Дэн Патрик - Колдовская метка [litres]

– Не сегодня, парень. Она говорит с Марозволк. Велела никого не пускать. Лучше не беспокой её до рассвета.

Стейнер кивнул и побрёл дальше по коридору, периодически оглядываясь. Странные нынче времена: послушники его презирают, а солдаты раздают бесплатные советы. Он поспешил мимо своей комнаты к лестнице, откуда направился вверх на плоскую крышу Академии Воды.

Вид на площадь захватывал дух; с высоты восьмого этажа он напоминал глубокий кратер или ужасную пропасть. Сама площадь была устроена вокруг естественной впадины в скале. Долгим, тяжёлым трудом высекался плац в центре острова. Четыре академии на южной стороне площади стояли на страже, как огромные часовые. С этого ракурса казалось, будто дракон возвышался над сторожкой с противоположной стороны. Колдовской огонь золотистым светом озарял площадь, окна, опоры и дверные проемы.

Её строили двадцать лет.

Стейнер испуганно вздрогнул, понимая, что где-то поблизости находится Сребротуман. Кузнец медленно повернулся и заметил скользящего в его сторону Зоркого, в чьей серебряной маске отражалось чистое выбритое взволнованное лицо самого Стейнера.

Я никому не скажу, что ты приходил сюда.

– Спасибо, – пробормотал юноша.

Ему понадобилось время, чтобы увидеть собеседника сквозь танцующие блики серебряного света. Кремовые одежды и красный кожаный сюртук Сребротумана опускались почти до самой земли.

По правде говоря, это одно из моих любимых мест на острове.

Зоркий подошёл к краю крыши и протянул руку к парапету.

Отсюда кажется, что трудности принадлежат другим людям, маленьким людям.

– А Ширинов – один из них? – Стейнер сглотнул, изумлённый своим смелым вопросом.

На острове, помимо Огненных духов и послушников, живут и другие заключённые.

– Что вы хотите сказать?

Император способен на изощрённую жестокость. Он не всегда наказывает ножом да кнутом. Зная, в чём сила изгнания, он отправляет служить на остров вдали от семей.

– Ширинов здесь не по доброй воле, – сделал вывод Стейнер из призрачных слов, что раздавались в голове. – И Мертвосвет… э-мм… Хигир?

Хигир сломался в момент ухода сестры из Тройки. Да и вообще, он собирался с духом только рядом с ней.

– Вы говорите о Вьюге? Я не знаю настоящего имени.

Маска Сребротумана медленно кивнула.

Тебе многое известно .

Какое-то время они глядели на площадь и солдат, патрулирующих местность ленивыми кругами. Глаза Стейнера упали на сторожку и принялись искать Сумеречную бухту.

«Надежда Дозорного» оставалась на якоре, так близко и так далеко…

Вот почему Хигир и Ширинов тебя ненавидят .

Сребротуман подошёл ближе, и Стейнер ощутил жар от ореола света, окружающего Зоркого.

– Почему?

Ты защищаешь сестру, как когда-то Хигир стремился защитить Вьюгу. Ширинов ненавидит тебя по той же причине, пусть и преследует другие мотивы.

– Вы читаете мои мысли?

Давно.

– Так вы знаете…

Знаю о Хьелльрунн, Испытании, о броши и твоей жертве. Знаю, что ты из рода Вартиаинен. Мне всё это известно.

Сердце Стейнера сжалось от ужаса, и на секунду его охватило желание столкнуть Зоркого вниз на твёрдые булыжники. Сребротуман тотчас пригрозил пальцем в перчатке.

Нет необходимости в столь крайних мерах; твой секрет, секрет твоей сестры в безопасности.

Стейнер вздохнул с облегчением и отступил от парапета, отводя взгляд.

– Но вы – Зоркий, а Зоркие обыскивают земли в поисках детей с колдовской меткой. Это ваша обязанность. Зачем жалеть мою сестру?

На этом острове много заключённых, и не все из них послушники.

– Вы уже это говорили, – проворчал Стейнер, чувствуя, как с каждым загадочным ответом иссякает терпение. – Так я могу доверять вам? Ни единая душа не должна знать мою тайну. Ни Фельгенхауэр, ни Марозволк.

Что ж, можем договориться.

– Договориться? Мне нечего дать взамен. – Стейнер немедля подумал о башмаках матери и о том, как не хотел от них отказываться.

Секрет за секрет. Материальные вещи для меня ничего не значат.

– Вам мой секрет и так известен. – Юноша нахмурился. – Вы украли его из моей головы. Воровство – не сделка.

Одна рука Зоркого потянулась к другой, и на мгновение показалось, что Сребротуман сложит пальцы в жесте размышления, но нет – он стянул перчатку. Глаза Стейнера расширились от изумления: под тканью была не плоть и даже не оживший камень, а завихрения тёмного дыма.

– Вы – Огненный дух…

Теперь мы квиты.

– Но вы не работаете в кузнице? Почему?

Сопротивляюсь. Кую собственный путь вместо оружия.

В полном смятении Стейнер наблюдал, как Зоркий вернул перчатку на призрачную руку.

Теперь ты убедился, что не все заключённые на Владибогдане – послушники. Я здесь, потому что связан с Огненной пыткой. Фельгенхауэр – за проступки, известные только ей и Императору.

– А Ширинов?

Звук доспехов отвлёк внимание Сребротумана. На крышу поднялась пара солдат.

– Всё в порядке, Зоркий?

Мальчик не мог заснуть. Наслаждаемся видом. Ничего более.

Воины отсалютовали и вернулись вниз в Академию Воды.

– Почему вы открыли мне тайну? – прошептал Стейнер, бросив последний взгляд на площадь и статую дракона в центре.

Потому что, как и все заключённые, я хочу сбежать отсюда. И я чувствую, что ты способен провернуть побег, Стейнер. Я на тебя рассчитываю.

Они отправились назад в академию. Проводив его до комнаты, Сребротуман кивнул головой и молча ускользнул в ту часть острова, где проводил долгие ночные часы. Зайдя в комнату, кузнец принялся помешивать угли, протягивая руки к теплу. В голове кружили мысли; он обдумывал каждое сказанное слово. Владибогдан – не просто тайный остров, а остров секретов, погрязший в них, заполонённый ими.

Прошло немало времени, прежде чем Стейнер уснул, но память о призрачной руке Сребротумана всплывала в голове снова и снова.

Стейнер не находил красоты в сольском языке. Гортанное, грубое наречие резало слух, даже если слова выражали радость. Сольский отличался обилием «в» и «з», отчего казалось, что говорящий так и норовит проглотить слова. Письмо оказалось и того хуже. Стейнер ненавидел каждую букву незнакомого алфавита, щурясь над ними, пока от концентрации не начинала болеть голова.