Владимир Серышев - Гость волшебного мира. Книга первая: Незнакомец

– Насколько возможно… – ответил Георгий и усмехнулся. – Всё, без мёртвой воды больше никуда и никогда!

– Без какой? – опешил Витя – Без мёртвой?

– Да, любые раны заживляет – буднично пояснил Георгий. – Не надо ни чистить, ни зашивать. Всё лишнее разве что вынуть. Пулю там, или осколок.

«У бабы Сейды есть, наверно… – машинально подумал Витя. – Вот только, надо сперва рассказать про саму бабу Сейду…»

Георгию же, сейчас, было явно не до разговоров. Что он сразу и подтвердил устало:

– Виктор… Я, пожалуй, до утра уже не выползу отсюда. В спячку впадаю…

– Конечно! Отдыхайте! – воскликнул Витя.

– Нам обоим отдых нужен… – произнёс Георгий, тяжело дыша. – Ты сегодня много сделал. Не знаю, как и наградить.

«Научить, что с палочкой делать!» – чуть не вырвалось у Вити. И опять Георгий будто прочёл его мысли:

– Но, чую, сколько у тебя вопросов. Давай отвечу на всё завтра. А сейчас, домой, Виктор… Скоро стемнеет…

Голос Георгия сонно слабел, погружаясь в дрёму. Витя услышал, как он дунул выдохом легонько, и погасла свеча.

– Спокойной ночи… – сказал Витя в сумрак.

– И сам Виктор выспись! – отозвался Георгий. – Вдосталь, крепко, и тепло.

Витя распрямился, повёл вокруг взглядом – сгущались сумерки. Ночь, будто, зарождалась прямо здесь, в чащобе, медленно поднимаясь с чёрной земли, цепляясь за древесные стволы, и взбираясь выше по корявым ветвям – в небо.

Спрятав лопату в кустарнике, Витя перешёл ручей, и побрёл к дому. Размышлять совершенно не хотелось. Какой резон ломать голову, если ответы и так скоро будут?

На подступах к деревне он механически набрал большую охапку хвороста. Но сразу же и бросил. Лесная эта солома, как и лапник, в октябрьские ночи тоже не согреет.

Пришлось рисковать – махать топором в полумгле, срубая с поваленных брёвен наиболее толстый сучкарь. Тепла от его перегоревших, тлеющих головешек должно хватить до утра. А назавтра можно распилить и сами брёвна, наколоть поленьев.

Домой Витя пришёл уже в полную темень. Изба благоухала ароматом печёной картошки. Раньше мама её варила, в мундире, конечно – чистить такую мелкую было не только мучением, но и расточительством. Каждый миллиграмм еды шёл на вес золота, а сколько их терялось, даже с ювелирно тонко снятой шелухой?

По той же причине картофель затем, стали запекать в печной золе, что позволяло так же есть и кожуру.

Витя свалил дрова у очага. Неодобрительно покосился на пустой чистый таз из-под глины на табурете у окна.

– Я ж сказал, законопатим вместе… – пробурчал он в направлении маминой комнаты, откуда слышался шелест книжных страниц.

Мама захлопнула томик. Раздался скрип пружин – встала с кровати, и вышла на кухню.

– Будет тебе ещё конопатить, мне едва хватило на одно окно – кивнула она в сторону таза. – И потом, сам виноват, говорил, что быстро вернёшься.

Голос её вновь стал прежним – тёплым, и домашним. И облик более не напоминал сухую домоправительницу. Мама куталась в пуховую шаль, но не зябко, а уютно и спокойно. Лучась искорками в глубине карих глаз.

«Значит, разговор с деревенскими прошёл нормально!» – понял Витя.

Мама – и правда – выглядела лёгкой, посвежевшей, будто омолодилась, сбросив с души тяжкую накипь.

– Я шкуру прятал получше – Витя открыл печную заслонку, и принялся запихивать туда принесённые дрова.

– Витя, откуда вообще этот ужас взялся? – поёжилась мама, проходя к накрытому столу. – Что там в лесу случилось?

«Ну, вот…» – Витя подбирал слова, чтоб рассказать помягче; да не увлечься, не сболтнуть лишнего – про Георгия, про палочку. И вдруг – нашёлся:

– Ты хочешь это на ночь услышать? Сама же жаловаться потом будешь. И мне ещё кошмары приснятся… – схитрил он для надёжности, увидев, как мелькнул страх на мамином лице.

После чего, сразу ринулся в сарай – чинить дверь. И разговор отложился на завтра. К тому времени Витя надеялся придумать и отрепетировать более-менее стройную историю, которая, конечно, потом разойдётся по всей деревне.

Мама перед сном действительно старалась не накручивать себя. И всегда читала вслух какую-нибудь волшебную сказку.

Витя – как ни стыдно было в том признаться – хорошо под неё засыпал. А мама стремилась ненадолго – хотя бы до утра – раствориться в добром, светлом, вымышленном мире.

Сегодня это была «Марья Моревна». Но, Витя – лёжа в постели, и глядя в бревенчатый потолок – слушал вполуха. Ведь у него появился шанс увидеть настоящий неведомый мир, откуда пришёл Георгий. Сильно ли он похож на сказочный? Что ещё там есть, помимо палочки с могущественной убойной силой; порошка, позволяющего высоко прыгать; мёртвой воды…

«…грибной крупы и алатырь-камня…?» – рука инстинктивно нащупала янтарь под подушкой.

Впервые, отчётливо, он вдруг, осознал, что ведь и баба Сейда с её посохом – тоже часть чего-то большего и тайного. А вовсе не угрюмая одиночка с набором колдовских диковин.

Другое дело – почему она предпочитает жить отшельницей – во всех смыслах – как среди своих, так и среди обычных смертных? У них так принято?

Или, всё-таки, баба Сейда – исключение, а у магов есть свои деревни? А то, и города? В которых все на «ты» друг с другом, просты в общении, веселы и дружелюбны. Где нет, да и быть не может, голода и холода. А есть много магии! Как грандиозной, от которой захватывает дух, так и симпатичной, почти что – карманной – помогающей в быту. Ну, и конечно, детской, озорной – шумной, быстрой, громкой! Наверно, чуточку и вредной! Куда ж без розыгрышей, шалостей и забавных чудес?

Попасть бы как-нибудь туда… И остаться жить, вместе с мамой. Можно в небольшом селе, в такой же вот избе, возле волшебного леса. Среди густых садов соседей-чародеев. Где край деревни омывает, вьётся синей лентой речка, и горбатый мостик – изящный, как игрушка – соединяет берега. Там летом солнечно всегда, а зимой по-новогоднему красиво. И небо чистое ночами, ярко-звёздное, с пыльной россыпью Млечного пути круглый год.

Воображение Витино настолько разыгралось, что закрыв глаза, он увидел необъятные зелёные просторы под лазурным небосводом. Золотое солнце озаряло тёплым светом пряничные домики вдоль песчаной дороги.

За пределами деревни тянулись картофельные поля с густой ботвой. А ещё чуть дальше – целые плантации клубники! Крупные, похожие на самоцветы, капли ягод аппетитно мерцали в океане изумрудных листьев.

Извилистая жёлтая дорога же, тянулась к горизонту, где темнела огромная ветряная мельница. Старая, но основательная, крепкая, она походила на живого стража-великана. Неспешное вращение её лопастей внушало спокойствие и абсолютную уверенность в древней, мощной магической защите. Ощущалось подсознательно – однако твёрдо: пока мельница работает – деревне и щедрому мирку под её сенью ничто не угрожает.