Владимир Серышев - Гость волшебного мира. Книга первая: Незнакомец

– Я церемониться не буду – будничным тоном сообщил он.

И секунду же спустя сообразил, что вряд ли старуха знает немецкий. Нужно чтобы кто-то перевёл ей – брат, или может в роте СС есть переводчик. Ведь должен быть.

Но, ведьма – словно ожив – вдруг, медленно повернула к нему голову. Из-под бровей сверкнули угольные тёмные зрачки. И длинные пальцы-щупальца плавно соскользнули с рукояти посоха, уступая фон Зефельду его добычу. Тот сразу же забрал её, и криво ухмыльнулся, с превосходством:

– И зыркать на меня не надо!

Из другого кармана плаща он выдернул плотную, чёрную тряпку, швырнул солдату у ведьмы за спиной, кивнув ему на старуху. Солдат встряхнул материю – это оказался чёрный мешок, и накинул ведьме на голову. Рассмеявшись, хотел ещё хлопнуть по нему сверху, но – удержался, смерив неподвижную фигуру ироничным взглядом.

Фон Зефельд же и вовсе забыл про ведьму через миг, как получил посох.

– Ого! Смотри какой! – держа его плашмя на ладонях, чуть не у самых глаз, он двинулся к Фарбаутру, разглядывая артефакт с детским восторгом.

Ибо, посох был выполнен в форме змеи. Большой, сильной, внушавшей трепет, даже будучи искусно сработанной вещью. При том, что никакой агрессии изображение аспида совсем не проявляло.

Напротив, голова-рукоять источала мудрую невозмутимость древнего, разумного существа. Тёмные погасшие глаза с замершими зрачками создавали ощущение, что рептилия пребывает в глубоком трансе. Или медитирует, отрешившись от всего извне.

Корпус – тело – покрывала филигранно вырезанная мелкая чешуя. Пугая тончайшими деталями мелких изъянов в лепестках змеиных пластинок – протёртостей и оцарапанных бороздок, которые может получить живое, ползучее существо. На брак работы резчика это никак не походило. Напротив – являлось продуманным штрихом мастера, частью композиции! Каковая и холодила сердце от одного лишь взора на посох.

Фон Зефельд провёл рукой по всей длине палки до самого кончика, который представлял из себя заострённый хвост змеи.

– И хватило же кому-то терпения так вырезать, стараться… – завороженно проговорил лейтенант. – Или, это она сама? – не оглядываясь, фон Зефельд мотнул головой в сторону ведьмы, через плечо.

Фарбаутр, скрипнув зубами, отвернулся. Рассмотреть, изучить, обследовать посох можно и в штабе! Сейчас важен беглец, который всё ещё прячется где-то рядом – вот что первоочерёдно!

Резким жестом Фарбаутр подозвал командира роты СС, Шенка, отрывисто распорядился:

– Прочесать ближний лес! От деревни и дальше вглубь, по раскручивающейся спирали!

Поиски явно будут короткими. Вряд ли беглец засел где-то дальше километра.

Оберштурмфюрер машинально глянул в сторону опушки, на фоне которой кружилась снежна пороша. Замялся, переступил с ноги на ногу.

– Господин Фарбаутр. При всём уважении… – осторожно начал он. – Искать сейчас бесполезно. Погодные условия не позволяют.

Фарбаутр в ярости исказился. А фон Зефельд захохотал:

– Шенк, вы замёрзнуть боитесь?

Командир роты вспыхнул, но сохранил невозмутимость.

– Проблема, снегопад и ветер! – отчеканил он. – Мы дальше вытянутой руки ничего не увидим!

Пурга, действительно, крепла – набирала силу. И если громада леса ещё темнела сквозь её густеющую пелену, то цепочка пехотинцев вдоль окраины не проглядывалась даже смутно.

Солдаты и полицаи во дворе отворачивались, морщились, пряча лица, подставляя вихрю спины. Снежная пыль хлестала по щекам, глазам, сбивала дыхание. Фарбаутр, не выдержав, тоже развернулся, встав по ветру.

– И установить путь мальчишки от его дома тоже не выйдет – продолжил оберштурмфюрер. – Заметаются следы. Не помогли бы и собаки.

По дворам, дорогам, и перекопанным огородам скользила, извивалась быстрая позёмка, шлифуя поверхность до идеальной чистоты.

– А учитывая, что русский, скорее всего, залёг под землю, мы зря протопчемся в лесу – закончил Шенк. – Да ещё и себя обнаружим. Он поймёт, что мы примерно знаем, где его искать. И уйдёт этой же ночью.

– Можно оставить засаду – предложил фон Зефельд.

Оберштурмфюрер вздохнул с сомнением:

– У нас мало людей, чтоб охватить достаточный участок. Не говоря о том, что русский вообще может прятаться на другом берегу – повёл он головой в сторону реки.

Фарбаутр посмотрел туда же, жёстко рубанул:

– Тогда, мальчишка должен был продумать себе переправу! Держать у воды лодку, или плот!

– Поищем! – кивнул Шенк. – Но, лучше бы ещё тряхнуть старуху.

– И мать мальчишки! Когда очнётся! – вставил фон Зефельд, поглядывая на брата. – Наверняка, хоть что-то знает! Ведь не глухая, не слепая!

– Допросить всех деревенских! – распорядился Фарбаутр. – В каком направлении мальчишка уходил чаще всего!

– Переводчик-то у вас есть для допроса? – спросил фон Зефельд у Шенка.

Оберштурмфюрер тут же окликнул солдата неподалёку:

– Вортман! Всё слышал? Подготовь место! – Шенк указал на ближние избы. – И начинай работать.

– Допрашивать здесь! – ткнул Фарбаутр пальцем в центр двора, припорошенного снегом.

Шенк взглянул на Фарбаутра с недоумением.

– Правильно! – смеясь, одобрил фон Зефельд. – На холодном ветерке сговорчивее будут!

Фарбаутр невольно сжал кулаки. Ветер! Метель! Снегопад!

И именно – сегодня, сейчас, перед самой поисковой операцией! Как назло! Или… специально? По чьей-то воле? Он вновь посмотрел на ведьму – ещё более жуткую с чёрным мешком на голове.

Ведь колдуны могут управлять стихией! В крайнем случае, влиять на неё – наслать засуху, обрушить ливень! Фарбаутр вспомнил неподвижный, мёртвый ведьмин силуэт в окне. Не творила ли она тогда заклинания, вся уйдя в себя?

Или у него уже паранойя?

Насколько вообще сильна эта колдунья?

Ответ пришёл через секунду – когда издалека донёсся панический вопль:

– Сюда! Скорее! Помогите! – и оборвался сильным кашлем.

Все в мгновение обернулись. На пороге ведьминой избы стоял солдат – Вилли – один из тех пятерых, что отправились на обыск. Он с трудом удерживал другого бойца, перекинув его руку через плечо. Пехотинца тошнило, рвало, чуть не выворачивало наизнанку.

Сам Вилли кашлял, задыхаясь.

Из дома же вывалился третий солдат, сжимая голову обеими руками. Лицо его было перекошено гримасой зверской боли, сквозь зубы прорывался стон.

– Санитар! – со всей силы заорал Вилли, и согнулся в новом приступе кашля.

Рота СС, чуть не в полном составе, с топотом кинулась к нему, повалив ближайший забор на пути. Обессиленный Вилли, уже не дожидаясь подмоги, рухнул на пол вместе с товарищем, которого не прекращало рвать. Солдаты гурьбой взбежали на крыльцо, облепили пострадавших, обхватили десятком рук. Вилли махнул им слабеющей ладонью на дверной проём избы: