Владимир Серышев - Гость волшебного мира. Книга первая: Незнакомец

В следующий миг кто-то схватил его за ворот и с силой дёрнул вглубь комнаты.

Горака словно сорвали с места. Он влетел вовнутрь, протопав сапогами, и накренясь всем телом вперёд.

Фарбаутр почувствовал, как его пронзили мурашки от мысли, что чеха действительно схватило нечто!

От резкого рывка Томаш выронил кружку. Она с глухим ударом бахнулась на пол, выплеснув остатки пива.

Сзади рубанули сапогом по икрам, и Томаш упал на колени. С двух сторон, в полутьме, возникли чёрные фигуры, которые тут же заломили ему руки до хруста в плечах. Томаш взвыл – жалобно, и тонко.

Появился третий крепыш, схватил Томаша за волосы, запрокинув голову вверх, и показал несколько блокнотов:

– Это всё? Или ещё где-то прячешь?

Фарбаутр вбежал в комнату, и склонившись, тщательно всмотрелся в лицо Горака, который залепетал, чуть не плача:

– Я… Я…

По мимике, по бегающим глазам Фарбаутр пытался хотя бы приблизительно понять, что слышит чех, какие вопросы? Его голова задралась ещё выше – Горак со стоном стиснул зубы. Видимо, некто потянул ему волосы сильней. Вскинутые за спиной руки тоже закрутились по спирали.

Фарбаутр едва сдержался, чтоб не потрогать воздух рядом с чехом, стоявшим на коленях. Он знал – это только воображение, призрачный дым. Но, где-то в подкорке робко звучало: а вдруг…?

– Нету больше… – проскулил чех, смежив ресницы от боли. – Нету…

Крепыш брезгливо отцепился, и кому-то кивнул, отойдя.

Прерывисто, испуганно дыша, Томаш повернул голову.

Из темноты к нему вышел ещё один – самый худой, и щуплый из всех четверых, похожий на подростка.

– Карел…? – сдавленно прохрипел Томаш.

Глядя себе под ноги, тот встал напротив.

– Спроси, как узнали? – голос четвёртого прозвучал с какой-то загробной тоской и горечью.

– Карел… Карел… – зачастил Томаш скороговоркой.

– Все офицеры Аненербе у нас под наблюдением. Везде. И в госпитале тоже… – печально сказал мужчина.

– Карел! – чех в отчаянии попытался вскочить с колен. – Не над…!

Крик его захлебнулся. Горак мотнул лицом в сторону, и быстро затряс головой, отплёвываясь, морщась и корёжась.

«Что-то брызнули!» – понял Фарбаутр.

И Горака, похоже, отпустили.

Свалившись на пол, он тут же начал суматошно тереть рукавом щёки и глаза, с надрывным плачем отползая к стене.

– Карел! Я умоляю! Не надо! – выл он в страхе.

Каблуками Горак чертил по полу жирные зигзаги, рыдал и прикрывался ладонью, пятясь всё дальше, пока не забился в угол. Но, и тут он продолжил панически вжиматься в стену, колотя по ней локтями, затылком и спиной.

– Пожалуйста! Карел! Оставь! – чех голосил как ребёнок.

Рука, которой он защищался, резко дёрнулась вперёд, вытянувшись во всю длину. И замерла. Кто-то вцепился в неё стальной хваткой.

– Не забира-ай его, Карел! – взревел чех утробно.

Лицо Горака исказилось параличной гримасой. А глаза с диким ужасом смотрели на запястье вскинутой руки.

Фарбаутр медленно приблизился. И увидел острый кончик указки в рукаве. Тихо подцепив её двумя пальцами в чёрной перчатке, он осторожно потянул палочку наружу.

– Не на-адо-о! – ревел Горак. – Не забирай! Не надо!

По щекам ручьями текли слёзы, смывая последние, еле видные штрихи – остатки анатомического рисунка.

– Не надо! Не надо! Не надо! – молил чех всё тяжелее, по мере извлечения деревянного стержня из рукава.

На полпути рука безвольно упала. Очевидно, некто там – в трактире – вынул палочку быстрее.

Чех, плача, пытался до неё дотянуться, но не смог даже оторваться от стены.

– Не надо! Не надо… – повторял он, как заклинание, и содрогался от спазмов.

Фарбаутр стоял над ним, сжимая обломок указки. И чех неотрывно смотрел на палочку гаснущим взором.

– Не надо… – хрипел Горак всё слабее. – Не надо…

Грудь его тяжко вздымалась, голова клонилась набок.

– Не на… до… – выдавил он еле слышно, и окоченел.

Глаза блеснули, как слюда, и – подёрнулись плёнкой, уставясь на палочку в чёрной руке Фарбаутра.

«Ровно час» – щёлкнуло в уме.

Для сверки Фарбаутр глянул на наручный циферблат – да, верно.

Сделав шаг вперёд, он присел возле чеха, приложил два пальца к его горлу.

– Готов…? – раздался голос фон Зефельда сбоку.

Фарбаутр поднялся. Брат стоял в дверном проёме.

– Кто такой Карел? – спросил Фарбаутр, не глядя на него.

Фон Зефельд напрягся, на краткий миг задумался, потом покачал головой.

– Не знаю… В досье там ведь не…

– Так узнайте! – обернулся к нему Фарбаутр. – Собрать все данные! – жёстко ткнул он указкой на тело чеха – Кто. Откуда. Родители. Приятели. Собутыльники. Всё! Переверните весь трактир! Допросите каждого!

И включив в комнате свет, посмотрел на палочку.

«Почему он говорил отдайте его…? – Фарбаутр нахмурил брови. – А не её… Почему называл в мужском роде…?»

Фон Зефельд так и стоял в дверях. Фарбаутр глянул на брата исподлобья.

– Я понял, понял… – растерянно улыбаясь, сказал фон Зефельд. – Утром сразу передам отцу…

– Сейчас же! – гаркнул Фарбаутр, и велел Бородачу в коридоре: – Отвести на узел связи!

Витя отшатнулся, и зацепившись ботинком за корень, едва не упал. В первый момент показалось, что незнакомец возник от взмахов его палочки, из ниоткуда – как в сказках!

Потом, на ум пришло более вероятное объяснение:

– Вы… Вы сбежали?

Привалившись к сосне, незнакомец улыбался совершенно по-ребячески – рот до ушей. В глазах сверкали озорные искры. С легкомысленным видом он беззаботно развёл руками, будто отвечая: «ты же видишь».

– Как?! – воскликнул Витя.

– Ну, как… Ногами – ухмыльнулся тот.

Витя – машинально – глянул на перебинтованное бедро незнакомца. Марля была истрёпанной и грязной, почти чёрной. Бурое, засохшее пятно крови расползлось по всей повязке. По штанине от неё тянулась тёмно-красная полоса.

«И он ещё улыбается?» – Витя недоверчиво посмотрел на беглеца и только теперь отметил его бледность и смертельное изнеможение, чёрные круги под глазами, будто очки.

Незнакомец хоть и бодрился, но стоял едва-едва. Вблизи Витя мог разглядеть беглеца теперь более детально.

Среднего роста, лет тридцати, он словно был соткан из строгих, резких линий. Подбородок – конус, или пика; скулы – края отточенных лезвий, руки – два длинных клинка, острые плечи. Даже взмокшая, изогнутая чёлка на лбу походила на косу – дотронься, и порежешься.

– Вы пришли за этим? – показал Витя палочку. – Вы видели меня там?

Незнакомец протяжно вздохнул.

– Не видел. И не за этим.

Витя уставился на него в полном изумлении. Беглец же легонько кивнул, указав ему за спину:

– Это ближайшая тут деревня. Отлежаться вот надумал, да сил подкопить. Не поможешь?