Сергей Самаров - След Сокола. Книга третья. Том второй. Новый курс – на Руян [litres]

– Здрав будь, княже. Я – кормчий Кьярваль, сын боярина Пламена, прислан из Арконы в помощь тебе и своему отцу князем-воеводой Дражко и верховным волхвом Вандалом.

– Мне нужна помощь? – удивился Войномир, но тут же все понял.

Дражко хорошо знал, что Войномир уже должен быть в походе. И не послал бы полк из Арконы, понимая, что он князя догнать не сможет. Кроме того, боярин Пламен уехал из Коренице вместе с Дражко. Но до Арконы, судя по словам Кьярваля, не доехал. Иначе, зачем бы посылать боярину помощь. Но, если помощь Пламену понадобилась, значит, в Коренице не все в порядке.

– Что случилось в Коренице? – спросил Славер.

– Видимо, боярский мятеж, – объяснил кормчий. Мой отец выехал из Кореницы вместе с кня-ем-воеводой, но около переправы их догнал гонец. Сказал, что отца обвиняют в том, что он продал Духославу отравленное вино. Отец решил вернуться, а Дражко продолжил путь. Около Арконы их догнал десятник из отцовского полка, и сообщил, что отцовский полк под стенами Кореницы угодил в засаду, почти все вои перебиты, а самого его захватили в плен. Отец успел послать десятника. Тот был ранен несколькими стрелами, но от погони ушел, доскакал до Арконы, сообщил. А уже здесь, княже, мы встретили твоего гонца, он сообщил нам о твоей победе и скором возвращении. Мы послали в город десяток воев на разведку, а сами тебя ждать стали. Тебе решать, как быть.

– Послали в город разведку? – переспросил бургграф Славер. – А как они прошли в город? Ворота закрыты…

– В привратной страже служит одноглазый сотник Магнус Бычья Кость. Сводный брат стрельца Квашни. Князь-воевода отпустил стрельца с нами, чтобы он договорился с братом, и пропустил наших людей к тысяцкому Волынцу. Магнус пропустил и нашу разведку, и сотника Журавля, которого ты послал, княже… Он тоже поехал к тысяцкому.

– А что, меня, стало быть, этот сотник стражи не пропустит? – усмехнулся Войномир.

– Думаю, пропустит…

– Только сначала в город войду я, – решил Славер, – и расставлю вдоль твоего пути, княже, своих стрельцов. Ты уже недавно убедился, что это не лишнее.

– Поехали… – князь сделал знак рукой, показывая направление.

Но, не успели они доехать до барбикана, как за воротами послышался шум, ворота распахнулись настежь, и оттуда с радостным шумом выехала большая группа всадников. Впереди всех ехали боярин Пламен и тысяцкий Волынец на своем знаменитом Ветре. Позади Волынца, на другом коне с таким же именем, ехал сотник стрельцов Журавль, посланный Войномиром в Кореницу гонцом. Следом ехали вперемежку и викинги полка Арконы, и вои городской стражи, и вои привратной стражи. Шумели все.

– Здрав будь, княже-победитель! – провозгласил боярин.

– Здрав будь и ты, пленник заговорщиков.

– Я, княже, в плену не долго был. Едва в город въехали, тысяцкий приказал городской страже перебить мою охрану, а потом мы вместе с ним повесили заговорщиков. Их, кстати, не все бояре поддержали. Большинство было на твоей стороне. А сейчас, после твоей победы, вообще никто против тебя слова сказать не посмеет.

– Принимай, княже, свою столицу в целостности и порядке, – сказал тысяцкий Волынец.

За спиной Волынца, сидя в седле высокой костлявой лошади, невозмутимо смотрел на князя волхв Ставр. Войномир догадался, что командир княжеских разведчиков тоже приложил руку к тому, чтобы порядок в городе был восстановлен так быстро…

Князь-посадник Гостомысл въехал в «Красные ворота» [99] Обычно только одни городские ворота в древнерусских городах считались главными. И назывались они или «Красными» или «Золотыми». Как правило, эти ворота в дополнение ко всему были и самыми красивыми среди других ворот города. Иногда делались каменными даже в ту пору, когда стены были большей частью деревянными, как и весь город. Ростова во главе всего вооружившегося и экипировавшегося, севшего на хороших боевых коней войска народа меря. Недавние спутники Гостомысла – свеи и мурома – обогнали его, и быстрым маршем отправились на стены Мурома, защищать город от возможной атаки появившихся поблизости хозар. Навстречу войску победителей недавно попался гонец князя Вячерада, сообщивший, что хозары сконцентрировались на главное дороге. Их уже около полутора тысяч, но такое же по силе войско во главе со смоленским воеводой Франкошней уже прибыло в Муром, и там ждут только возвращения воеводы Зайца, чтобы совместными силами атаковать и уничтожить хозар. Сил у муромского войска теперь хватало. Князю-посаднику можно было пока и не вмешиваться. Даже лучше было, если он останется в стороне. Муромчанам пора учиться самим взаимодействовать с ближайшими соседями, со смолянами. Тем более, в Смоленске такой толковый воевода. Из этих соображений сам Гостомысл не спешил, и передвигался медленно. Перед этим он собрал старост всех поселений меря, что оказались в его войске. По пути к ним добавилось еще несколько старост, и все вместе они уехали в Ростов раньше князя-посадника, чтобы успеть сделать то, что следовало сделать, и чему научил их Гостомысл. И вот теперь его встречали торжественно и радостно. Сразу за воротами, на бревенчатом настиле улицы стояла группа пеших бояр и видных жителей Ростова рядом с которыми сидел на коне в окружении десятка своих воев воевода русов Далята. Далята, как уже знал Гостомысл, поступил очень ловко, запустив в ворота князя Изявлада, и ворота закрыв. Дружина не захотела за князя драться. Ее просто разоружили, а самого Изявлада схватили. И это тоже было праздником для Ростова.

Все улицы, ведущие от ворот к центру города, были запружены народом – и горожанами, и селянами. Две сотни стрельцов, что Далята выслал в помощь Гостомыслу, вернулись вместе с князем-посадником в распоряжение воеводы, и готовы были выполнять команды своего прежнего командира, но пока остались за стенами, чтобы не создавать лишнюю толчею на узких улицах. А дружина народа меря входила в город. А как иначе – это же их родная столица. Дружина не просто входила, она входила победительницей, и ощущая свой авторитет.

Гостомысл остановил коня перед встречающими. Но седла не покинул, выслушивая их. Так он показывал разницу между собой и ростовцами. Необходимая вещь, которой его учил еще отец. Люди шагнули князю навстречу. Немолодой и весьма объемный боярин с кудрявой и неровной, слово бы клочками выщипанной бородой выступил было вперед, и пытался что-то сказать, сильно заикаясь, да, к тому же, кажется, на своем языке. Его отодвинул в сторону стоящий тут же староста Зоря. Весьма невежливо, без почтения взял двумя руками за плечи со спины, и отодвинул. Кисть руки у старосты была обмотана тряпкой, как при ушибе – это не боевое ранение, и после сечи с булгарами и с князем Изявладом рука у Зори была не повреждена. А у боярина, как только что заметил Гостомысл, на челюсти сбоку, не прикрытая полностью бородой, присутствовала синяя шишка величиной с пару крупных лесных орехов. Видимо, потому боярин и не мог говорить членораздельно. Догадаться было не трудно: обсуждение дальнейшей судьбы города было достаточно горячим, и обсуждены были разные варианты. Но, судя по встрече, победила со своим однозначным и выгодным княжеству мнением нужная сторона.