Энтони Строк - Придуманное созвездие

Гоблин подкрался к поварихе, та, дожевывая огурец, бросила ему пустую тарелку.

— Неси вниз, мелочь. — гоблин отложил тарелку, чем привел хозяйку кухни в легкое недоумение. — Что у тебя с лицом? Тебя всего аж перекосило.

Во всем виновата маска, очень дешевая маска. Хручь не собирался терять время, сейчас здесь никого, нужно действовать и быстро. Он обхватил руками ее ногу и попытался поднять. Гоблины существа сильные, куда сильнее обычных мужчин. Но Свокла мужчиной и, тем более, обычной не была и поэтому не шелохнулась, она дала нахальному гоблину щелбан и тот отскочил от нее.

— Ишь, прелести мои юные девичьи решил помацать! — расхохоталась повариха. — Извращенец!

Гоблин снова ринулся на Своклу, она махнула рукой, будто отгоняя комара и, влепив Хручу пощечину, отправила его в полет через весь стол. Он снес миски с салатами и упал на пол.

— Пьяные мужики от одного моего удара трезвеют. А ты как, уже пришел в себя, образумился?

Хручь сорвал с морды перекрутившуюся маску и вытащил из-под жилетки длинный кинжал со сколотым лезвием. Свокла не придала этому никакого значения и все еще ожидала ответа на свой вопрос.

— Не станешь кричать и звать на помощь? — захрипел Хручь.

— Что мне, из-за каждой зеленой сопли в обморок падать и охать? — она закатала рукава, в ее руках заблестел серебряный поднос. — Раздавлю тебя и вытру.

Похититель одним рывком оказался на столе и, оттолкнувшись от бадьи с картошкой, полетел на Своклу. Одно из многочисленных правил Бывшей Империи, призванных научить людей жить долго и счастливо, гласило: «видишь гоблина — бей гоблина». Свокла так и сделала, от всех души и со всей силы. Удар. Хручь плашмя развалился на столе, поднос прогнулся по форме головы гоблина. Еще один удар, но на этот раз кулаком! Кухарка обрушила его на Хруча, пробив гоблином стол. Бедняга отряхнул голову от щепок и выругался, дотронувшись до ушибленного затылка. Женщина отодвинула тяжелый обеденный стол, с толстыми, похожими на дубины, ножками, так же легко, как переворачивают страницы в книге. Она занесла над гоблином ногу, собираясь раздавить, но Хручь кувырком отскочил назад.

— Проклятая королева! — гоблин пятился, пока не дошел до окна. — Не удивлюсь, если по ночам ты пожираешь лошадей!

— Такая отвратительная мысль, — с головы Своклы слетела корона. — Могла прийти в голову только гоблину.

Ее громадные руки, которыми она месила тесто целыми баками, чуть не сомкнулись на короткой шее Хруча. Гоблин увернулся и, вскарабкавшись по плотной бардовой гардине во все окно, кинжалом отрезал ее от карниза. Она упала на Своклу как сеть, та начала трепыхаться и размахивать руками, стараясь выбраться из ловушки. Пухлые ножки кухарки запутались в гардине, поворот, еще один — и Свокла перевалилась через каменный подоконник и выпала из окна, наконец-то закричав.

«Королеву надо было украсть, а не убивать!», — голос Правши противно заскрипел в голове.

— Морда! — крикнул Хручь и, спрыгнув с карниза, уцепился за угол шторы. — Не удержу!

Он дотянулся по ножки стола и крепко обнял ее свободной рукой. Королева, которую он пытался похитить или убить — тут как посмотреть, была дамой тяжелой, что тут скрывать, да это и не удалось бы, и под ее весом гардина натянулась, потащив за собой гоблина, а он стол. Стол перевернулся, тарелки, разбиваясь о пол, зазвенели. Вдруг ножка стола сломалась, и Хручь отправился за Своклой через окно.

Гоблин открыл глаза. Он не разбился, вместо этого он очутился на удивительно мягкой перине, на облаке. Первое впечатление развеялось, облаком оказался живот Своклы, спокойно поднимающийся вверх и тихо опускающийся вниз. Королева блуждала в темноте без чувств. Под ней слегка постанывали расплющенные стражники, охранявшие площадку, ставшую местом приземления кухарки.

«Дело сделано!», — Хручь закурил, нужно было торопиться к братьям и как можно скорее убираться из замка, но время на пару затяжек и дымных колец всего есть. Всегда.

А за вредной привычной можно собрать в гудящей голове мысли и сделать выводы на будущее. Женщины, умеющие готовить, очень опасные существа и без большой необходимости лучше близко к ним не подходить, мало ли, вспомнят еще, что никогда не делали пирогов из гоблинов и решат попробовать.

Вы прочитали историю только одного гоблина. А чем в это время занимались другие? Пробежимся по лестнице наверх и понаблюдаем за гоблином, претворяющимся не гоблином, и ненавидящим быть гоблином, но любящим претворятся не гоблином. Пока вы пытаетесь понять предыдущее предложение, Сто Двадцать Первый настойчиво обыскивал комнату за комнатой, успевая поговорить со всеми обитателями замка, встреченными им на пути. С другими малириками, настоящими, он по долгу делился впечатлениями о жизни прислуги и внимательно выслушивая их истории, принимал приглашения посетить дома и познакомиться с женами и детьми от своих новых друзей. Сто Двадцать Первый общался так же и со стражниками, они не опускали голов и даже не смотрели на собеседника, на все вопросы гоблин получал лишь простые ответы вроде «да», «нет», «зачем ты у меня это спрашиваешь?» и «я не стану слушать историю, как ты научив петь морковь, блоху, червя и рыбу, стал разъезжать с ними по городам и давать представления».

Подойдя к очередной двери, гоблин услышал за ней звонкий смех и приятный женский голосок. Похититель замер, а затем, убедившись что он в коридоре один, заглянул в замочную скважину. В комнате с огромной королевской кроватью и разбросанной по полу одеждой кружилась девушка, она приложила одно из платье к себе, смотрясь в длинное, от пола до потолка, зеркало. Так же как и у Хруча, у Сто Двадцать Первого в голове началась активная работа мозга, пора было свести все сведения воедино. Он видит девушку — это неплохо, девушка стоит в красивом платье — это очень хорошо. Осталось выяснить всего лишь маленькую деталь. Ручка повернулась, замок щелкнул и лжемалирик вошел в комнату. Девушка, увидев его, слегка испугалась, но платье из рук не выпустила.

— Простите что напугал вас. — гоблин поклонился. — Я ворвался в комнату как вор в сокровищницу, хранящую в себе сказочный драгоценный камень.

— Вы мне льстите. — девушка слегка наклонила голову, отвечая на его поклон. — Я прощаю вас, зло не может быть так учтиво.

Манеры. Сомнений нет, перед ним прекрасная и застенчивая королева Нириса. Золотые прямые волосы, собранные в пучок на затылке, небесно-голубые глаза и нежная бархатная кожа — все как на портрете, который гоблин хорошенько запомнил!

Самое время для похищения, но связать ее и свернуть в ковер — ужасно не уважительное обращение с королевой. Так могут поступать только гоблины, а поэтому перво-наперво следует отвлечь даму приятными разговорами, чтобы дальнейшая судьба не так сильно омрачала ее сердце.