Гэв Торп - Время Легенд: История Раскола

Он не понял, услышала ли его жена. Она взяла сына за руку и ушла, оставив князя в коридоре. Имрик разочарованно покачал головой. Хотя Анатерия может никогда не осознать требования к князю из рода Укротителя Драконов, Титанир поймет, когда станет старше. Быть правителем эльфов было в его крови, наследием его великого происхождения.

Внезапно почувствовав себя неловко, Имрик задумался, была ли это его броня или тяжесть чего-то другого.

Через восемь дней после возвращения домой Имрику сообщили, что его брат вернется в Тор Калед в течение последующих двух дней и должен быть встречен двором Каледора. Имрик передал новость другим князьям и дворянам, послав всадников к тем, кто жил за городом. Это был повод понаблюдать, как соберутся лорды Каледора; в течение столетий они не собирались вместе в столице.

Город гудел от слухов, и не раз Имрик упрекал своих домочадцев за потворствование предположениям. Тор Калед наполнился свитами прибывающих дворян, и каждую ночь праздничными банкетами отмечали каждое прибытие. В свете красных фонарей эльфы танцевали и пели на площадях и улицах, нуждаясь лишь в малом поводе для празднования.

Утром перед прибытием Каледриана в городе появился другой важный эльф: Хотек, верховный жрец Ваула. Услышав эти новости, Имрик отправился к главным воротам, чтобы лично встретить Хотека и провести его во дворец с должной церемонией. Хоть часто тяготясь должностным положением и нескончаемой суетой, которую оно влекло за собой, Имрик дорожил старыми обычаями Каледора и торжественно приветствовал Хотека.

Он питал уважение не столько к эльфу, сколько к его положению, поскольку верховный жрец Ваула, предшественник Хотека, помог Каледору Укротителю Драконов в изготовлении многочисленного оружия и артефактов во время войны с демонами. В такой помощи присутствовал риск, и несколько раз на святилище на вершине Наковальни Ваула нападали приспешники Хаоса. Хотя прошли тысячелетия, Имрик оставался верным своему кровному долгу перед жрецами и многословно приветствовал Хотека.

— Я отдаю дань уважению, Имрик, — сказал Хотек, пока они вдвоем взошли в золотую карету с навесом из зелено-серой драконьей чешуи. Жрец выглядел внушительно: его лицо было худым даже для эльфа, с высокими скулами и тонкими бровями, его седые волосы удерживались сзади лентой из черной кожи, усыпанной красноватой бронзой. Самыми примечательными были его глаза, чисто-белые. Как и прибывшие с ним в свите, Хотек ритуально ослепил себя, чтобы разделить страдания Ваула. Он не показывал признака дискомфорта или беспомощности из-за утраты, другие его чувства, включая врожденное мистическое сознание, усилились, чтобы компенсировать недостаток зрения. Все равно Имрик всегда немного смущался, когда говорил со жрецом Ваула, и удерживал свой пристальный взгляд вне лица Хотека.

— В тебе и твоей семье честь и сила Укротителя Драконов остаются сильны, — продолжал Хотек. — Так мало в эти дни тех, на чей зов драконы обращают внимание. Это свидетельство того, что они считают тебя союзником, когда так многие из них надолго погрузились в вечную спячку.

Когда четверка лошадей отправилась по крутой дороге, Хотек более удобно расправил свои тяжелые синие одежды и откинулся на спинку сиденья. Он сплел пальцы на груди, каждый палец оттягивало кольцо с драгоценным камнем, а на запястьях и шее висело множество тонких цепочек из серебра, золота и других блестящих металлов.

— Чему я обязан удовольствием этого приглашения? — спросил жрец, повернув голову к князю, как будто мог его видеть. — Официальное послание Каледриана просто гласило, что он собирает весь двор Каледора, и что как верховный жрец Ваула у меня по традиции есть место на этом уважаемом собрании.

— Я не знаю наверняка, — ответил Имрик. — Он вызвал меня с Элтин Арвана, чтобы представлять Каледор в Тор Анроке, но я не слышал больше со времени возвращения. Его беспокоит продолжающееся странное поведение наггароти.

— Наггароти? — Хотек попытался казаться непринужденным, но Имрик заметил внезапное напряжение в теле и голосе жреца. — Как заботят каледорцев дела Нагарита?

— Возможно, никак, — сказал Имрик. — Даже в Наковальне Ваула вы должны были слышать, что они закрыли свои границы. Разве тебе не кажется это странным?

— Святилище находится вне политики и границ отдельных королевств, — ответил Хотек, снова расслабленно махнув рукой. — Если наггароти хотят остаться при себе, я приветствую это. Тем лучше для всех нас освободиться от их суровых выражений и ехидных замечаний.

— Говорят, что они открыто поклоняются Китарай, — сказал Имрик. — Наверняка Кхаину, и вероятно другим темным богам. В колониях они ведут себя довольно вызывающе.

— Мы не диктуем другим, что им выбрать, чтобы задобрить богов, — пожал плечами Хотек. — Я знаю, что они пытаются распространить учение Китарай на других королевства и города, но их обращение в веру попадает в уши, не желающие слушать по большей части. Лучше их игнорировать и дать металлу остыть, чем закалить его до твердости обвинениями и преследованием.

— Ваше святилище хорошо сохранилось? — спросил Имрик.

— К счастью, наши дни оружейников для князей давно миновали, — сказал Хотек. — Сегодня мы делаем амулеты, а не мечи, кольца, а не щиты. И много времени уходит на изучении гномьих артефактов, которые попадают в наше распоряжение. Большинство из них замечательны, в отличие от изготовленного на Ултуане. Я признаю, иногда они грубоваты на вид, но содержат простые, но сильные чары.

Разговор продолжался в том же духе, пока они не достигли дворцов. Имрик передал заботу о Хотеке слугам своего старшего брата и, выполнив свой долг, потратил остаток утра, играя с Титаниром. В полдень, когда ожидалось прибытие его брата, он направился в большой зал, где для совета кольцом стояли стулья с высокими спинками, всего около сотня. Трон Каледриана стоял перед огромными дверями, его советники уже ждали возле него, и большинство дворян уже присутствовали.

Имрик занял свое место справа от трона, Дориен — с другой стороны, рядом с Тиринором. Зал вскоре заполнился, исключая только группу дворян, которые не могли или не хотели присутствовать. Приглушенный зов горнов раздался со стен цитадели, возвещая о прибытии Каледриана. Собравшиеся эльфы стояли и ждали его входа, тихое перешептывание отскакивало от разукрашенных стен зала.

Перед открытием дверей раздался топот ног. Все глаза были обращены на Каледриана, когда он вошёл. Правитель Каледора был одет в длинную белую мантию с вышитыми золотой нитью завитками пламени, широкий пояс вокруг талии и узкий обруч на голове. Он вошел в зал без особой церемонии, приветственно махнув рукой одним советникам и останавливаясь, чтобы переговорить с другими. Он слегка улыбался и безмятежно пожимал руки и плечи, но Имрику показалось, что он видел некую скованность в движениях своего брата, которая выдавала некое бремя, что тяготило его.