Энтони Строк - Волшебная суета

— А-а-а-а! — взвизгнула королева, хлопая ресницами из голубиных перьев.

— Это все она! — бросила обвинение в чародейку Сью.

— Наглая ложь. Птица явно была больна, как видно, смертельно.

— Ваше величество. — Фокс спрятал клетку под плащ.

— Ничего не говорите. — от смеха король свалился с трона в руки стражника. — Гениальное представление. — Эдуард II вытер слезы. — Палач на следующей неделе собирается по моему приказу уволить и рассчитать шута. Обязательно приходите, оставлю свободное место за вами.

— Шут? — от услышанного у Фокса закружилась голова. — Но я собирался поставить грандиозное шоу и спасти город.

— О спасении города можете не беспокоиться. Я передаю наши жизни в руки госпожи Апельсины. Донесите новость до всех жителей. — последние слова он адресовал советникам. — Госпожа Апельсина.

Чародейка поклонилась и подмигнула королю, от чего тот расплылся в улыбке и обнял держащего его стража.

Героев выпроводили из тронного зала, оставив стоять у лестницы.

— Шут? — со стеклянными глазами произнес Фокс.

— Мерзкая чародейка. Скажи предсказательница, что зло, угрожающее городу, — Апельсина, я ни секунды не засомневалась бы.

— Я надеялся, что никогда не увижу ее больше. Сколько крови она попортила мне в детстве.

— Почему только в детстве? — чародейка вышла из тронного зала под истошные крики молодой королевы.

— Сест…

— Не вздумай продолжить, иначе мне придется вспомнить, что ты мой б-бр-бра-б… — чародейка согнулась, держась за живот.

— Прекрати. — рассердилась Сью.

— Ох, не сразу тебя заметила, хотелось бы и вовсе не замечать, но не получается. — Апельсина смерила Чернику надменным взглядом. — Жаба!

— Ой! — зажмурилась Сью.

— Аха-ха-ха! — залилась смехом чародейка. — Сколько можно вестись на один и тот же розыгрыш. У всех мертвецов такая короткая память? Хотя, когда мозг сохнет и разлагается, удивительно, что ты имя свое помнишь.

— Не смей так говорить. — вступился за Сью иллюзионист.

— С самого детства меня раздражала твоя любовь к камням, странно закрученным палкам, костям животных и грязи, которые ты приносил домой и прятал под кровать. Годы идут, а любовь к подобному мусору стала только сильнее.

Сью поборола в себе желание наброситься с кулаками на Апельсину, вспомнив одно из правил выживания в землях Бывшей Империи: «Если вы не чародей, то никогда не вступайте в смертельную битву с волшебником, ведь смертельной она названа именно в вашу честь».

— Вы чуть все не испортили своими глупыми фокусами.

— Глупыми они стали из-за тебя. Последнего дрессированного голубя взорвала.

— Изначально я планировала взорвать тебя, но рука дернулась в последний момент.

— Сколько денег ты попросила за спасение города? — Сью еще при жизни, кроме искусства и славы, волновали главным образом деньги.

— Абсолютно ничего.

— По доброте душевной? Никогда не поверю.

— И правильно сделаешь, костлявая ты моя. Король однажды обязательно перестанет играть в солдатиков и вспомнит, чей он внук. Когда начнется война, Эдуарду потребуется чародей-советник, простите, чародейка. А кого ему выбрать, как не спасительницу Бывшей Столицы.

— Как низко, Апельсина, тобой движут лишь корысть и собственные интересы.

— Братец. — выдавила из себя чародейка. — А разве вас волнует не то же самое. Оставь благородство наивным героям.

— Не важно, что за зло придет в столицу, у тебя не хватит сил одолеть его. В твоих руках лишь бледная тень магической силы нашей семьи.

— Не рассуждай о вещах, о которых не имеешь ни малейшего понятия. Мир магии для тебя закрыт, настоящей магии, а не карт, спрятанных в рукаве, и голубей в подмышке. — Апельсина сдерживала себя и свои секреты как могла, но желание щелкнуть по носу ненавистного братца, посмевшего испортить семью волшебников, было сильнее. — Я отправляюсь за силой настолько огромной, что ее хватит, чтобы запустить Бывшую Столицу на луну. Я с радостью поболтала бы еще. — Апельсина щелкнула пальцами, и под ногами чародейки появились поленья, объятые огнем. — Но сам понимаешь, спасение города, волшебство, слава и деньги, а еще… Ох, о чем же это я? Конечно, не понимаешь. — после этих слов Апельсина сгорела в огне и исчезла, а пламя за секунду доело древесину.

Прошел день. Жители Бывшей Столицы успокоились после новостей о чародейке, согласившейся спасти всех от величайшего зла. О зле к этому времени до сих пор ничего не было известно и каждый представлял зло по-своему. Но большинство сходилось во мнении, что трехголовая космически-огромная корова каким-то образом, возможно, пройдя через черную дыру, нашла короткий путь до земли.

В таверне орка Сью любовалась пузырьками фиолетового напитка Фьёкса, сидя на скрипучем высоком стуле за барной стойкой.

— Мои черничные глаза, за ними прячется душа. — напевала Сью.

Среди пьяниц, воинов в окровавленных повязках, воров, считающих награбленное золото одной рукой и держа другой кинжал у горла соседа, живой мертвец в роскошном, но чуть потускневшем вечернем платье смотрелся, как засохшая роза на клумбе с сорняками.

— Вас угостить? — ста тридцати сантиметровая золотая рыбка с синяком под глазом и в помятом, как и он сам, плаще, сидел у дальнего конца стойки, прячась в тени.

— Спасибо, дорогуша, но эта дама всегда платит за себя сама. Эй! — крикнула Сью бармену. — Запиши на мой счет.

Орк сделал пометку в толстой записной книжке.

— Ух, пузырьки в нос ударили. — Сью сделала глоток.

Орк поставил на поднос три кружки с Фьёксом.

— Только не пролей, балда.

Официант с деревянной ногой отсалютовал начальнику и, взяв поднос, пошел к столикам, шатаясь, как моряк на палубе корабля в шторм.

— А разве мертвецы что-нибудь чувствуют?

— Ничего. — грустно произнесла Сью. — Я смутно припоминаю вкус еды и как вода утоляла жажду. Стоит мне произнести слово, как в голове будто гаснет свечка. Как это, чувствовать жажду?

— Эм. — чуть растерялся орк. — Жажда как нестерпимый зуд.

— Ох, дорогуша, все наши разговоры должны сводиться к теме нестерпимого зуда?

— Ладно, проехали.

На сцену поднялась девушка с пунцовым от смущения лицом.

— Госпожа Черника, можно? — девушка перебирала складки короткой юбки.

— Когда будешь готова, дорогуша. — Сью подняла бокал.

— Очередная певичка?

— Певичка? — возмутилась ассистентка иллюзиониста. — Юная леди попросила меня дать ей пару уроков вокала, и, возможно, в дешевой таверне именно сейчас зажжется новая звездочка.

Заиграла музыка, и девушка, не дожидаясь окончания вступления, взяла самую высокую ноту, разбив звуком все кружки на столах у сцены.

— Мой глаз! — закричал воин и побежал к выходу, расталкивая посетителей.