Инна Порядина - Маркус и золотая чаша

Старый синий корд держал в руке Чашу, и из неё валил пар: он поднимался над золотым краем, струйками плавно стекал по руке и медленно растворялся в воздухе.

— Нам нужна Чаша, которую ты отдал, — Маркус поднялся на ноги, а за ним и мы.

— Мне заплатили, — хитро улыбнулся Нот и тряхнул чёрными верёвочными волосами.

— Не заметно, — ухмыльнулся Маркус, — я вижу перед собой всё ещё корда.

— Да что ты знаешь? — рассвирепел Нот.

— Освальд, — Маркус посмотрел на синего корда, — ты обещал вернуть Ноту человеческий облик?

— Да, он обещал! — крикнут Нот, и его в его глазах зажглись красные огоньки. — А ты останешься верёвкой! Освальд и я, мы вместе будем вами управлять!

— Погоди, — повернулся к нему Освальд, и в тишине снова противно звякнул колокольчик. — Ты решил, что будешь мне равным? Ты глуп, Нот, и так наивен…

Мы переглянулись; оказывается, Брэйн был прав: Нот был всего лишь куклой, которую дергали за верёвочки. Он привёз Чашу и стал не нужен, а вот понимал ли это он сам?

— Ты мне обещал! — закричал Нот на Освальда. — Я же выполнил твоё поручение!

— Да, выполнил, — зло улыбнулся Освальд, — а теперь иди. Обещаю не слишком тебя нагружать и найти посильную и достойную твоим умениям службу.

— Обманщик, — ещё сильнее закричал Нот, — верни Чашу!

Мне казалось, что я попал в какой-то спектакль: куклы, зелье, волшебная Чаша, — все они, и я вместе с ними находимся на одной сцене, где у каждого своя роль.

Нот подскочил к Освальду, он хотел вырвать Чашу с зельем, но старый синий корд оказался ловким, увернулся, и Нот пролетел мимо.

— О-т-д-а-а-а-й! — зашипел Нот и снова прыгнул на Освальда.

Я заметил, как на Освальда с другой стороны бежит Маркус. Старый корд увернулся от Нота, зацепился ногой за камень и всем телом дёрнулся. Чаша, выскочив из рук и разбрызгивая бурлящее зелье, описала дугу в воздухе, и в этот момент за ней прыгнул я.

Я поймал Чашу почти у самого пола, схватил её за ручку и, услышав «беги!», которое выкрикнул Маркус, выскочил из дома.

Я бежал, не разбирая дороги: перед глазами мелькали лампочки Светиков, всё те же клумбы и лавочки; я прижимал к груди Чашу с зельем и высоко задирал ноги, чтобы не упасть. Я должен был вернуть Чашу Брэйну, должен! «Беги, Лёша, беги, — твердил я всю дорогу, — теперь всё зависит только от тебя!»

Вот уже и лестница, которая ведёт в дом Брэйна, я вижу её и понимаю, что ещё пара десятков шагов, и я взлечу по ней наверх, передам Чашу корду и выдохну. Я остановился на секунду и вдруг увидел, как сбоку, появившись из-за угла, на меня летит Нот.

«Беги! — опять закричал Маркус, который нагонял его. — Лёша-а-а!» Я прыгнул вперёд и заметил, как красный корд повалил на землю чёрного. «Хах», — ударились они о землю, и вокруг чёрно-красного верёвочного клубка поднялось плотное облако пыли.

Я взбежал по лестнице, начал оглядываться, но в доме никого не было и стояла мёртвая тишина. «Что делать, что делать? — бешено скакали мысли. — Дальше идти некуда!»

— Лёша? — внезапно раздался спокойный голос Брэйна, и я облегчённо выдохнул.

Из другой комнаты вышел старый корд. За ним по полу стелился белый плащ, в одной руке Брэйн держал тёмный чехол со свитком, а другой рукой придерживал белую широкополую шляпу, которая сползала на глаза.

Я поднял ладонь, которой всю дорогу прикрывал зелье, и протянул Чашу Брэйну: «Я почти всё спас».

Белый корд сложил руки домиком у рта, точь-в-точь как делала Ира, и замер. Прошла минута, а может, и две, но Брэйн не двигался. Я не знал, как себя вести: стоять, вытянув Чашу, пока корд не очнётся, или поставить её на камень и просто уйти?

— Брэ-эйн, — тихо позвал я его, когда держать Чашу не было больше сил, и сел на камень.

Корд очнулся, встряхнул головой и взял Чашу у меня из рук.

— Это она, спасибо, — произнёс он и заглянул внутрь: от зелья, расползаясь тонкими белыми ручейками, едва заметно поднимался и сразу же падал, медленно растворяясь в воздухе, пар.

Я улыбнулся, потому что в это мгновение почувствовал себя самым свободным и счастливым человеком на свете, хотя всё ещё был кордом.

— Я пойду, — попятился к двери. — Там Маркус и Нот… Они ждут меня.

— Да, — ответил Брэйн, не отрывая взгляда от Чаши, — да, Лёша, иди…

Я вышел из дома Доры и увидел Маркуса с Нотом: они закончили драться, и оба сидели на земле. Маркус был без своей белой повязки, он сжимал её в кулаке и тяжело дышал, а Нот расправлял рваный плащ и зло сверкал красными глазами. Судя по всему, драка удалась — оба корда не смотрели друг на друга, но придирчиво осматривали себя со всех сторон: нет ли серьёзных повреждений, не много ли зацепок и не надо ли снова переплести руки и ноги.

— Лёша! — окрикнула меня Лэйзи, и я увидел, как они с Фанни бегут не разбирая дороги прямо по клумбам. — Получилось?

— Да! — улыбнулся я так широко, как только умел, и если бы у меня были зубы, они бы сверкнули в лучах Светиков. — Чаша у Брэйна.

Маркус с Нотом повернули в мою сторону головы, красный корд радостно потряс в воздухе кулаком, а чёрный, схватив свой изорванный плащ, встал на ноги и быстрым шагом зашагал прочь.

— Герой! — дружно закричали и захлопали в ладоши девочки. Они взбежали по лестнице, окружили меня и начали обнимать.

— Сейчас целоваться полезут, — рассмеялся Маркус и покачал головой. — Берегись.

Лэйзи отстранилась, Фанни отскочила в сторону, и мы все дружно стали хохотать.

— Пойдём к Брэйну? — спросил меня Маркус.

— Сначала — гулять, — улыбнулась Лэйзи. — Там баржа прибывает, давайте посмотрим.

Внезапно мне стало страшно, а вдруг это не «Смелый» идёт, а совсем другой корабль. Неужели только «Смелый» забирает здесь щебень? А может, это пираты и они захватят всех кордов в плен? «Нет, — одёрнул я себя, — при чём тут пираты? Пиратов не бывает, вот и Фёдор Иванович оказался обычным боцманом, а если и пираты даже, то кордов им всё равно не достать: их мир спрятан, скрыт от человеческих глаз, и просто так его не отыщешь».

— Лёша, — дотронулась до меня ладошкой Фанни, — не отставай.

— Да, — тряхнул я головой и разогнал нелепые мысли о пиратах, — гулять!

Слово гулять сейчас прозвучало странно. Нет, в обычной человеческой жизни я бы об этом даже не задумался, а тут у кордов всё было иначе: мы выбирались наверх только тогда, когда это было необходимо, а вот сейчас вдруг решили пойти, как самые обычные дети: без цели и только для удовольствия.

Снаружи на скалах было ветрено и уже очень темно, небо плотно затянуло тучами, и я не находил звёзд и месяца, но зато видел, как почти у самого берега стоит «Смелый». Да, это был он! Это та самая баржа, на которой я прибыл к острову, и которая сорвалась с якорей, оставив здесь меня одного.