Дмитрий Павлов - Потеха колдунов: Пробуждение

– Хорошо, но не увлекайся, тискать меня не надо, – предупредил строго мужичок.

Митяй постарался взять себя в руки. Неужели дар возвращается? И он начнет слышать неслышное? Звезды вновь станут ему подчиняться? Луна отвечать на призывы? Мир вернет свою послушную сказочность, а за горизонтом будут летать златокрылые грифоны? Беспокоили лишь недавние видения: размазанная краска вместо людей, булькающие звуки вместо голосов, обломки зданий среди рыжих дюн. Когда реальность неотделима от сна, сон становится ближе к реальности. И тогда можно потеряться, забыть настоящее, стать сумасшедшим, юродивым, чего бы очень не хотелось.

Весь следующий день провели в заснеженном лесу. От мороза трещали деревья, от суеты зверюшек с веток опадали снежные наносы, от дыхания густо валил пар. Дементий вел коня под уздцы. Митяй плелся за ним с по добрышем за пазухой. Выглядел рыцарь все лучше и лучше, днем яростно провел боевую разминку, меч у него так и мелькал в руках. Заставил даже пастуха поучаствовать. Скажем честно, понравилось только анчутке. Ох, уж он вволю поиздевался! Его хохот еще долго стоял в ушах!

К вечеру мужичок растревожился, а вскоре и вовсе выглянул из-под завязок полушубка и затараторил:

– Следит за нами, ухает, наверное, меня приметила, сожрать хочет.

– Ты о ком, анчутка?

– О белой большой сове, что средь веток прячется.

– Нет там никакой совы, не придумывай, – сказал паренек, убирая голову мальца обратно за пазуху.

Ночь прошла тяжело, приходилось часто вставать, собирать хворост, рубить замерзшее дерево. Потому поутру Митяй, как рыцарь закончил свои упражнения, чуть ли не побежал, так хотелось побыстрей согреться. Теперь уже и ему стало чудиться, будто за ними наблюдает кто-то недобрый. Пастуху казалось, что он улавливает отголоски чужих мыслей, наполненных дикой злобой. Когда оборачивался, среди деревьев что-то мелькало, но ему никак не удавалось различить – что именно. И это точно была не сова. Волей-неволей вспомнил рассказ Дементия о тумане, хмыре и щупальцах из тьмы.

К полудню анчутка завозился и возбужденно заголосил:

– Беда! Чую людей с лихими намерениями. Предупреди рыцаря, надо разворачиваться и бежать, худо нам удумали.

Но Дементий уже поднял руку, призывая к тишине. Чуть погодя обернулся к Митяю и произнес:

– Засада нас ждет. Как нападут, вались в снег и демонстрируй покорность. В рубке мне тебя не защитить, но противников мало и, скорее всего, вооружены плохо, так что должен я сдюжить.

Мужчина, сказав эти слова, развязал шнурки на шубе, проверил, как выходит меч из ножен, и лишь после продолжил путь.

– Он всегда такой уверенный или просто перед тобой красуется? – спросил Митяя анчутка.

– Он – рыцарь, а они все немного безбашенные, – ответил паренек, чувствуя, как в нем пробуждается страх. Захотелось отойти в кусты да там и затаиться. Ведь говорила Марфа, не надо идти в Пустоши, здесь без встречи с разбойниками не обойтись! Но нет, в самую глухомань забрались. И что теперь? А если рыцарь не справится, он ведь еще и от ранений не до конца излечился? О хмыре пастух враз забыл.

– Митяй, не знаю, с кем ты беседуешь, но лучше бы рот прикрыть. Ты мне звуки заглушаешь, – рявкнул в его сторону мужчина. «Ой, нехорошо так сказал, – подумал тот, – знать, и вправду дело худо».

Дальше пошли молча. Но откуда появились разбойники, паренек не уследил. Вроде бы был пустой лес, в снегу наблюдались только цепочки звериных следов, и вот уже направляются к ним навстречу пятеро. Дементий сразу вышел вперед, чтобы их поприветствовать. Митяй же решил в стороне под кустом ле щины схорониться. Ему же приказали падать в снег. Да не тут-то было, какой-то древич схватил его за шиворот и к шее меч приставил. Жутко неудобно на себе сталь ощущать, но что сделаешь, раз попался.

Как там Дементий управлялся, отроку видно не было – его развернули лицом в другую сторону, – но слова одного из лиходеев паренек расслышал хорошо, и больно они ему не понравились:

– Сукач, прирежь поросенка, мне твои руки нужны, у нас тут пляска намечается.

«Неужели это про меня? Нет, нет, я не поросенок, резать меня не надо», – подумал Митяй, пытаясь собрать мысли в кучу. Благо анчутка не растерялся, шепнул заветное слово:

– Застынь чурбаном, постой-ка пеньком.

От приговорки разбойник потерял подвижность, но меч от шеи не убрал. Однако когда увидел направившегося к нему рыцаря, стряхнул оцепенение, забыл о пленном и резво потрусил в лес.

– Прыг-скок, дурачок, насадись на крючок, – шепнул вслед анчутка, и древич, взмахнув руками, заскользил и с разбега уткнулся в сук вяза. Раздался стон, и вот уже вражина нанизан как жук на иголку.

– Упс, как я его, – обрадовалась нежить и перевернулась через голову перед Митяем.

– Брысь обратно, – приказал паренек, выдохнув, – замерзнешь, и волосня не спасет.

– Смотри, а там еще один припрятался, давай я над ним тоже пошучу, – воинственно предложил отважный спаситель.

– Не торопись, пусть Дементий с ним определится, – остудил порыв анчутки паренек и для надежности прикрыл ему варежкой рот.

***

Иванко увидел, как странник добил лучника и теперь идет к нему. «Из огня да в полымя», – промелькнула мысль. Этот муж казался более опасным, чем вся ватага разбойников: снег скрипел под его ногами, кровь стекала с клинка, в облике проступали черты хищного зверя из страшных снов. Никто на памяти полукровки так не убивал: быстро, без лишних движений, что оружием, что голыми руками. Маленький человек закрыл глаза, надеясь с одного удара уйти на лунную тропку, но вместо боли услышал вопрос:

– Ты кто такой? Кем будешь?

– Иванко, – немного заторможенно ответил он, – охотник, из Дятловой крепи.

– Пойдешь проводником?

Полукровка растерялся: в Пустошах, если встречали кого за пределами поселений, считали врагом, которого надлежало убить и ограбить. И только сила могла остановить местного. Он же явно был легкой добычей.

– Почему бы и нет, коли вы к нижним путь держите, – справившись с собой, наконец ответил человечек.

Не продолжая разговора, мужчина разрезал на нем путы, вытер меч сначала о снег, потом высушил материей и лишь после убрал в потертые ножны. Необычная рукоять зацепила взгляд Иванко – дева с растрепанными космами и медведь с оскалившейся мордой, переплетенные в диком танце. Значит, об этом мече говорили кашак с Мергеном. Переоценили они себя. Словно что-то щелкнуло в голове. Он уже видел этот меч, но где и при каких обстоятельствах, вспомнить не смог. Воин между тем сказал усталым голосом:

– Собери хворост и наруби сучьев, надо проводить убитых. Потом пойдем в ближайший город. Пока ты мой пленник, а там видно будет. По пути поведаешь, с кем я сразился и что им было надобно.