Инна Порядина - Маркус и золотая чаша

— Затащили тебя, липучки? — обратился он ко мне. — Смотри, не отцепятся потом.

Лэйзи фыркнула и спрыгнула на пол, Фанни повторила за ней.

— Не узнаю тебя, Маркус, — подошла к нему девочка с хвостиком на макушке. — Что за выражения?

На месте Маркуса я бы покраснел, но тот лишь ухмыльнулся.

— Лэйзи, — сказал он ей, — отвяжись. Я за Лёшей пришёл.

— Вот ещё, — фыркнула она в ответ, — он с нами. А ты чего хотел?

Маркус закатил глаза, как делал это Фёдор Иванович, и громко вздохнул: «Лёша, пойдём быстрее, помощь твоя нужна». Он подал мне руку, я нехотя выбрался из уютного и тёплого, как кокон, гамака, пошатываясь, встал на свои верёвочные ноги и ещё раз осмотрелся: сказка, это же самая настоящая сказка, которой никогда не ждёшь, а она вот — на верёвочной ладошке и теперь вся передо мной — просто бери.

Мы спускались по лестнице, недовольная Лэйзи крикнула «мы вас догоним», и Маркус улыбнулся: «Липучка обиделась».

— Может, нам их лучше подождать? — мне показалось не очень честным, что Маркус утащил меня от девочек: экскурсия, которую они мне пообещали, только началась, и я так мало ещё увидел.

— Нет, Лёша, они нам только мешать будут, сами справимся. Иди за мной.

Я вздохнул и поплёлся сзади, мысленно ещё качаясь в разноцветном гамаке под сводами цветочного потолка, и пообещал себе, что обязательно напрошусь к девочкам в гости.

Маркус шёл быстро, деловито размахивал руками и ничего не рассказывал. А я и не расспрашивал, потому что крутил по сторонам головой и старался представить всю эту пещеру целиком, как если бы она была нарисована на бумаге. Но у меня это получалось плохо, а вернее, не получилось совсем.

У кордов было очень чисто и довольно тихо, только стрёкот Светиков уютно нарушал тишину; на земле там и тут крошечными круглыми камушками были выложены узоры: спирали или цветы; в небольших нишах стояли лавочки, и я представлял себе, как прогуливающийся корд присаживается на одну из них, достаёт бумажный свиток и начинает читать. Маркус же сам нам с Иркой рассказывал, что они очень любят это занятие.

Передо мной опять возник кадр из комикса: верёвочный человечек в высокой остроконечной шляпе удобно устраивается в гамаке, рядом журчат светлячки, стоят корзины со скрученными листами и тесёмочками, — настоящая идиллия, как сказала бы бабушка, и какая скукота, ещё совсем недавно подумал бы я.

— Лёша, — дёрнул меня за руку Маркус, — хватит мечтать, мы пришли.

Я словно очнулся, мысли разлетелись разноцветными пузырями, как нарисовали бы на картинке, и перед моими глазами предстал кошмар: за высокой решёткой из золотых прутьев сидели, лежали или ползали десятки самых разных жуков.

Тут были и маленькие божьи коровки, и большие длинные чёрные насекомые, и огромные рогатые, название которых я не знал. Я попятился назад, будто бы этой решётки передо мной и вовсе не было, вжался спиной в скалу и замер: меня здесь нет, вы меня не видели, да и я вас тоже не особо видеть хотел.

Вжжж, шшш, пффф неслось на меня со всех сторон, и только красный корд Маркус оставался спокоен и терпелив, чесал затылок и смотрел в мою сторону, будто это я представлял из себя что-то странное, а не эти ужасные насекомые.

— Нот проветривается, — сказал корд в никуда, — и, наверное, проветриваться будет ещё долго, поэтому, Лёша, мне нужна твоя помощь. Самых крупных надо сегодня помыть.

Я медленно сполз по стене. Мои крепкие верёвочные ноги стали ватными, голова тяжёлой, большой и какой-то совсем чужой. Перед глазами всё кишело жуками, и я с трудом представлял, как вот сейчас войду к ним в вольер.

— Дора нам все подготовила, — не обращал внимания Маркус, — у нас есть тряпки и капля воды.

— Я уже мыл палубу, — промямлила моя голова, — мне не понравилось. Можно в этот раз без меня?

— Нет, Лёша, — Маркус был категоричен, — они очень грязные, их надо обязательно привести в порядок.

— Они страшные, — опять еле проговорила моя тяжёлая голова.

— Подумаешь, — хмыкнул корд, — делать дело всё равно надо. Не девчонок же нам звать, да?

Меня всего затрясло от омерзения. Дома были таракан и сушёная божья коровка, здесь кругом светлячки, я уже повстречался с клопом, а теперь ещё и жуков мыть приходится. «Крепись, Лёша, крепись», — уговаривал я себя и с ужасом взял протянутую Маркусом влажную тряпку.

Корд открыл небольшую дверцу в решётке и вошёл первым. Мелкие жуки прыснули в разные стороны, и впереди образовалась неширокая тропинка. Я влез следом, осторожно встал за Маркусом и сказал: «Фу, гадость какая…»

Внутри вольера было жутко и очень шумно, точь-в-точь как в фойе театра, в который мы когда-то ходили со школой.

Большие жуки шевелили усиками и издавали отвратительные звуки, двигаясь и перебирая лапками; мелкие, вроде божьих коровок, без остановки бегали из угла в угол, забирались друг на друга и падали на спины. Я стоял в центре всего этого безобразия и теребил руками тряпку.

— Правильно, — обернулся Маркус, — расправь её. А потом просто подойдёшь к любому жуку и протрёшь его панцирь: пара движений, не больше, и всё.

— Угу, — еле слышно произнёс я.

— Да, — Маркус вплотную ко мне приблизился. — Ты должен обязательно им показать, что совершенно их не боишься. Главный тут ты!

Я кивнул.

Больших жуков было не очень много, но они были не просто большие, они были ужасно-преужасно огромные: бери и садись на любого, как на деревянную лошадку карусели из городского парка. Только лошадки надёжно приделаны, бегают себе по кругу, слегка покачиваются, а тут перед глазами живое существо: взбрыкнёт ещё или невзначай взлетит.

— Маркус, — спросил я корда, — они опасные?

— Нет, — улыбнулся он, — только лягаются иногда, но боли всё равно не почувствуешь, ты же верёвочный. Так что не переживай. Смотри, как делаю я, и повторяй. Я беру на себя рогатых! — крикнул он мне. — Вот этот коричневый — жук-носорог. Только посмотри, какой красавец! Согласен?

— Наверное, он красивый, не знаю, — скривился я.

Корд подошёл к огромному жуку с рогом в центре головы, шлёпнул его по панцирю, потом быстренько протёр тряпкой, прищурился, вроде как оценил результат, и подмигнул: «Теперь ты, твоя очередь».

Я надулся, сильно-сильно выпрямился и выбрал себе чёрного коротконогого жука в белую крапинку. Сделал два широких шага и посмотрел ему в глаза. У него их было два, а внутри каждого словно ещё два, а оттуда на меня таращились разноцветные корды-Лёши с тряпками в руках.

— Ты чего задумался? — крикнул Маркус, протирая панцирь второго жука-носорога.

— Что? — повернулся я в сторону Маркуса и сразу же подлетел в воздух.

«Ш-в-а-а-х» раздалось подо мной, и я увидел, как лечу прямо на того жука, которому только что собирался вымыть панцирь.