Инна Порядина - Маркус и золотая чаша

Мне стало немного страшно. Нет, страшно мне было и до этого момента, но сейчас было как-то уж совсем не по себе. Фёдора Ивановича я видел не первый раз в жизни, а с этим Васей только что познакомился, и поэтому не хочу я с ним никуда идти, мне и здесь неплохо с едой и пауками.

— Тебя как зовут? — спросил Вася и перекинул гаечный ключ из одной руки в другую. — А то не по-человечески как-то…

— Лёша, — ответил я и попятился вглубь кухни. — Никуда я с вами не пойду.

— Ну, я так понимаю, — взглянул Вася на боцмана, — это даже не обсуждается. Верно, Фёдор Иванович?

— Верно! — рявкнул тот, — уведи его. Пусть хоть поспит нормально. Звери мы что ли?

— Я спал, — пятился я всё дальше и дальше, — и ел. Мне и тут хорошо.

— Знаешь что? — приблизился ко мне Вася. — На корабле приказы боцмана не обсуждаются, поэтому ты сейчас или идёшь по-хорошему, или…

И тут я споткнулся и упал. Зацепился ногой за мешок с чем-то пыльным и грохнулся прямо на спину, раскинув руки в стороны, как снежинка.

«Пф-ф-ф», — поднялось вокруг меня белое облако. Сквозь пелену я увидел широкое улыбающееся лицо Васи и сердитое Фёдора Ивановича, чихнул и поднялся на ноги.

— Деваться, я так понимаю, некуда, — вздохнул я и направился к двери. — Я готов.

Вася оказался матросом первого класса. Не знаю, кто это, но если они все такие же, как и он, весёлые и добрые, то я бы и со всеми познакомился. А вот боцмана мне и одного достаточно, ещё не хватало, чтобы на «Смелом» был кто-то с таким же жутким характером. Я бы тогда точно забрался куда-нибудь в угол и не вылезал до полной остановки баржи.

Фёдор Иванович привёл нас в большую светлую каюту с огромным столом посередине, уселся на дальний от входа стул и взял в руки папку с бумагами. Мне сесть не предложили, поэтому я переминался с ноги на ногу и смотрел на Васю. Тот смотрел на меня. Так мы и стояли, как два каменных истукана, и не знали, что делать дальше: разместиться на стульях или не разместиться?

Потом Вася сказал «кхе», и боцман оторвался от бумаг.

— Собери команду, — сказал он тяжело и тихо, — решать будем, что с этим героем делать. Не место ему тут, значит.

— Так точно, — ответил матрос и вышел из каюты, а я остался наедине с пиратом.

Я боялся, что сейчас мне придётся объяснять, как я попал на «Смелый», поэтому решил не подавать особых признаков жизни и слился со стеной: впечатался в неё всем телом, чтобы пират забыл о моём существовании до прихода всех остальных матросов.

Минут через пятнадцать, когда мои ноги, как сказала бы бабушка, начали отваливаться, а шея задеревенела, в каюту стали заглядывать члены команды судна. Шумные и весёлые, они проходили внутрь, рассматривали меня как нечто диковинное, садились за стол и затихали.

Вася вошёл последним, показал мне кулак, ну вот так, когда пальцы к собеседнику обращают в знак поддержки, и сказал: «Команда в сборе».

Фёдор Иванович посмотрел прямо мне в глаза, и я чуть не умер от ужаса. Большая холодная капля пота покатилась между лопаток и, если бы не ремень, упала бы прямо на пол через штанину.

— Подойди, Лёша, — прохрипел боцман, — и встань рядом со мной.

На ватных ногах я обошёл стол справа и повернулся лицом к команде «Смелого». Я чувствовал себя хуже, чем в школе, когда надо выйти к доске и прочитать не выученное к уроку стихотворение.

— Так вот, значит, — боцман смотрел строго перед собой, — ЧП у нас. На борту баржи оказался этот пацан. Он, слава богу, живой и здоровый, но, явно, не в своём уме.

Матросы засмеялись, а я виновато растянул в улыбке сомкнутые губы.

— В юнги его! — крикнул кто-то. — Пусть проезд отрабатывает!

Я посмотрел на Фёдора Ивановича: может, он улыбнется? Но он был серьёзен и глядел стеклянными глазами куда-то в пустоту.

— Какие ещё есть варианты? — подмигнул мне матрос Вася. — Для юнги он слишком хил: не потянет и швабры с ведром.

Мне стало страшно. Что со мной будет? Меня выбросят за борт? К акулам? Я утону раньше, чем они меня съедят? Предательская капля пота опять начала свой путь от шеи к ремню брюк, я часто-часто задышал и понял, что могу расплакаться или даже разреветься как девчонка прямо тут на глазах у взрослых дяденек.

— Если бы мы обнаружили тебя раньше, — сказал пират, — я бы успел вернуть «Смелый» в порт. А сейчас уже поздно. У нас сроки, и я не имею права подвести кучу людей из-за твоей глупой выходки. Лично мне всё равно, что подумают о твоём исчезновении родители, потому что у меня команда, баржа и договор. Через два дня мы пришвартуемся, сделаем всё, что надо, и вернемся обратно в порт Санкт-Петербурга. С семьёй будешь разбираться сам, раз решил стать таким взрослым. И куда нужно, я уже сообщил: родители будут в курсе.

Я заплакал. Мне хотелось свернуться в клубок, сесть на пол и реветь в полный голос, потому что я сделал какую-то огромную ошибку, за которую придётся очень серьёзно отвечать перед мамой и папой. И никакой человек не выступит мне союзником, ни один. Две верёвочные куклы, Маркус и Нот, сумели перевернуть мой маленький мир вверх тормашками; я пока не понимал, что меня ждёт впереди, но ничего хорошего не ожидал.

— Ф-ё-ё-ё-дор И-в-а-а-а-нович, — протянул Вася, — ну, вы уж с пацанчиком-то полегче, а не как с нами… Ему ж и так от отца достанется…

Боцман снял шапочку, положил на стол, откинулся на спинку стула и громко выдохнул.

— Каюту ему выдели, — посмотрел он на матроса. — И переодеться дай. И накорми. И чтобы сидел там, пока не прибудем, понятно? Мне неприятностей уже по горло!

Вася сказал «так точно», схватил меня за руку и потащил к двери.

— Запри его! — услышал я пиратское громогласное и вывалился вслед за Васей в коридор.

Мы зашагали вдвоём по длинному тоннелю, вернее, шагал матрос, бодро насвистывая какую-то песенку, а я едва переставлял ноги или плёлся позади, как сказала бы бабушка. «Не выбросили меня за борт — думал я, пока мы шли, — уже хорошо. За акул я теперь мог быть совершенно спокоен: они мной не подавятся, да и свитер не придётся выковыривать потом из зубов».

— Ты как здесь оказался-то? — резко остановился Вася.

Я влетел ему в спину и тоже замер.

— Как все, — промямлил я и понял, что пора начинать врать, иначе они меня не родителям отдадут, а сразу — в психиатрическую клинику на лечение. — Я хотел посмотреть на судно.

— И что? — Вася прислонился спиной к стене. — Все хотят.

— Мне не давали, и я решил хоть одним глазком, пока никого нет. Но потом упал, а когда поднялся, увидел, что судно плывёт…

— Не плывёт, а идет, — поправил меня матрос. — Это во-первых. И что-то я не верю во всё это… Во-вторых.

Я пожал плечами: не очень-то и надо. Было бы лучше, если бы я ему про кордов рассказал? Ха-ха! Дяденька матрос, у меня тут куклы, это из-за них я прыгнул на баржу, потому что они мне рассказали про свой остров, про подружку Лэйзи и каких-то магов с волшебниками.