Энтони Строк - Придуманное созвездие

Высокий и тощий воин в широких и криво сидящих на щуплом теле латах облокотился на забор и похрапывал. Его напарник, расплывшись на табурете в будке, храпел, подстраиваясь к общей мелодии, похожей на распиливание железного дерева ржавой пилой. У ворот остановилась карета с черным скакуном, конь заржал и стражи в миг проснулись.

— Стой, кто идет? — солдат опустил копье и замахал им перед лошадиной мордой.

— Бей ее, бей! — из будки вывалился напарник.

— Приветствую вас, мои друзья. — Сто Двадцать Первый привстал с облучка и поклонился. — Какая чудесная ночь, вы не находите?

— Ночь как ночь. Ты кто? — стражник обнажил меч и, дав сигнал напарнику, подошел ближе к гоблину.

Конечно, гоблин не был похож на гоблина, иначе он и слова не успел бы сказать, а копье уже проткнуло его грудь. Сто Двадцать Первый сидел на скамье в лакированных башмаках, брюках со стрелками, жилетке и клетчатой рубашке. Зеленую морду скрывала резиновая маска, а руки с когтями — перчатки.

— Мое имя Роб, я малирик. — маска прекрасного кукольного личика на морде гоблина сильно растягивалась и черты лица малирика выглядели весьма комично, но заспанные стражники заметили только костюм, готовый разойтись по швам.

— Больно ты крупный для малирика.

— Это так, я не скрываю своего уродства. Таким родила меня любимая мать. Она не смогла уберечь меня от предвзятого отношения общества и мне пришлось бежать от огня непонимания. Одиночество губило душу и терзало тело, а бледноликая луна звонко смеялась, видя мои страдания. Но так продолжалось недолго, меня подобрали циркачи и приютили. — стражники внимательно слушали рассказ бедного малирика. — Я работал не покладая рук, стараясь забыть о мире за шатром цирка. И у меня получилось это сделать, но только когда я полюбил очаровательную дрессировщицу аллирийских львов. Какая это была любовь, мы растворялись в объятиях друг друга, мы строили планы на будущее, лежа на холме и смотря на подающие звезды! Только мечтам о будущем не суждено было исполниться. Ее львы восстали против нашей любви, а после вернулся ее погибший на войне муж. Я уплыл от возлюбленной в поисках денег для нашей жизни. Она не дождалась меня и, прыгнув с утеса, превратилась в морскую пену, а затем ушла в женский монастырь. А меня расстреляли из арбалетов.

Стражники слушали рассказ Сто Двадцать Первого, по их щекам текли крупные слезы. Солдаты всхлипывали и, шмыгая носом, сморкались прямо в кольчужные рукавицы.

— Мне так тебя жалко.

— По-человечески, от души.

— Спасибо вам.

— А что ты забыл у замка моего короля?

— Мы приехали устраиваться на работу в замок. Мы профессиональные повара, лакеи и личные помощники с многолетним опытом работы в лучших домах Бывшей Империи.

— Мы? — страж подошел к дверце и резко распахнул ее, занося меч над головой.

В катере друг напротив друга сидело пятеро малириков. В одинаковой одежде и одинаковых масках, небрежные копии малириков, но никак не оригиналы.

— Господа.

Гоблины кивнули. Правша строго-настрого запретил общаться с людьми любому, кроме Сто Двадцать Первого, чей голос точно не вызовет никаких подозрений.

— Пропустить мы тебя не можем, так что разворачивай катеру и езжай туда, откуда пришел.

— Как так?

— Мы не получали никакого разрешения, нельзя так просто попасть в замок. Нельзя просто так взять приехать и устроится к королю на работу.

— Но у меня есть официальное письмо! — гоблин протянул сложенную бумажку с рваными краями стражникам.

— Нельзя просто так взять и заявиться посреди ночи и требовать аудиенции у короля. Нельзя мешать стражникам выполнять их святой долг и отвлекать их историями о своей жизни. — к стражу подошел его напарник, разглядывающий бумажку. — Что там написано?

Он развернул. На клочке бумаги, корявыми, но все же различимыми буквами было написано все одно слово: «МОЖНО».

Оба стражника пропустили собрания, вернее проспали, где командир показывал как выглядят все официальные документы и пропуска, действующие в Бывшей Империи, поэтому стражникам пришлось довериться интуиции. А она их никогда не подводила, например, интуиция подсказала им выбрать профессию стражника.

— Раз можно, тут и не поспоришь. — страж снял цепь и открыл одну из створок ворот.

— На то оно и официальное письмо. — скрипнула другая створка. — Проезжай.

Сто Двадцать Первый поблагодарил стражников, и неожиданно вспомнив, что когда-то обучался искусству предсказания будущего, поведал им о скором повышении в должностях. Хлыст засвистел и конь, сдвинув карету, направился вглубь садов, прочь от западного входа замка.

Пожилой дворецкий, закончив ежедневный обход доверенной ему территории, прихватил с кухни полупустую бутылку королевского вина. По пути на улицу он сделал глоток и, слегка шатаясь, вышел через заднюю дверь в сад, куда по утрам приносили ящики с фруктами. Холодный ветер заставил старика укутаться в пиджак и поднять воротник. В кармане брюк он нашел припрятанную сигарету и закурил ее от пламени свечи, с которой осматривал коридоры в ночное время. Еще один глоток. Приятное тепло разливалось по его телу. Кольца серого дыма плавали в воздухе. Из сада доносилось стрекотание насекомых, а по тропинке стучали лошадиные копыта. Карета остановилась в десяти метрах от дворецкого. Из не выскочили сразу пять малириков, шестой спрыгнул с облучка. Началась возня. Один из них достал из штанов огромную как скатерть карту. Все принялись тыкать в нее пальцами, шипя, кряхтя и рыча. Дворецкий не любил малириков, мало того, что они отнимали рабочие места у хороших людей (он всегда подчеркивал слово «людей»), так при них даже выругаться спокойно нельзя было, того и гляди в обморок упадут.

Грубоватые на вид малирики почувствовали на себе взгляд и, заметив дворецкого, покуривающего сигарету, вдруг скомкали карту и принялись махать руками, приветствуя смотрителя замка. Старик затушил сигарету о подошву ботинка, допил вино, махнул бутылкой в ответ и скрылся за дверью.

— Ушел. — Правша снова развернул карту и положил ее на землю. — Итак, еще раз проговорим план.

— Хватаем королевишну, суем ее в мешок и драпаем отсюда. — Ос еще дома свел все мудреные слова Правши в простое предложение.

— Грубо говоря. — лидер шайки наступил башмаком на схематичное изображение королевских покоев. — Эльфийский павлин написал, что Нириса ночует в собственной спальне, а их здесь десять штук. Разделимся и обыщем все. Помните: маски не снимаем, ни с кем не разговариваем, от ролей не отходим. Свист и Ос остаются у кареты.

— Ладно. — Ос не любил сидеть на скамейке запасных и пропускать все веселье, но Правша убедил его, что лучше остаться у кареты и при необходимости обеспечить группе быстрое отступление с минимальными потерями сквозь ряды вооруженных и хорошо натренированных солдат. Эти слова Правши Ос истолковал так: бей всех, кто не гоблин, да посильнее.