Андрей Вольмарко - Жемчуг (СИ)

— Я каждое утро… — зло начал Синг, но Мэй лишь просящим взглядом прервала его.

— Ну не ври мне, Синг. Ты зарос, небрит, волосы у тебя спутаны. А эти круги под глазами? Когда я говорю с тобой, ты будто не здесь, — она вздохнула, сокрушаясь. — Если кто-нибудь ещё увидит тебя в таком состоянии, что останется от твоего дела?

— И что же? — глупо спросил Синг.

— Ничего, — Мэй встала — лишь затем, чтобы взять с подноса тарелку и впихнуть её в руки Сингу. — Если сейчас сюда зайдёт Броунсворт, если сейчас сюда зайдёт любой помощник-доброволец — через день или два все разбегутся. Людям нужен ты. Как надежда, как знамя.

— Зря я дал тебе эти глупые стихи… — угрюмо пробубнел Синг, ковыряясь ложкой в овощном рагу. Она ведь права… Или нет?

Какой из него символ? Худой, усталый, неумелый. Капля удачи — вот всё, что у него есть. Ха, знамя. Да он ниже почти всех их! Вот это символ, вот это знамя!

— Ты знаешь, как тебя называют? — голос Мэй заставил его тяжело вздохнуть. Почему она не уходит? Она ведь понимает, что для него всё это — пытка?

— Откуда я знаю. Я ж глупый, ты сама сказала. Я ничего не знаю, — он подцепил немного рагу ложкой и опрокинул его обратно в тарелку. Печальное зрелище.

— Друг Смерти. Тебя называют Другом Смерти. Люди, которые внизу хнычут от боли, перешучиваются — мол, скоро ты договоришься с Братом-Смертью, и всё закончится.

— Договорюсь?.. — Синг тряхнул головой. — Ничего не понимаю. Бред.

— Говорят, ты пьёшь с ним чай тут. И каждая спасённая жизнь, каждое облегчённое страдание — это дело твоих рук.

— Нелепые выдумки, — фыркнул Синг. Боги, до чего доходят люди?! Ха, хорошо, что его ещё не начали обожествлять! А ведь до этого недалеко, демоны раздери! — Как они до этого додумались? Полный бред и а… — он широко зевнул. — А-абсурд!

— Им нужен ты. Во всех своих видах, — Мэй резко стала какой-то усталой. — Им нужен и лекарь, и молодой, уверенный парень, и Друг Смерти. Прекрати жалеть себя.

— Я не…

— Не ври мне. Я разбираюсь в людях. Я… — она замялась, но затем решительно махнула рукой и закрыла глаза. — Я была грёбаной воровкой, Синг. Я обворовывала людей до эпидемии. Это моя работа — разбираться в тех, чьи карманы я собираюсь обчистить. И я вижу, что ты сейчас жалеешь себя.

Синг устало помассировал виски.

— Погоди. Ты — воровка?

— А ты — идиот, — она мягко усмехнулась. — Ты нужен им. Пожалуйста. Приди в себя, прекрати прятаться от работы в… Как бы это по-умному? Как это называется, когда ты делаешь вред сам себе?

— Самоистязание? — предложил Синг. И тут же протестующе взмахнул руками. — Погоди, это что — я самоистязаю себя?!

— Сам ответь, — Мэй вздохнула и посмотрела на него. Сингу стало неловко.

Жалость, гордость, алчность и… Боги, сколько всего намешано в этих глазах?

— Я ухожу, — она встала. — Умудрись прийти в нормальное состояние к завтра. И… Начни работать. Ты нужен нам. Всем нам.

Синг глупо смотрел в пол у своих ног, когда она шла к дверям.

Она ведь права. Она… Ну да. Он просто прячется от настоящей работы в видимости работы.

— Мэй, — резко окликнул он её.

Она замерла у двери.

— Я… Мне страшно, — он сглотнул резко ставшую горькой слюну. — А если не получится? Вы все ждёте от меня чуда. Но я не маг. Я… Фигляр. Алхимик.

Бывшая воровка мягко улыбнулась.

— Ну так и магии нет, разве нет? Ты сам говорил. Покажи пару фокусов. Используй свою алхимию.

Синг непонимающе вздохнул и открыл уже рот для уточнения, но тут же захлопнул его.

А что уточнять? Он и так ничего не понимает. Совершенно ничего. Похоже, он действительно глупый.

— Сколько сегодня умерло? — спросил кто-то его голосом.

Мэй напряглась.

— Ты каждый день спрашиваешь, и…

— И каждый день ты уходишь от ответа. Ответь. Прямо сейчас, — Синг удивился. Кто-то говорил его голосом — но может его голос быть таким жёстким и требовательным?

— Я…

— Ответ.

Мэй закусила губу.

— Двенадцать. За пять дней — двенадцать. На операциях спасли двух.

Синг кивнул.

— Спасибо. Можешь идти, — и он махнул рукой.

Когда она уходила, он явно услышал хруст дверного замка. Прелестно. Она запирает его. Чтобы, не дайте боги, никто сюда не вошёл.

Синг тихо и нервно хихикнул. Его запирают в его же комнате, в его же лазарете. Прекрасно!

А может, он — самый главный больной в этом здании? Может…

Когда его же рука врезала ему же по щеке, он был несколько удивлён.

— Больной? — прошипел он сам себе, пока часть сознания пыталась справиться с удивлением. — Ты, сука, здоров, в отличии от людей на первом этаже! — ещё один удар — теперь с другой стороны. Ух, как вспышка, разорвавшаяся в мозгу! — Не смей больше городить такой бред, выспись — и займись делом!

Когда он повалился на кровать, мысли всё ещё встревоженно кружились в голове.

А что, если не получится? Или…

Синг отмёл весь этот мусор.

Надо было думать раньше. Но раз уж он сказал, что хочет этого, раз уж он начал — значит, должен продолжать.

Даже если так тяжело. Особенно если так тяжело.

Сон навалился на его веки и мгновенно выкинул его в темноту.

Темнота была абсолютно блаженна. Совершенно спокойна и…

Мэй лежала на операционном столе — посреди крови и потрохов. Бледная, чистая. Глаза спокойно закрыты.

— Ну что же, — из темноты напротив раздался вкрадчивый голос. — Хочешь ещё один раунд?

— У меня выбора нет, как всегда, — грустно произнёс Синг, держа скальпель в руке. Он задумчиво глянул на него — и блик света красиво пробежал по лицу Мэй.

— Выбор есть всегда, — темнота напротив заклубилась, и вперёд вышел мужчина в тунике. На плече у него сидел ворон, а в руке был длинный тонкий меч. Синг явно видел его где-то. Но не мог вспомнить, где. — Просто выбор не нравится конкретно тебе. Смог бы ты пожертвовать собой ради остальных, если понадобилось бы?

— Да.

— Да что ты говоришь, — человек рассмеялся, и Синга пробрал холодок. — Ты бы смог бы занять её место? — он указал длинным и тонким пальцем на Мэй. — Смог бы лечь под скальпель?

— Нет. Но умереть — да.

— А умереть под скальпелем? Как другие, кого ты отправил ко мне на пир? — человек медленно пошёл по кругу вокруг стола. Синг, сам не понимая, почему, двинулся по тому же кругу — так, чтобы быть напротив странного мужчины. — Я славно пирую в этом городе, знаешь ли.

— Не знаю. Мне плевать, — Синг продолжал идти по кругу. — Я должен заниматься лечением.

— О да. Должен. Но ты не делаешь этого. Эта партия превратилась в то, что я видел всегда. Стоит чуть надавить на вас, забрать у вас хотя бы толику надежды — и вы ломаетесь. С треском, грохотом… — он с аппетитом облизался.

— Да-да. Иди нахер, — Синг уверенно перехватил скальпель. — Я собираюсь выиграть эту партию.