Сергей Тягунов - Парадигма [СИ]

— Мне рано или поздно станет скучно.

— Ошибаетесь. В вас сейчас говорят инстинкты. Я, например, живу больше четырехсот лет, но ни разу не устал от бытия, если позволите мне столь высокопарные слова. Бессмертие — не зло, тгон, а великая благодать. И все, кто принял наш дар, не пожалели об этом. Поверьте, я не подхожу к каждому встречному и предлагаю ему вечную жизнь, вовсе нет. Лишь единицы заслуживают подобного.

— И чем же я удостоился такой чести?

— Узнаете.

Релин покачал головой:

— Ты не отвечаешь прямо на мои вопросы и чего-то не договариваешь. Я не приму подобного решения. Потому что, как показывает мой опыт, истинной свободы не существует. Даже если предположить на миг, что ты действительно обладаешь столь невероятным даром, то риск все равно слишком велик. Я в ответе за дворец-башню, за своих людей и перед родом. В конце концов, я предок Мантеса Льва.

Жакерас скептично изогнул бровь, скрестил руки на груди и произнес:

— Именно поэтому вы позволяете слуге помыкать собой? Признайтесь себе: вы здесь никто. Вами манипулируют, говорят о величии рода, о свободе выбора, но на самом деле выбора-то и нет. Вы выполняете то, что скажут. Я уже несколько дней наблюдаю за тем, как ведут ваши слуги рядом с «великим тгоном»! — Он ухмыльнулся. — Хжай здесь главный. Он отвечает только перед вашим отцом. И соблюдает его интересы. Всегда подавляет ваши маленькие бунты, разрешает вам напиваться, хотя постоянно говорит об обратном, оспаривает решения. Разве сегодня во время осады было не так? Вы хотели биться с другими людьми — к слову, похвальное желание — но Хжай настоял на том, чтобы вы «управляли» воинами с крыши башни. Ему невыгодна ваша смерть.

Уставившись в пол, Релин хмыкнул.

Его поразило, насколько хорошо знает его этот бродячий старик.

Все мысли, которые он так старательно прятал, вдруг оказались на поверхности, оголены перед всеми — выбирай и рассматривай на свету. А может, эта правда видна любому? Просто он убеждает себя в обратном, не желает принимать действительность.

— Я вижу вашу душу, великий тгон, — сказал Жакерас. — Она такая же как у меня — желающая свободы, не принимающая никаких ограничений. Вы не хотите ни от кого зависеть — и это правильно. Таких людей мало, поверьте. И, если вам станет легче, я могу дать слово, что, приняв мое предложение, вы будете вольны уйти куда захотите. Ни я, ни мои люди не станут удерживать вас. Только не убивайте себя здесь. Не позволяйте каким-то Хжаям понукать вами, говорить, что делать. Вы выше всего этого.

— Мне кажется, ты забываешься, старик, — сказал Релин. Но слова его прозвучали слабо, неубедительно. — Ты дерзишь самому тгону. Я ведь могу наказать тебя.

— Я говорю правду. И не является ли сегодняшний день тому доказательством? Тгон без царства. Тгон, которого презирают его же люди просто потому, что видят, как его дергают за ниточки. Тгон, которому не дают биться вместе с другими воинами. Зачем нужна такая жизнь? Явите истинную сущность, вы не мышь! Свобода — вот главное.

Релин стиснул зубы, кожа на желваках натянулась.

Но вместо яростных нападок или выхватывания меча из ножен он, оставив седобородого за спиной, лишь молча двинулся к арке, направляясь в свои покои.

Хватит на сегодня откровений.

Звезды прячутся в желто-алых сполохах огня, ночное небо — такое далекое и бескрайнее — скрыто в черных клубах дыма, лишь изредка показывается глаз луны. В воздухе, жаля кожу, витает горячий пепел. От гари щиплет нос, а во рту — мерзкий горький привкус.

Город вокруг дворца-башни пылает.

Языки пламени устремляются к небесам, танцуют над стенами — огромные, бесформенные, пробуждающие первобытный страх и в то же время завораживающие.

Релин иногда останавливается и наблюдает за тем, как его прежняя жизнь исчезает в огне — и все это под монотонные песни-молитвы беснующихся рабов.

Звуки их голосов доносятся над Юкнимеей.

От них не спрятаться ни в палатах, ни в подземных складах дворца-башни.

Они проникают везде, где бы ты ни был.

Они — часть города, его пульс.

Они — в самом воздухе.

Хжай шагает чуть впереди, старательно обходя впитавшуюся в песок кровь.

Тела погибших илотов еще днем скинули со стены, дабы другие рабы могли воочию увидеть свою будущую судьбу. Но следы кипевшей битвы остались. И если бы не пылающие дома, то в воздухе бы витал тяжелый смрад мертвецов. Пусть уж лучше запахи гари.

— Господин, у нас всё под контролем, — чуть ли не радостно заявил Хжай. — Мы надежно защищены стенами от любых поползновений! Илоты практически разгромлены! Еще одна такая их атака — и можно будет отвоевать город.

— Если его не сожгут раньше, — саркастично сказал Релин, поднимаясь на крепостную стену.

На фоне пылающих домов чернеют силуэты воинов. Многие из них, опираясь на воткнутые длинные копья, неподвижно смотрят, как огонь перекидывается с одной постройки на другую, поднимая в воздух снопы искр. Некоторые сидят на камнях, склонив головы на груди. Кто-то выплевывает в адрес дикарей проклятия. Возле оазиса переговаривается со своими людьми капитан крепости. Выглядит он уставшим, будто бы придавленным тяжестью. Однако его глаза полны решимости.

— Зато можно не тратиться на огненное масло, — попытался пошутить Хжай и хохотнул. — Видно, как днем. Рабы делают себе же хуже, господин. Сжигают удобные позиции, откуда можно было бы обстреливать наших воинов. В их действиях нет никакой логики, а потому они обречены.

— Мне от них не по себе.

— Скоро все закончится, господин. Думаю, еще несколько дней — и победа наша. В любом случае, я отправил ястреба с письмом вашему отцу, кратко рассказал о нашей ситуации. Восхвалил вашу мудрость и непревзойденный тактический гений. И… попросил прислать небольшой отряд — так, на всякий случай.

— Ответа не было?

— Нет, тгон.

Пальмы гордо возвышаются над ними, их длинные широкие листья в свете огней кажутся пепельно-серыми. На тонких стволах пляшут тени. Трава под ногами приятно шуршит, убаюкивающе шепчет. На безупречной глади озера отражаются стены и солдаты.

Релин посмотрел на дворец.

Исполинская крепость древняя и неприступная: крепкие тяжелые стены-глыбы, выбитые из черного поблескивающего гранита, маленькие бойницы, из которых легко обстреливать врага из луков, система сложных переходов и лестниц, дабы отряд мог появиться в неожиданном месте и застать врасплох. Ничего лишнего, все сделано ради простых целей — защищать и убивать.

— Господин, я бы хотел затронуть еще одну тему, которая, признаться, меня волнует, — начал Хжай. — Я говорю о наших псевдоторговцах — о Жакерасе и его людях. Мне не нравится, что они так свободно перемещаются по крепости. Мы должны запереть их в каземате!