Дмитрий Павлов - Потеха колдунов: Пробуждение

Посреди зала располагался небольшой столик, рядом с ним два резных кресла. На спинку одного из них был наброшен черно-фиолетовый траурный плащ, подбитый огненной материей. Три шпаги с серебряными рукоятями стояли у камина. На оленьих рогах висели береты с орлиными перьями. Большую же часть стен занимали полки, заставленные фолиантами. От их разнообразия зарябило в глазах: большие и малые, толстые и тонкие, с застежками и без. Такого количества Дементий не встречал ни в одной библиотеке. Магнаты и владетели бывало благоволили чтению и наукам, и некоторые допускали любопытного отрока до книг, так что сравнить ему было с чем.

Как только рыцарь приблизился к столику, из угла комнаты вышел ранее незамеченный им мужчина, примерно одного с ним роста, безбородый, с тонкими усиками и внимательными глазами. Одет изысканно, но неброско: светло-коричневый дублет, чулки и черные кожаные остроконечные сапоги. Мужчина явно кого-то напоминал из прошлого, однако воспоминания о том, кого именно, ускользали.

– И как вам мой замок? – спросил Колдун, поведя рукой, и продолжил: – Не дурен, правда? Можете не отвечать, все и так понятно. При его воплощении использовались лучшие образцы существующей архитектуры. Все три Дракона поучаствовали в его создании: здесь неизменность переплетается с иллюзией, дух с душой, фантазия с закостенелыми убеждениями. Предлагаю для знакомства за бокалом вина сыграть партию. Ведь вам спешить, полагаю, некуда? А в этой библиотеке игра интеллекта как-то уместна, заодно обсудим происходящее и ожидающее. Не скрою, я вам несказанно рад. Все же-с была заключена сделка… А законы известны…

Только сейчас Дементий заметил на столике расставленные шашки, сверкавшие костяным бликом. Незнакомец сделал белыми первый ход и поднял бокал бордового вина. Рыцарь не имел ничего против игры, популярной среди закатных марок, подошел к столику и тоже взял бокал. Вино обдало давно забытым вкусом – малины с земляникой, – словно вернулись турниры и короткие стычки на границе с дикими племенами Заморья, первая кровь, как своя, так и чужая, первые женские ласки. И он ответил [черными].

– Вам не кажется, что скучно, даже можно сказать, уныло жить, не бедокуря? Без экспериментов, эксцентричных выходок жизнь становится пресной, время застывает, – начал с гамбита Колдун, переставил стоя шашку и лишь затем расположился в кресле. – Ведь все гениальное рождается из желания самовыразиться, изменить по своему усмотрению окружающую действительность. Так приятно заставить переписать законы, отредактировать правила, выйти за установленные рамки, открыть новые горизонты. Искать и находить, играть и побеждать!

– Но у подобных поступков есть последствия, – попытался вклиниться рыцарь в эксцентричный монолог хозяина замка; он последовал его примеру и устроился в кресле напротив. – Часто страдают невинные, затрагиваются чужие судьбы. Вы ведь говорите не о шашках? Может, стоит оставить мир в покое? Полагаю, возможен какой-то компромисс?

– Разве философ виноват в том, что окрыленные его идеями короли бросают народы на истребление себе подобных? Или, может быть, стоит обвинить морехода, привезшего вместе с заморскими товарами бубонную чуму? Вы об этом? Поверьте, в масштабах Вселенной, да что там, даже нашей планеты, сие есть ничто, а вот полученный опыт бесценен. Краеугольным камнем эволюции является эксперимент, а ему свойственны побочные эффекты. Что же до компромиссов, они случаются только с равными, а не с подопытными. Вам кто больше-с нравится: кролик или свинка?

– Кролик, свинка… – такие унизительные слова по отношению к человеку. А где же в этом благородство, великодушие, в конце концов, снисхождение? – поинтересовался Дементий, запирая шашку противника на краю доски. – Позволю себе повториться: разве нельзя дать людям жить своей жизнью? Зачем тасовать их судьбы?

– Послушайте, разоряя муравейник, из озорства ли или научного интереса, мы спрашиваем у муравьев разрешения? – ответил вопросом на вопрос Колдун; он обменял одну шашку на три и теперь присматривался к возможности провести другую в любки. – Да и люди, когда попадают под дождь, разве могут предположить, что это просто кто-то приспустил порты и освобождается от излишка влаги? Движение воздушных масс, перепад давления – это все отговорки для идиотов. Все в этом мире проще. Так что эксперименты над более слабыми – это естественный закон, аксиома для построения жизненных уравнений. Марионеток используют и, отыграв, закидывают на дальнюю полку. Инстинкт жестокости копошится в нас, как паразит, а доброта всегда была началом конца. И лучше об этом говорить честно и прямо.

Мужчина провел пальцами по усам, пригубил вино и продолжил:

– Вот вы пришли сюда, чтобы найти того, кто стоит вне ваших рамок. Зачем этот бессмысленный жест, кто его оценит? Да и сами ли вы сюда добрались, был ли у вас выбор? Разве могли сделать так, чтобы вас оставили в покое? Я, конечно, исправлю этот недочет. Какую бы вам ни поручили решить задачку, от вас мало что зависит-с. Исход предрешен. Души, Калинов мост, Пес… Тем, кто вас прислал, следовало не кидать решку: повезет не повезет, – а внимательно присмотреться к мирозданию, его устройству. Вами пожертвовали, но во имя чего? Ради сохранения миропорядка, устроенного по чьей-то прихоти? Зачем? Почему? Чтобы отыгрывать для тех, кто приходит извне? Может, стоит все разрушить, к ядрёной матери, а потом построить заново, но уже по новым правилам?! Так кто вы – кролик или свинка?

И Колдун горько засмеялся. Он допил бокал вина и бросил его назад. Тот исчез в полете, как и бокал из руки рыцаря. «Что ж, у слабых не спрашивают», – подумал Дементий.

– Понимая, что вы никому ничего не расскажете, немного поясню. По договору с ведьмами я выменял вашу жизнь на их проклятие или пророчество – кому как будет угодно. Да, да… много лет назад мы с вами пересекались. Правда, вы тогда были, мягко говоря, не в форме. Истекали кровью, бредили. Тятин вас хорошо отделал. У вас есть странная способность… получать по самое «не могу». Впрочем, разговор не о том. Вы же его, ведьмино пророчество, слышали?! Да, вижу, что слышали. Но… как я понял, не всё. Послушники утаили последнюю его часть, скажем-с, от общественности. Не беды их беспокоили, не гибель невинных душ, ведь, по их убеждению, этому миру и так падать в Тартар. Их беспокоил вопрос власти.

И Колдун процитировал:

Когда у снежной девы пробудятся силы,

Когда для ужаса откроется проход,

Когда поверженный восстанет из могилы, –

Три армии обрушат небосвод.

В крови увязнет край, что на закате,

И засмердят от трупов города.