Дэн Патрик - Колдовская метка [litres]

– Произнеси слово «Vozdukha» по буквам, – велела Фельгенхауэр из-под маски.

Она вышагивала по комнате, пока юноша грелся у очага, устроившись на овчине. В его спальне из Матриарха-Комиссара она всегда превращалась в Фельгенхауэр. Пусть маска оставалась на месте, голос её смягчался, да и приказов становилось намного меньше.

– Меня уже тошнит, – фыркнул Стейнер.

Глубоко дыша, он попытался сосредоточиться на бумаге, чтобы не ошибиться.

– Ещё немного, – обещала Фельгенхауэр. – Ты хорошо справляешься. Старайся держать перо, как я показывала.

Матриарха больше беспокоило то, ка́к он писал, нежели что.

– Напиши слово «Plamya».

Стейнер не понимал причину, по которой она выбирала слова, пригодные лишь для использования на Владибогдане, но всё равно выписывал буквы на пергаменте.

– Теперь назови предыдущее слово, – велела Фельгенхауэр.

Юноша покачал головой.

– Не могу. – Он крепко сжал перо в кулаке. – Я не помню, хотя только что его написал. – Затем откинулся на спинку стула и уставился на пергамент с немым укором.

– Я так и думала. То же самое было и у иерарха. Она быстро забывала написанные слова. То, которое ты пытаешь вспомнить – «Vozdukha». «Воздух» на сольском.

– Столько премудростей с простым термином? – Стейнер ткнул перо в чернильницу и сложил руки.

Плечи Фельгенхауэр затряслись, и она подняла руку к лицу, желая прикрыть рот. Юноша понял, что она молча смеялась.

– Сольцы всё усложняют, – спустя миг ответила она. – Не только язык.

– Вы ведь не оттуда? Не из Сольминдренской империи? – Стейнер перевёл взгляд на Фельгенхауэр, пытаясь разглядеть личность за униформой и маской. – Не могу определить ваш акцент. Вы из Обожжённых республик? Откуда именно?

– Из Нордвласта, конечно, хотя и не распространяюсь об этом. Я не была там много лет и не собираюсь возвращаться.

– Но акцент? – спросил он.

– Император отправлял меня во все уголки континента, Стейнер. Я повидала Архивов остров с кипами старых счетов и соглашений; ходила по залам правосудия в Хлыстбурге и видела предателей, повешенных на рассвете.

Почему-то слово «предатели» заставило Стейнера задуматься. Матриарх-Комиссар должна быть тверда в преданности Империи, но тот человек, что сейчас с ним говорил, превратился в кого-то другого. Он заметил некое отвращение и даже внутренний конфликт.

– Я шпионила в республиках и проводила Испытания на Новгорусских землях. – Фельгенхауэр села на кровать, слегка понурившись. Строевая осанка пропала, поза говорила о бесконечной усталости. – Я ходила по заснеженной Империи и солнечным летним улицам, пряталась от весенних дождей в лесу и мёрзла в горах ночью.

Стейнер и сам ощутил тяжесть судьбы и сильное утомление. Матриарх-Комиссар молча сидела, опустив ладони на колени и склонив голову. Сам не зная почему, юноша накрыл её руку ладонью. Он думал, Фельгенхауэр вскочит на ноги и вернётся к властному поведению, но вместо этого она просто вздохнула, а потом перевернула руку ладонью вверх и сжала пальцы юноши. Долгие секунды они сидели молча, Стейнер боялся заговорить, не желая разрушить чары мимолётного союза.

– Что мы за пара, Стейнер Вартиаинен, – произнесла она спустя мгновение.

В тихом голосе он впервые расслышал намёк на северный язык. Женщина протянула руку, чтобы вытереть глаза, но ей помешала маска.

– Даже я, со званием Матриарха-Комиссара, привязана к острову, как и ты.

Она отпустила его руку и поправила одежду, затем встала и размяла плечи.

– Позанимаемся? – спросил Стейнер, протягивая руку к перу. Ему не хотелось, чтобы она уходила.

– Нет. Уже поздно, и ты устал.

Все следы акцента исчезли. Плечи выпрямились, подбородок поднялся, и она вновь превратилась в Матриарха-Комиссара Фельгенхауэр или же Кремнеокую для тех послушников, кто осмеливался над ней издеваться.

– Поспи. Завтра тебя ждёт много дел.

Дверь тихо закрылась, и Стейнер уставился на испачканные чернилами пальцы, пытаясь понять, что только что произошло.

Спустя три недели новые обязанности стали привычной рутиной. Резкий стук в дверь будил Стейнера по утрам, и он спешил переодеться, чтобы скорее принести завтрак начальнице. Он выполнял поручения для Матриарха-Комиссара, однако во время частных, но столь редких бесед она вновь становилась Фельгенхауэр. Больше никто в Академии Воды с ним не разговаривал.

Стейнер проскользнул в дверь своей комнаты и кивнул солдатам. Они кивнули в ответ, а один из них даже отсалютовал или помахал. Стражников Матриарха-Комиссара легко было отличить от других: вместо булав они носили топоры. Броня их была покрыта эмалью и всегда смазана, а сапоги начищены до блеска.

– Ну и шторм сегодня, – заметил один из охранников, проходя мимо него.

– Благо на улицу выходить не нужно, – улыбнулся Стейнер.

Фельгенхауэр оставалась верна слову и давала поручения лишь в пределах видимости. За три недели Стейнер ни разу не вышел из здания академии.

– Буря может длиться неделю, – продолжил солдат. – Нет навигации – нет еды.

– И водки, – добавил его товарищ.

– Мне пора, – ответил кузнец, уходя по коридору.

Он отправился на пятый этаж, где находился кабинет Фельгенхауэр. Этот этаж охраняли ещё больше солдат, правда, не таких болтливых, как их товарищи на шестом. На четвёртом располагались казармы для послушников. Стейнер огорчился отсутствию шума. Столько детей, но не слышны ни крики, ни гам, никто не выясняет отношения. Третий этаж был оборудован под классные комнаты, но юношу они не интересовали. Далее лестница привела его на второй этаж, где в огромной трапезной трижды в день ели послушники. Судя по исхудавшим детям, порции были крайне невелики. Наконец, он спустился к пункту назначения – кухням.

На него уставились трое послушников с угрюмыми лицами. За всё то время, что он служил Фельгенхауэр, никто из них не проронил ни слова.

– Завтрак Матриарха-Комиссара, – попросил кузнец, надеясь, что разговорит ребят.

Без лишних приветствий они указали на деревянный поднос. Измождённые, растрёпанные, все они казались младше Хьелльрунн.

– Приятно поболтать, – буркнул Стейнер, поднимая поднос.

Он повернулся, чтобы уйти, и чуть не врезался в Аурелиана. Какое-то время они молчали, не зная, что сказать друг другу.

– Что, во имя Фрейны, ты здесь делаешь? – наконец заговорил Стейнер.

Огнедышащий Аурелиан должен учиться в Академии Пламени.

– Ширинов удостоил меня чести сопровождать его. – Аурелиан напыжился и выпятил грудь. – У него встреча с Фельгенхауэр. Думал, её новому питомцу это известно.

Стейнер проигнорировал колкость.

– Ширинов преподаёт в Академии Земли. Зачем он взял тебя с собой?