Гэв Торп - Время Легенд: История Раскола

Набирались новые рекруты, и однажды Каратриль узнал, что должен будет снова выступить под стягом Эатана. В настоящий момент он был доволен тем, что оставил действия и заботы другим. Как многие из его товарищей, его первой заботой была безопасностью князя и его людей. Он сражался, когда приказывали, но пытался наслаждаться относительным покоем, пока он длился.

Зная, что на следующий день он должен уйти со своим отрядом, Каратриль извинился и оставил винную лавку, пока еще позволяли его сила воли и трезвость.

Когда он шел обратно в свои покои вдоль каменных улиц Лотерна, он размышлял о зыбкой грани между веселым досугом и скатыванием в развращенность культов. Полностью отдаться чувствам, отвергнуть страхи, сомнения и муки рациональной жизни всегда было искушением для эльфов. Радости дружбы и любви были непревзойденны, но так также Каратриль и его народ сильно страдали от самых черных глубин гнева и горя.

Каждый прошел рискованный путь между агонией и экстазом, вечно сражаясь с беспокойным духом, пробудившимся в его сердце с появлением Аэнериона; желанием сражаться и побеждать, вознестись к вершинам ощущений, на которые были способны только эльфийские разум и тело.

Сам Каратриль такого желания не испытывал. Его жизнь была достаточно насыщена событиями, и он жаждал мирского и предсказуемого так же, как культисты стремились к возбуждению и риску. Довольный, что все еще может сопротивляться соблазнам своего эльфийского духа, и убаюканный вином, Каратриль заснул расслабленным и мирным.

Вскоре после рассвета Аэренис разбудил Каратриля, принеся ему стакан пресной воды из колодца казармы и маленький ломоть хлеба с кусочком масла и горшочком блестящего меда. Лейтенант Каратриля казался более спокойным, чем накануне, и капитан заметил это.

— Я увижусь со своей сестрой, когда мы достигнем Хал Ментеона, — объяснил Аэренис. — Я не видел ни ее с лета прошлого года, ни моих кузенов и племянников. Помнишь, я родился в деревне, а не в Лотерне, как ты.

— Конечно, — сказал Каратриль. — У меня нет семьи, чтобы скучать, но, полагаю, город и его жители — мои самые близкие родственники.

Кампания собралась для похода к Хал Ментеону и вскоре двинулась на запад от Лотерна, чтобы встретиться с солдатами из других частей Эатана. Расположенное между Внутренним морем и внешним побережьем Ултуана, королевство представляло собой живописную полосу холмов и сельхозугодий, постепенно поднимавшихся на запад, пока не достигло предгорий Драконьего шипа, которые отмечали границу с Каледором.

Сотня эльфов держала путь вдоль прибрежной дороги в постоянном темпе, луга и пастбища справа от них, невысокие утесы слева от них, нарушаемые извилистыми тропинками и дорогами, ведущими вниз ко многочисленным бухтам и пляжам. Ветер дул с моря, принося с собой соленый воздух и мелкий дождик с облачного неба, но марш были весьма приятным во время частых перерывов, когда солнце светило вниз.

После полудня отряд остановился на отдых над небольшим рыбацким городком, укрытым белым меловым утесом, который словно убывающая луна огибал залив с зеленой водой. Большинство судов отсутствовали, их белые паруса и корпуса были видны в темноте моря. Еда была выгружена с фургонов, снабжающих отряд.

Каратриль покинул отряд и отошел на небольшое расстояние, прислонившись к окрашенной белым каменной стене, обозначавшей границу фермы. Оперевшись руками о стену, копье и щит рядом с ним, он смотрел на море и наблюдал за птицами, летающими вокруг вершин утеса, их резкие крики разрезали воздух над грохотом прибоя у подножия скалы под ним.

Он перевел свой взгляд дальше в море и посмотрел на горизонт на юге, наслаждаясь спокойствием плоской синей глади океана. Аэренис присоединился к нему, вручив Каратрилю завернутые в пакет хлеб и вяленое мясо, прежде чем прислониться спиной к стене.

— Трудно поверить, что в Эатане что-то неладно в такие дни, как этот, — сказал Каратриль.

— Возможно, ничего плохого нет, — ответил Аэренис. — Наслаждайся покоем, пока он есть.

— Если б только это было так просто, — сказал Каратриль. Он вздохнул и закрыл глаза, глубоко вдыхая морской воздух и впитывание тепло солнца. — Враги ближе, чем мы понимаем. Я не могу поверить, что Лотерн полностью свободен от культов, в остальная часть Эатана, несомненно, обеспечивает укрытие еще большим.

— Ты не думаешь, что, возможно, враги сделаны из культов, когда в этом нет необходимости? — сказал Аэренис.

— Что ты имеешь в виду? — сказал Каратриль, поворачиваясь к другу.

— Были несколько таких, как кхаиниты, которые охотились на невинных, но большинство из них достаточно безобидны, не так ли? — ответил Аэренис. — Что, если кто-то из наших людей захочет иногда погрузиться в приятную фугу или захочет поговорить с духами мертвых? Стоит ли это причиненных страданий, чтобы преследовать этих людей?

— Это ловушка духа, — сказал Каратриль. — Это вред, который оно причиняет нашей культуре, нашему обществу, которое делает поклонение Китарай болезненным. Ты видел, что случилось с князем Аэлтерином. Культы вредят правосудию и разрушают нравственность нашего народа.

— И поэтому ты хочешь, чтобы каждый культист был убит? — сказал Аэренис. — Это выход?

— Я не знаю, — ответил Каратриль. — Кажется неизбежным, что кровопролитие это уладит. Наггароти возбудили своих подхалимов и своих агентов, и культы ответят, выступив против правления князей и Короля-Феникса. Если они сдаются мирно, этого можно будет избежать.

— Я чувствую намек на высокомерие при таком подходе, — сказал Аэренис. — Почему все требования навалена на культистов? Какие попытки когда-либо предпринимались, чтобы помочь им, включить их потребности и желания в наше общество? Они были заклеймены чужаками, теперь преступниками, и вы удивляетесь, почему они пренебрегают властью своих князей?

Не имея ответа на этот вопрос, Каратриль повернулся к морю. Аэренис был мягкосердечным и прощающим, и он сделал хорошее замечание. Но несмотря на все несправедливости, которые культисты могли бы обоснованно предъявить им, Каратриль не мог забыть жуткие сцены, свидетелем которых он был в Эатане много лет назад, и при этом он не мог забыть притягательной силы, которая пыталась склонить его к служению Китарай.

Его глаз бесцельно скользил по волнам, пока он обдумывал слова Аэрениса. Обратившись на запад, он заметил парус, обходящий мыс, больший, чем у рыбацкой лодки. Сосредоточившись, он увидел, что двухкорпусный корабль «ястреб», плывущий в поле зрения, оба его паруса наполнял ветер, на мачте трепетал светло-голубой вымпел.

За ним следовал еще один, и еще.

Удивленный, Каратриль наблюдал за флотилией, лавирующей в заливе. Всего было одиннадцать кораблей, два из них были мощными трехкорпусными дракарами, их палубы заполнялись эльфами.