Энтони Строк - Волшебная суета

— Я? Почему?

— Ты же вечно рассказываешь мне, как готовишь для матери и сестер.

— А помнишь, что я говорю обычно после? Я напомню: «Я ненавижу готовить для них!».

— Тогда не старайся. Ты пробовала суп, сможешь разобрать, что в нем было?

— Морковь, — сдалась Эбби. — Картошка, капуста, мясо и куча всего остального.

— Руководи. — закатала рукава белой рубашки Витиевата.

— Лей воду в котел, а я пока поймаю морковь.

Витиевата зачерпывала кружкой воду из бочки, а Эбби прыгала по кухне за летающей целыми стаями морковью.

— Поищи терку. — Эбби набрала уже целую охапку длинных ярко рыжих морковин.

— Летает почти под самым потолком. Не достать.

— Эй! Сюда! — Эбби подняла над головой морковку, терка тут же спикировала.

— Похоже на снег. — Витиевата подставила ладони и в них нападала тертая морковка.

— Ой! Палец задела.

За морковью в котле оказалась картошка, нарезанная совершенно обычным способом, затем капуста, в которую налету вонзались ножи, заставив девушек спрятаться под столом, пока капуста не нашинковалась. Все, что было в кухне и могло стать частью супа, немедленно занимало место в кипящей воде.

— Совсем не плохо. — попробовала суп Эбби. — Пресно только немного. Ладно, трави.

— Не могу, камней больше нет. — отвела взгляд от котла Витиевата.

— А второй камень?

— Им нельзя отравить.

— Сделай новый.

— Где я тут камень найду, в кухне все деревянное.

— В парке было полно камней.

— Намекаешь, что я ужасная ведьма? — глаза Витиеваты намокли.

— Ой, я на эту удочку не попадусь.

— Спокойно, — успокоила себя ведьма. — Мы же на волшебной кухне, здесь даже специи магические.

После слова «специи» створки узкого шкафа распахнулись. Странное свечение исходило от бесконечного количества очень маленьких стеклянных колбочек.

— «Мягкие слифкопухи». — подкрутила в руках колбочку Эбби и взяла другую. — «Сладко тертый клубляк». Фу!

— Такое не отравит наш суп.

— Меня уже отравило.

— В шестом томе энциклопедии для ведьм «Ведьма и ее ненависть к травам и растениям» написано, что название почти всех ядовитых растений в Бывшей Империи намекает на это очень четко. Вот скажем… ага… «Бледнопаганый травунец. Внимание! Добавить для пикантности только одну частичку».

— Поняла. — Эбби сбросила на пол часть колбочек. — «Животокрутящий рвотник. Внимание! Добавить для остроты только пол частички».

— Сыпь все, что найдешь!

— Только не увлекайся, ведьма.

Суп менял цвет быстрее испуганного хамелеона, бурлил и покрывался тонкой коркой льда, превращался в черную говорящую жижу и в тошнотворно-пахнущее желе.

— Все, он успокоился, стал почти как суп кухарки.

— Но какие он успел наговорить мерзости. — поежилась Витиевата.

— Хватит кричать. — чуть приоткрыла дверь кухарка. — Уже несу суп, вставайте в очередь. Ты, милашка, будешь первым.

Времени на восклицания вроде: «Уносим ноги», «Бежим отсюда», «Что ты стоишь, шевелись» не было, да и так все было понятно. Витиевата схватила Эбби за руку, и они выскочили через противоположную дверь.

— На секунду нельзя вас оставить. Что вы устроили за беспорядок? — вся кухня замерла. — Если вы испортили мой суп, я не стану вас больше мыть. — вся кухонная утварь попряталась по шкафам.

Кухарка понюхала суп и насторожилась.

— Ух, странный привкус, перчит. — женщину чуть качнуло. — Иду, иду. Как жарко на кухне.

— Останемся смотреть? — выглянули девушки.

— Лучше подготовиться к вылазке в библиотеку.

— Скажи честно, ты просто не хочешь расстраиваться.

Актеры и актрисы носились по сцене наперегонки с рабочими, строящими декорации к грандиозному новому спектаклю о великом герое. Менестрель, он же режиссер, хореограф и бесперебойный источник идей — Мастер Олька, стоял на дирижерском месте и руководил процессом жестами, отправляя группы осветителей, гримеров и танцовщиц то влево, то вправо. Ах да, Мастер Олька еще и дирижер.

— Мастер Олька! — к высокому и стройному менестрелю в золотой жилетке поверх фиолетовой рубашки подбежал помощник, тряся в руках листы бумаги. — Костюмы пропали. Кража!

— Какие именно? — на листах красными чернилами были обведены название костюмов. — Странно, почему кто-то захотел украсть именно эти наряды?

Мастер задумчиво почесал клюв павлиньей маски, которую носил постоянно, оставляя свою истинную личность в тайне.

— Спроси у костюмеров, может, они взяли их на переделку.

Все актеры и актрисы заняли места на сцене.

— Чудесно! — прокричал Олька звонким голосом. — Сейчас мы прогоним весь акт «Чудный поэтический бал-маскарад». Я помню его, как будто это было вчера. Трагедия, интрига, ох, а какая концовка. Вы двое, без костюмов, встаньте у ворот.

Наступила ночь. По тем же самым коридорам среди застывших картин под каменными взглядами изваяний крались наша ведьма-воровка и Эбби. Далекие звуки все так же пугали девушек, чьи маленькие трепетные сердечки бились сильнее. Путь до библиотеки после каждого поворота становился яснее.

Даже расстояние не мешало Витиевате чувствовать пристальный взгляд всех ведьм из рода Зловредок, смотрящих на нее из холодного космоса и из фиолетово-серых проходов лабиринта Старшей Богини Матери.

Внешне Эбби могло трясти от ужаса, она могла визжать и дрожать, но внутренне она ликовала от происходящего. Каждый миг — настоящее событие, в сравнении со скучной и однообразной жизнью в деревне, которая, возможно, скоро станет еще скучнее и однообразнее. Когда твоя лучшая подруга — ведьма, приключения сыплются на голову, как из рога изобилия, и остается только увернуться или надеть шлем и приготовиться к удару.

Дверь в библиотеку без поддержки Фитиль превратились для Витиеваты в ворота укрепленного города, готовящегося к осаде.

— Будешь взрывать? — с надеждой спросила Эбби.

— Ты хочешь, чтобы на воздух взлетела вся библиотека с червями?

— Я не против закончить все сразу и со светопреставлением.

— Дверь можно открыть многими способами.

— Удиви.

— Ее можно уменьшить, отправить в прошлое, где ее не существует или в будущее, чтобы она рассыпалась от старости, а еще расплавить, телепортировать…

— И сколько таких камней ты можешь заговорить?

— Ни одного. Такие заговоры слишком сложны для меня.

— Отравишь дверь, как суп? — Эбби не знала, пошутила она или сказала что-то по-ведьмовски серьезное.

— Нет, Эбби, я тебя люблю, не воспринимай близко к сердцу то, что мне придется сейчас сделать. — ведьма подошла в плотную к двери и приложила камень из парка с кровавым символом. — Та, кому не претит горечь.

Знак на камне зашипел, и камень растворился в двери. Металлические затворы, пружины и поршни, золотые узоры и ручки, деревянные панели и стекла — все превратилось в шоколад.