Дмитрий Павлов - Потеха колдунов: Пробуждение

Потянулось время, заинтересованно посмотрели Многоликие. Ритарх блефовал, отчаянно блефовал. Он ничего не мог гарантировать, но надеялся, что призраки еще не потеряли связь с прошедшей жизнью и сопричастность возьмет в них верх. Наконец он услышал:

– Черное лечится черным. Нам нужно прочувствовать сущность, что так обеспокоила тебя. Пройдись по ее следам, дай нам попробовать вкус оставшейся после нее пыли. И если предки подсобят… Мы согласны помочь тебе, инородец. Готовы спасти любичей. Но и тебе придется постараться! Спеши, спеши, спеши…

Все было сказано, все сделано. Призраки исчезли. Ритарх развеял магию, устало поднялся с земли, убрал черепа в котомку, разместил мечи за спиной и пошел к утлой лодочке, припрятанной в зарослях прибрежного кустарника. Лед еще не полностью сковал реку. Мужчина намеревался спуститься по течению, выспаться в одной из покинутых хижин лесорубов, набраться сил и отыскать следы того, что пришло из Захрусталья. То, что оно было в Княжем граде, сомнений не вызывало.

К Восточным воротам Ритарх вышел на следующий день под вечер. Было пасмурно. Падал снег. Порывистый ветер обжигал лицо. Хлопчатая туника мага и повязанный на шею шерстяной шарф плохо спасали от холода, но он был терпелив. Зато снегири радовались и такой погоде. Их сине-красное мелькание скрашивало общее уныние.

Ритарх шел, обременённый лишь котомкой, на дне которой лежали тщательно завернутые в сукнину черепа. За поясом виднелся лишь простой дешевый нож. Свои мечи он зарыл под приметной изогнутой сосной: пришлый воин вызовет вопросы, а так -- кому он нужен? Перед городскими воротами навстречу попался крепкий мужчина в кольчуге под шубой и долговязый юноша в овчинном полушубке. Ничем не примечательная встреча, если бы мужчина не толкнул его плечом, если бы сам маг не был настолько поражен аномальным состоянием пространства вокруг надвратной башни, что позволил себя толкнуть.

Умение видеть незримое тренировалось у магов с первых дней их обучения. А магистр Академии Чудачеств, пускай и бывший, и вовсе мог заглядывать в Изнанку. Но с подобным он встретился впервые. Сила только что использованного заклинания впечатляла: время словно совершило выверт, физические законы подверглись коррекции. Люди в пораженной заклинанием зоне кратковременно оказались в ином, сквозном к настоящему измерении. Они дышали другим воздухом, их кровь наполнялась чуждыми веществами…

Что ж, всех не спасешь. Ритарх благоразумно поставил защиту от внешнего воздействия. Однако, как только он прошел под надвратной башней, колдовство развеялось, и область, покрытая им, стремительно схлопнулась. Объяснять что-либо стражникам в его планы не входило. Маг толкнул на них какого-то недотепу, чем вызвал суматоху, и, никем не остановленный, пересек открытое пространство.

В прилегающих улицах он сразу же заметил эфирный след существа, сотканного из тьмы, и незамедлительно пошел по нему. Кто знает, что оно забыло у ворот, но этим значительно сократило время своего поиска. Фонило Изнанкой, хрустальный звон Разлома слышался в падающих снежинках. Ритарх подавил в себе сомнения и свернул в тупик, где его остановили княжеские дружинники.

– Не ходи сюда, путник, возвращайся на Лучевую, – приказал ему розовощекий молодец, кладя руку на рукоять меча. Остальные направили в его сторону острия копий. Маг склонил в согласии голову и отошел на соседнюю улицу, где встал под покорёженной вывеской скобянщика. Он подождет. Не убивать же их, в самом деле! Жаль, тупик был уставлен высокими поленницами, а на воинах светились перекрывающие взор и слух руны. Что там происходило, он не определил.

Вскоре окончательно стемнело. Возня за углом закончилась. Ритарх, продрогший в тонкой одежде, потер уши, обновил магическую защиту и вернулся в тупик. Людей на улице не осталось, дружинники ушли. Город притих, но тишина была какая-то напряженная, готовая в любую минуту взорваться. «Не к добру все это, ой, недобрые дела здесь творятся», – подумал Ритарх. И он, боевой маг, понемногу начал испытывать страх, ужас перед тем, что скрывалось в этом городе. К его темноте, ко тьме в этой темноте.

В тупике явно произошла битва колдовских сущностей: в использованной волшбе не было ни особого мастерства, ни изысканного напряжения воли – только голая природная сила. Ритарх определил смерть нескольких случайных жертв. Они попали под раздачу и были разорваны заклинаниями. Наверное, кто-то из тех дружинников. Он посмотрел на стены домов и ясно представил, как кого-то об них швырнуло, потом протащило по мостовой и припечатало о поленницу. Эманация, идущая от места, была особенно сильна. Усилие воли, напряжение в зрачках – и вот он заметил среди бурой человеческой крови черные инородные вкрапления.

Ритарх достал черепа, взглянул в их темные глазницы и поставил рядышком так, чтобы не было видно со стороны случайному прохожему. Хотя кто его в ночи сможет заметить? Выпил из флакона усилитель способностей, досчитал до десяти и нарисовал на мостовой первую линию. Постепенно скорость его движений увеличилась, а фигуры стали замысловатей. Прорисованные ножом линии шипели, обращали снег в пар, прожигали дерево мостовой, пока он не понял, что все – можно. Тогда Ритарх скребком аккуратно снял с поверхности черноту, затем в виде пыли стряхнул ее в полупрозрачную пиалу. Кивнув черепам, поднялся с колен, упаковал все, как было, и направился в корчму. Он срочно нуждался в отдыхе.

***

На улице мело, в расщелине на потолке каморки, которая ему досталась, шевелилась муха. Она дергала крылышками, переползала с одного места на другое и не хотела умирать. «Мы как эти мухи, – думал Ритарх. – Ползаем, что-то ищем, отчаянно сопротивляемся наступлению смерти, оттягиваем ее приход. Боимся неопределенности последующего существования. У всех ли оно будет, это последующее существование? И в чем его смысл? Достигнем ли мы Ирия или остановимся на полпути? И что там, дальше? Вспомним ли свое прошлое? И мы ли это будем?» Всё это были вопросы, над которыми посмеивались вечные существа перед тем, как запутать своими ответами.

Сколько дней он так провалялся, было трудно определить. Время играло с ним злые шутки. Он мог сидеть за столом в общем зале, разглядывать огонь в камине, а потом очнуться на заднем дворе лицом в сугробе, посиневшим от холода. Беспамятство шло за ним по пятам, руки плохо слушались, тело не повиновалось, мозг одолевала апатия. Требовалось собраться с силами перед ритуалом, но их-то у него и не было. Прикосновения черноты оказались слишком губительны. Медитация и внушения не помогали – кровь не желала очищаться.

Муха брякнулась с потолка ему на лицо. Он мысленным усилием скинул ее на пол. И охнул. Осознав, что в таком состоянии ритуал не провести, Ритарх тяжело поднялся и спустился на первый этаж к корчмарю узнать, где живет местная знахарка. Тот нахмурил брови, побурчал и после объяснил, как пройти. Пересечь предстояло чуть ли не весь город – изба знахарки стояла у Западных ворот. И на том спасибо, лицо у любича было больно озлобленным, мог и не ответить.