Кирилл Берендеев - Поход Мертвеца

Молчание. Затем царь поднялся из-за стола, подошел к Мертвецу.

– Повернись, наемник, живо! – тот повиновался. – Смотри в глаза. Как ты смеешь отказывать своему царю?

– Ты, верно, запамятовал, государь, что я гражданин Урмунда.

– Ты мой подданный по праву рождения. И отписку я тебе не давал. А значит ты мой до самой смерти. И…

– Гонец твой, до самой смерти, вот эта челядь твоя, – он махнул рукой в окно, – воины, дворяне, пахари, купцы…. Я не твой. Если и был, то очень давно, пока родители мои не перевезли меня в республику.

Бийца грохнул костяшками тяжеленного кулака по столу. Впился взглядом в наемника, тот спокойно снес его пылающий взор. Царь первым отвел глаза, тяжело вздохнул, выдохнул. Помолчал. Повел плечами, не зная, что сказать. Крупный мужчина, в плечах куда шире наемника, да и силой не обиженный, с крепкими мужицкими руками, привыкшими не державу носить, но меч и пользоваться им не от случая к случаю, но постоянно, – Бийца выглядевший еще миг назад легендарным правителем, вдруг опустил голову, заметно ссохшись. Сел за стол, перестав глядеть в сторону Мертвеца, по-прежнему стоявшего у окна, вынул из-за пазухи бумаги, стал перебирать их, не читая. Казалось, наемник стал лишним в комнате, ему следует немедля покинуть занятого делами царя. Мертвец сделал шаг в сторону двери.

– Стой, – негромко произнес государь. – Ты верно, думаешь, я все еще не простил его. Отнюдь. Да, поначалу хотел казнить, потом отыскать и судить. Теперь же все переменилось. Прежде всего, сам княжич.

– Я знал его мальчишкой, не умеющим держать меч, больше всего боящимся увидеть кулачный бой.

– Не сомневаюсь, так и было. Мне много рассказывали о слабостях княжича. Теперь он другой.

– Для тебя, государь, он прежний – мальчишка, которого ты…

– Нет, наемник, – снова возвысил голос Бийца, возвысил и тут же утишил: – Для всех. Его спасали первое время от моего праведного гнева, укрывали. Друзья, товарищи, слуги, те, кто верил в него, кто не верил в предательство его отца. Тяжак хоть и глуп как управитель, но умен, как человек. Понял, что не справится ни со мной, ни со страной, сдался, получил земли и отправился править на север. Там его и убили. Жаль.

– Ты уверен, что…

– Не перебивай государя!.. Тяжак, я не сомневаюсь, укрывал сына до поры до времени. Пока сам не оказался в крепостном рве Сихаря. Он искренне и честно служил мне. Я не знаю, Пахолик его убил или его люди, неважно, ведь княжич пошел дальше. Он объявил себя царевичем, восстал против меня, переезжал из города в город, пока не собрал около трех тысяч войска из местных смутьянов. Я разбил его армию, но не поймал княжича. Он собрал новую тьму. Северные земли до сих пор не склонны подчиниться мне, – со вздохом продолжил государь. – Я жалею, что Тяжака убили. Этот удар оторвал север Кривии от меня. Он единственный, кто держал там мою власть, кто искренне верил мне и кто… кто мог сдержать своего сына. Ты вот его не сдержал.

– Ты думаешь, государь, это сделал Пахолик.

– Пахолик воспользовался сумятицей. Когда я выбил его шушеру из Сихаря, он засел возле Северного тракта, набрал людей, делал вылазки. Потом договорился с дикарями о помощи, окружил себя ими, собрал из них воинство. Мои наушники сообщают, будто у него уже почти тьма дикарей в подчинении, он что-то обещал им, верно, золото и земли для грабежей, а еще дорогу в Урмунд. Еще говорят, он тайно договаривался с полководцем шестого легиона, взявшего Беришт, о помощи. А когда-то я пытался отговорить от вмешательства в наши дела именно шестой легион. Тогда его полководцем был Лепид, ныне казненный…. – царь помолчал. – Вижу, наемник, ты мне не веришь.

– Твои слова могут быть правдивы, государь, но лишь для тебя.

Бийца долго смотрел на Мертвеца, пытаясь высмотреть в его глазах что-то, но снова отвел взгляд. Тяжелая тишь повисла в стенах башни, казалось звуки окрест нее так же прекратились, безмолвие окутало столицу, распространяясь чем дальше, тем быстрее. Он поднялся, наемник встал следом.

– Хорошо же, пойдем, Мертвец, поговоришь с тем, кто знал княжича достаточно, чтоб вернуться к нему, несмотря на все слухи и доводы, – и подойдя к двери, резко распахнул ее.

Гонец обнаружился тут же, он отскочил от двери, вжался в стену. Государь прошел мимо, даже не повернув головы, за ним последовал наемник. Они быстро прошли галерею, в одной из комнат, как показалось наемнику, он увидел витраж в окне – знакомое изображение женщины с высокой прической и гордым профилем, заставило Мертвеца вздрогнуть. Он глянул на Бийцу, но ничего не сказал, тот же, занятый своими мыслями, не обратил внимания на сбившегося с шага.

Они спустились в подземелье, прошли длинным коридором в смрадно пахнущие подвалы. Наемник неожиданно произнес, не в силах долее выносить этот молчаливый путь:

– Скажи, государь, есть ли среди твоих советников отшельник Ремета. Он именует себя сыном божьим.

– Ремета? – удивленно произнес государь. – Он тебе зачем? Я видел его, кажется, лет пять назад, да как последний раз из Кижича в Косматые горы возвращался. Язвительный старик, острый, как нож. С чего ты решил, будто он при мне? Или услышал, раз я кижичей у себя во дворе за милых гостей принимаю, так и его возьму?

– Нет, государь. Прости, то лишь моя догадка.

– Я не понимаю, к чему ты клонишь. Я вот не скрываюсь пред тобой, говорю как есть. И незачем мне… – Бийца замолчал на полуслове. Они миновали две решетки, возле которых стояли по двое стражей. Нетрудно догадаться, что они прибыли в застенки, запах крови, прежде неощутимый, ныне кружил голову.

Государь остановился подле одной из дверей, велел открыть. Тяжелый замок лязгнул, страж двумя руками отодвинул железный засов, отворяя дверь. Смрад заставил Бийцу отойти на шаг и достать платок.

– Заходи, – негромко приказал он Мертвецу. – Возьми факел, там темно. И поговори со своим знакомым.

Наемнику показалось, государь оставит его в камере, но нет. Мертвец сделал несколько неуверенных шагов, покуда не уперся в стену. Окон здесь не было, от пола тянуло непередаваемым смрадом. Глаза быстро привыкали к темноте, он разглядел небольшое помещение, глубиной и шириной в две сажени, с загаженным полом, на котором когда-то находился соломенный матрац или что-то подобное, гниющие тряпки валялись в углу, на них, лицом к сырой стылой стене, лежал без движения невысокий человек, съежившийся от не то боли, не то холода, в одном исподнем, изгвазданным так, словно, он пробыл тут не один месяц.

Свет ударил в глаза – Мертвецу подали факел. Человек пошевелился.

– Опять? – хрипло произнес он, Мертвец еле разобрал слова с кашляющем бульканье. Человек повернул лицо, пытаясь щуриться.

– Боронь? – изумленно произнес наемник. Старый командир некогда изничтоженного отрядом Бийцы Истислава закряхтел, пытаясь хотя бы сесть, не удалось. Мертвец опустился на колени, держать в руке факел неудобно, наемник положил древко на пол, окрасившийся черно-красными красками. – Тебя пытали? Осторожнее, подними голову.