Ярослав Морозов - Ларин Петр и машина времени

— Значит, это вы её таинственный спаситель, о котором она не успела рассказать. Она сказала, что волею судьбы познакомилась с человеком, который спас ей жизнь и который не может не быть достоин её доверия… Северина сейчас совершает романтическую прогулку с господином поручиком. Этот подонок, похоже, следил за нами с самого утра. Он настиг нас, когда мы подъезжали к лесу, в игривой форме полюбопытствовал о том, как скоро новая учительница успела познакомиться со мной так коротко, что прекрасно чувствует себя впереди меня на моём коне. Потом он предложил ей прогуляться. Ей не оставалось ничего другого, как согласиться. Она ведь сказала ему, что видит меня впервые и что я любезно предложил ей посетить мою сторожку. Было бы удивительно, если бы она заартачилась.

— И где они теперь?

— Отправились, если я не ошибаюсь, к озеру, привязав коня у оврага.

— Что намерены делать вы?

— Ждать развития дальнейших событий.

— Вы полагаете, имеет место не просто обычный флирт волокиты-солдафона? Скажите мне, ради бога, Витожинский, то, что Северина приехала под видом учительницы, — это всего лишь прикрытие? Вы должны были помочь ей осуществить какое-то рискованное предприятие?

— Восстание захлёбывается в крови, учитель. Но последние его очаги ещё сражаются. Моя сестра прибыла сюда, чтобы закчпить партию оружия.

— Ваша… сестра?

— Северина — моя кузина.

Надо было видеть, какое облегчение, несмотря на трагизм обстоятельств, прочиталось на лице Ситникова.

— Полагаете, этому человеку уже всё известно о вас и о ней?

— Могу только теряться в догадках.

— Я не знаю, как мне лучше сейчас поступить, Витожинский. Пока я собираюсь прервать романтическую прогулку учительницы и господина поручика. У меня есть на то основание: я считаю своим долгом ознакомить коллегу с ситуацией относительно крестьянских детей, с которыми ей предстоит работать.

Последние слова Ситников произнёс надменно-театральным голосом.

— Они должны быть у озера. Что ж, поспешим, — сказал он. — Вам, Витожинский, лучше остаться здесь и поменьше попадаться на глаза господину поручику. И прошу вас, поверьте — в моём лице вы обрели если не друга, то человека, всемерно понимающего мотивы ваших поступков. Ваших и сударыни Северины.

Продираясь сквозь заросли, Ситников потащил Петра к озеру. Пётр нащупал в кармане Свисток. Всё говорило ему о том, что развязка событий вот-вот наступит.

Впереди просветлело, влажный воздух минут сорок спустя подсказал Петру, что озеро находится совсем близко. Две фигуры застыли у обрыва, из которого торчали корни огромного дерева. К этому дереву прислонилась спиной молодая женщина. Рядом, выпятив грудь, стоял поручик Зайченко.

Пётр прищурился, стараясь разглядеть черты его лица. Никакого сходства с Русланом Зайченко. Разве что взгляд — столь же наглый взгляд человека, наслаждающегося своей вседозволенностью.

— Представляете, сударыня, — донеслось до Петра, — случается иногда, что поздним осенним вечером или ночью едешь по служебному поручению, и кажется, вот так в темноте будешь ехать бесконечно. Кажется, что никогда не окончится эта ночь, а впереди у тебя только хлябь, грязная дорога, голые поля и безнадёжность. И вдруг, когда уже сливаешься с этой горькой тишиной, с этим вечным одиночеством, видишь впереди сверкающий меж деревьев огонёк. Приближаешься к нему и видишь светящееся окошко, за которым рассчитываешь найти приют и ласку… Немного ласки, тепла… — Вы понимаете меня, сударыня Северина?

Звонкий женский смех всколыхнул тишину над озером, заставив птиц защебетать испуганно и встревоженно.

— Вы очаровательны, поручик. Никогда прежде не встречала жандарма, который так искренне старался бы облекать похабности в напыщенную форму.

Дальше Северина добавила что-то ещё, чего Пётр не расслышал.

— Как понимать ваши слова, сударыня? Вы… Как вы смеете так говорить с офицером Его Величества?!!

Ситников решительно двинулся к берегу, оставив своё укрытие, однако Северина, не дожидаясь помощи, нервно зашагала вдоль берега. Поручик Зайченко дёрнулся было за ней, однако, подумав, застыл на месте. Хищная улыбка появилась на его лице.

— Недоразумение с новой учительницей, господин офицер? — последние слова Ситникова предназначались как раз для того, чтобы Зайченко не сомневался в том, что учитель слышал последнюю часть разговора.

— Вы подслушивали, учитель?

— Нет, новая учительница говорила достаточно громко. Простите, я должен её догнать. Собирался рассказать ей о ситуации с местными будущими учениками.

— Боюсь, что сударыне народолюбице не пригется собрать своих воспитанников в школь. ном классе. Так что не трудитесь, i учитель.

— Что вы имеете в виду?

— Гнездо бунтовщиков, свитое ими под самым носом его сиятельства.

Лукавить было бессмысленно. Это хорошо понимали и поручик, и Ситников, и притаившийся в кустах Пётр.

— Вы… У вас поднимется рука на женщину?

— У меня — нет. У того, с кем ей придётся беседовать в Третьем отделении, — возможно. Впрочем, она столь хороша собой, что, возможно, удостоится лучшего обращения, нежели её родственник Вито-жинский, который напоминает мне, простите, того страуса, который невинно демонстрирует свою заднюю часть, высунув её из песка, в который он предварительно спрятал голову.

— Вы… омерзительны, поручик. Неужто вам не противно от своих собственных слов, не говоря уже о поступках?

Поручик Зайченко в упор посмотрел на Ситникова. Нет, он ничему не удивился. Подобные вещи ему в последний год регулярно приходилось выслушивать от тех щенков с длинными аристократическими пальцами и не менее длинными родословными, с которыми он старался «по-отечески» побеседовать, прежде чем отправить их по ту сторону Урала. Но этот худосочный учитель…

Поручик возмутился и, вскинув голову, объявил:

— Я вас вызываю. Стреляться будем без секундантов. Гневить Господа завтра мы не станем. В понедельник в девять утра на этом месте.

С этими словами поручик жандармерии Семён Зайченко, злорадно улыбаясь, резко развернулся и энергично зашагал в сторону оврага, где он привязал свою лошадь.

Ситников вернулся в заросли, где притаился Пётр. Особой тревоги его взгляд не выражал.

— Надеетесь на то, Ситников, что дуэль назначена на девять утра, а в восемь утра локомотив, который нас отсюда увезёт, прибудет на станцию?

— Полагаешь, что произойдёт что-то непредвиденное?

— Ну, не знаю. Теоретически — да. Вдруг поезд опоздает?

Пётр увидел, что последние его слова прошли мимо ушей Ситникова. Инженер-химик неотрывно следил взглядом за удаляющейся фигуркой Северины.

— Ступай к Витожинскому, хорошо? Расскажи ему, что здесь произошло. А я пока догоню Северину…