Владимир Серышев - Гость волшебного мира. Книга первая: Незнакомец

Наперерез им бросилась четвёрка полицаев.

– Куда? Куда попёрлись, ну?! – вскинув винтовки, они загородили проход, и отпихнули стариков обратно. – Приказ, стоять всем тут!

– У меня сын один в доме остался! – воскликнула мама в отчаянии, пытаясь прорваться сквозь кордон.

– Смотри, чтоб ты без сына не осталась – прошипел ей чернявый, усатый, похожий на цыгана, полицай.

И мама, побледнев, невольно отступила. Рывком мотнула головой, отыскивая взглядом свою избу, глазами впилась в худую, щуплую фигурку Вити у забора.

Витя отпустил мешок, в волнении поднявшись на цыпочки. Всего один миг, и маму заслонили спины полицаев. Селян тычками и толчками погнали в дальний угол двора, где бешено лаял, и рвался в бой старый, вислоухий пёс Буян.

Цыган-полицай, и ещё один – коротышка – сразу ринулись в дом старосты. Двое других остались сдерживать деревенских.

Фарбаутр с вооружённой свитой был уже совсем рядом – на расстоянии пары изб от Вити.

– Игнатов! – крикнул он в пространство, и сбоку тут же возник Бородач, угодливо согнувшись. – К ведьме!

Бородач поспешно кивнул, и скомандовал через плечо:

– Все за мной давайте!

Из сплошной солдатской массы позади Фарбаутра, один за другим, начали выскользать фигурки последних оставшихся полицаев, будто пиявки. Витя насчитал их восемь человек. Обогнав немецкий отряд, они несмелой трусцой устремились за Бородачом к дому бабы Сейды.

Пара из них – один рябой, другой, напротив, какой-то невзрачный – с опаской озираясь на ведьмину избу, поспешно пробежали мимо, и нырнули в калитку к Совиным.

– Эй, малец, есть ещё внутри кто? – мотнул рябой Вите головой в сторону его дома.

– Никого больше – ответил Витя, и оба полицая, чуть не отпихивая друг друга, вскочили на крыльцо.

Под их ногами треснули доски. Рябой чертыхнулся, чуть не провалившись, распахнул дверь, и глянув на Бородача вдалеке, юркнул внутрь. А за ним и невзрачный.

Остальные шестеро вошли во двор к бабе Сейде. И сразу убавили шаг – чем ближе к порогу, тем тише, пока и вовсе не замерли россыпью кто где, будто игральные шашки на клетках.

Бородач, подойдя к ступеням, обернулся:

– Чего встали? Идёмте!

Никто не стронулся с места, полицаи отводили глаза.

– Захар со Шнурком уже вот так заходили… – пробормотал кто-то. – Так Шнурка медведь поломал, а Захар теперь дурнем всю жизнь после контузии будет.

Бородач в недоумении уставился на них. Затем насупился, и грозно рявкнул:

– Макар! Пётр! Фёдор! Вы что, малые дети?!

Но, полицаи даже не вздрогнули от его рыка. В полном оцепенении они смотрели на окно. Там – за грязным стеклом – в глубине дома темнел плотный, приземистый, безликий силуэт ведьмы, вселяя ужас своей чернотой и неподвижностью.

Двое-трое полицаев откровенно затряслись в ознобе. И вряд ли от того, что на улице ещё сильней похолодало.

Опущенные руки Бородача медленно сжались в кулаки. С перекошенным лицом он зло двинулся на подчинённых. Самые ближние отскочили назад. Бородач же, вдруг, остановился – к забору подходил Фарбаутр и пятнадцать-двадцать солдат с ним.

Витя невольно попятился. Но, Фарбаутр лишь мимоходом скользнул по нему пустым взглядом – столь же безразличным, что и взгляд «Мёртвой головы» в его фуражке.

Второй офицер, в чёрном плаще, и тоже с черепом над козырьком, напротив – посмотрел на Витю с весёлым любопытством. Как на забавную зверушку. И уже через секунду забыл о нём, переключившись на дом бабы Сейды – мрачный и зловещий.

Фарбаутр встал посреди двора, сцепив руки за спиной, в упор глядя на тёмную фигуру ведьмы за окном.

– Сюда её – велел он по-русски.

Кто-то из полицаев сдавленно охнул. Кто-то вздрогнул. Все разом съёжились – будто захотели провалиться, или исчезнуть. И не имея на это возможности, в конце концов, обречённо поникли. Жалобно – а иные и плаксиво – озираясь то на Фарбаутра, то на Бородача. Не ожидая для себя совсем уж ничего хорошего.

Фарбаутр хрустнул пальцами в чёрных перчатках, по его скулам прокатились желваки. Солдаты позади, откровенно посмеивались над полицаями. Фон Зефельд тоже ухмыльнулся.

Бородач со вздохом качнул головой, и взбежал по ступеням. Толкнув дверь, шагнул в проём, скрывшись в сенях.

«Значит, Фарбаутр тоже решил, что Георгий обратится к колдунье… – подумал Витя. – Так может, потому он к ней и не пошёл!»

Бородач мелькнул в одном-другом окне быстрой тенью. Деловито пролетел мимо ведьмы позади, очевидно, заглянув в соседнюю комнату, да и вообще, во все углы. Чёрный силуэт бабы Сейды при этом, даже не шелохнулся. Спустя мгновение, рядом с ведьмой возник Бородач, и схватив за плечо, потащил её за собой. Оба исчезли из виду.

А через минуту скрипнула входная дверь, и Бородач вывел бабу Сейду на крыльцо, цепко придерживая под локоть. Другой рукой колдунья опиралась на посох. Хмурая, насупленная, она тяжёлым взглядом накрыла сразу всех, кто стоял во дворе. И словно притянула к себе их взоры. Даже Витя не смог отвести глаза.

Солдаты и полицаи неотрывно смотрели на ведьму, пока Бородач помогал ей сойти по ступеням. И потому, абсолютно никто – ни один – не увидел, как из печной трубы вырвалась упругой пулей маленькая летучая мышь. Вспорхнув ввысь, она затрепыхалась перепончатыми крылами, и прилепилась к стволу ближайшей сосны, вниз головой. И застыла крошечным бугорком, точно древесный нарост.

Бородач подвёл бабу Сейду к Фарбаутру.

– В доме вроде, только она одна была, господин Фарбаутр! – доложил преувеличенно бодро.

– Проверить! – распорядился Фарбаутр на двух языках. – Чердак и подвал. Все пристройки.

Полицаи скопом кинулись к сараю в конце двора. Солдаты загоготали им вслед. Один кивнул другому:

– Пойдём, Вилли! – и направился к дому. – Может, сапоги-скороходы найдём там!

И спохватился – явно испугавшись своей вольности – оглянулся на Фарбаутра с опаской. Тот, не мигая, смотрел на ведьму, будто в мыслях находясь не здесь.

– Лучше, волшебный кошелёк! – подхватил Вилли. – Чтоб всегда был полный.

– Я тебе его сразу отдам! – рассмеялся первый солдат, расценив молчание Фарбаутра, как одобрение. – В нём же будут только русские деньги!

Грянул дружный хохот. Вилли, и ещё четверо бойцов, перекинув автоматы за спину, затопали по крыльцу. Фон Зефельд тоже весело ринулся за ними. Фарбаутр по-прежнему стоял как камень, но глаза его сверкнули напряжённой искрой.

– Назад – процедил он фон Зефельду достаточно тихо, чтоб не услышали солдаты, и в полной мере жёстко, твёрдо, чтобы удержать.

Дом, почти наверняка – под защитой разных колдовских ловушек, запечатанных проклятий. Которые могут вскрыться от неосторожного прикосновения. А то и взгляда. И потому, не стоило соваться туда первым. Ни самому, ни брату.