы хотите вернуться туда, в сторожку?

Она вскинула на него быстрый взгляд, в котором опять же не было ничего похожего на удивление.

— Вы всё слышали?

— Почти всё.

— Омерзительный тип…

— Да, Северина.

— Знаете, господин учитель… Юлиан. Мне хочется пройтись. Вы проводите меня до деревни?

— Разумеется. Именно это я хотел вам предложить… Если вы не возражаете, мы можем заглянуть ко мне, и, если вас не смущает гостеприимство старого холостяка, мы с вами выпьем чаю с малиновым вареньем и попробуем разобраться с вашим телескопом.

…Пётр, сбиваясь и старательно увиливая от небезопасных мест в изложении своей истории, всё ещё рассказывал Вито-жинскому о произошедшем на озере, когда Ситников и Северина торопливо шагали к деревне. Начал накрапывать дождь, и погружённая в красноречивое молчание пара невольно вынуждена была ускорить шаги.

Войдя в бывшую кузницу, Северина первым делом направилась к телескопу.

— Вы любите астрономию, Северина? Удивительное пристрастие для молодой женщины.

— Оно досталось мне в наследство от отца. Вместе с этим телескопом.

— Женщине сложно заниматься в наше время наукой. Особенно в России.

— Женщине вообще сложно… заниматься тем, что влечёт её сердце. Иногда этому мешает собственная нерешительность, иногда — внешние обстоятельства. К сожалению, тихая домашняя жизнь и занятия наукой — то, о чём я мечтала с детства, и то, чем, увы, заняться я себе позволить не смогла. Точнее, мне этого не позволили… люди и события.

— Какие события? — глядя в упор на Северину, спросил Ситников.

— Мой… родственник Виктор Вито-жинский рассказал мне о вашем с ним разговоре. Полагаю, вы осведомлены о некоторых вещах… Но сейчас мне не хотелось бы об этом говорить. Я чувствую себя, сейчас, наверное, так, как мог бы чувствовать себя матрос, сошедший на землю после длительного плавания. Я не знаю, что приключится со мной завтра. Правда, не знаю. Но сейчас мне спокойно и хорошо. Это, — она смело посмотрела в глаза своему собеседнику, — благодаря вам, Юлиан…

Ситников, краснея, дрожащими руками возился с телескопом. Никакой серьёзной поломки не обнаружилось; как и предполагала Северина, слегка сместилась линза. Он догадался, что Северина лишь нашла повод заглянуть в его лабораторию.

— Вот и готово, Северина. Хотите, взглянем на Луну?

— С удовольствием. Неспешные наблюдения за звёздным небом — то, чего мне очень не хватает уже полтора года.

— А где ваш отец, Северина? — некстати спросил Ситников.

— Погиб. Недавно, — сухо ответила Северина. — Я соврала вам, сказав, что привезла этот телескоп в подарок подруге и потому он спешно нуждается в починке. Я не расстанусь с ним ни за что на свете.

Ситникову показалось, что глаза женщины заблестели. Он пожалел о том, что обратил её к мрачным воспоминаниям.

— Давайте вынесем телескоп на крыльцо и полюбуемся небом, хорошо? — Ситников вскочил со стула и, обойдя Северину сзади, бережно взял её руку в свою и увлёк за собой.

— Вот, взгляните, — сказала она. — Этот кратер называется Коперник. А вон там, ближе к Северному полюсу, кратер Галилей.

Ситников едва взглянул на лунные кратеры и уставился на Северину.

— У вас так оживают глаза, когда вы говорите о звёздах…

Она смутилась.

— Ну вот, вы напоминаете мне о том, что я играю роль учительницы и должна занимательно рассказывать детишкам всякую всячину…

— Не прерывайте урока сейчас, Северина. Мне больше нравятся ваши глаза, когда в них отражаются звёзды, чем когда в них видны следы пролитых вами прежде слёз. Я не лукавлю, мне очень хорошо сейчас с вами… заниматься лунной географией. Скажите, откуда у вас такая тяга к астрономии?

— Когда мне было одиннадцать лет, я заболела корью и пролежала дома три месяца. Отец принёс телескоп и поставил около моей постели. Я целыми вечерами разглядывала Луну. Я мечтала и задавалась вопросом: смогут ли когда-нибудь люди поехать на Луну так же, как сейчас они путешествуют на поездах?

— Ещё бы! — оживился Ситников. — Лет через восемьдесят-сто будут изобретены космические корабли. Представьте себе огромные ракеты, которые с помощью мощных зарядов…

Северина перебила его:

— Могут преодолеть земное притяжение и пронести нас через космос, да? Я тоже заболела этой книгой, Ситников.

— Какой книгой? — не понял Ситников.

— Но вы ведь сейчас говорите о смелых предположениях Жюля Верна, его книге «Из пушки на Луну», мне тоже принёс её отец…

Ситникову снова пришёл черед удивляться.

— Вы тоже любили Жюля Верна?

Она с восторгом воскликнула:

— Да я его обожаю! Обожала прежде… — добавила она тихо.

— О, Северина, когда я прочитал в детстве «Двадцать тысяч лье под водой», я был так потрясён, что…

— Неправда, Ситников, вы не могли читать её в детстве! Она появилась всего год назад…

Ситников прикусил губу.

— Э-э… Я имел в виду, что почувствовал себя ребёнком, стоящим на пороге открытия мира, когда читал её.

Ситников придвинулся к Северине и взял её руку в свою ладонь.

— Северина, я так давно не встречал женщин, которые любят книги… и Жюля Верна, и глядеть на звёзды в телескоп…

Северина ответила просто:

— А я, Юлиан, никогда прежде не встречала человека, к которому чувствовала бы то, что сейчас чувствую к вам.

Луна, которой не требовались увеличительные линзы, стала свидетелем первого безмолвного поцелуя людей, соединившихся после того, как один из них пересек межпространственный коридор.

Поздней ночью топот копыт раздался за оградой бывшей кузницы. Лесничий Витожинский, догадавшись, что Ситников не спешит возвращаться за Петром, верхом привёз парнишку, который сразу же скользнул спать. Недолго поговорив у ограды с Севериной, Витожинский условился с ней о следующей встрече и ускакал.

Северина в сопровождении Ситникова направилась к дому старосты…

…Пётр проснулся поздно, догадавшись, что наступило воскресенье. Он с недоумением уставился на постель Ситникова. Очевидно, тот со вчерашнего вечера не прикасался к ней.

— Ситников, Ситников… — пробормотал Пётр. — Надеюсь, что вы отдаёте себе отчёт в том, что делаете.

Выйдя во двор, он увидел Ситникова, спящего возле плетня в мечтательной позе. Пётр догадался, что Ситников так и просидел всю ночь во дворе, грезя о Северине Сидорович. Он проснулся, лишь когда Пётр тронул его за плечо, и, покорно улыбаясь, двинулся в дом.