Гэв Торп - Время Легенд: История Раскола

— Не знаю, — покачав головой, ответил Алит. — Он там, где Морай-хег ведет его. Вороньи герольды забрали своих мертвых и исчезли в Ателиан Торире. Вы можете никогда больше его не увидеть.

— Анар? — сказал Тиринор, вспоминая, что имя наггароти упоминалось. Он был из дома Эолорана Анара, одного из самых благородных дворян в Ултуане, но выглядел так, будто провел всю свою жизнь в захолустной деревне. — Я слышал это имя от пленных, которых мы взяли в Лотерне.

— И что же они говорили? — спросил Алит.

— Что Анарсы шествовали рядом с Малекитом и сопротивлялись Морати. — Он протянул руку. — Я Тиринор, и я приветствую тебя в нашем лагере, даже если мой невоздержанный кузен не хочет.

Алит быстро пожал протянутую руку. Дориен фыркнул и отвернулся, требуя еще вина. Когда он двинулся сквозь толпу, Тиринор увидел, что глаза наггароти следуют за ним, прищурившись, когда он заметил, что Дориен прихрамывает.

— Он в плохом настроении, — сказал Тиринор. — Я думаю, что он сломал ногу, но он отказывается позволить целителям взглянуть на нее. Он все еще полон огня и крови после битвы. Завтра он успокоится.

— Мы благодарны вам за помощь, — сказала Атиель. — Ваше прибытие большее, чем мы могли рассчитывать.

— Мы получили весть, что друкаи идут вдоль перевала, четыре дня назад и отправились немедленно, — сказал Тиринор. — Сожалею, что мы не можем остаться здесь, потому что мы нужны в Крейсе. Враг почти захватил горы, и король плывет вместе с армией, чтобы препятствовать им на границе с Котиком. Завтра мы продолжим путь на север, а затем через Авелорн нанесем удар по друкаям с юга. Сегодня важная победа, и Каледор признает жертвы, принесенные народом Эллириона.

Алит отвернулся, и Тиринор увидел, что наггароти сжал кулаки и сгорбил плечи.

— Алит? — сказала Атиель, шагнув в сторону наггароти. Тиринор заметил боль в ее выражении и разделил заинтересованный взгляд с Финуделом. Эллирийский князь слегка покачал головой, предостерегая от любых замечаний. Алит повернулся к княжне.

— Сожалею, — сказал Алит. — Я не могу разделить ваш энтузиазм по поводу сегодняшней победы.

— Я думал, ты рад, что Керанион мертв, — сказал Финудел, присоединяясь к своей сестре. — Разве это не расплата за твоего отца?

Тиринор мало обращал внимания на продолжающуюся сагу об Анарсах. В том, что он разделял мнение Дориена, что убийство наггароти наггароти было не так уж плохо. Он заметил проходящего мимо слугу с золотым подносом, наполненным бокалами вина, и прихватил новый бокал.

— Нет, — тихо сказал Алит. — Керанион умер быстро.

Атиель и Финудел замолчали, в шоке от слов Алита. Тиринор встал рядом с Финуделом, протягивая бокал Алиту. Князь наггароти неохотно принял его.

— Побед у нас было мало, — сказал каледорец. Он поднял свой бокал в тосте за Алита. — Я благодарю тебя за усилия твои и твоих воинов. Если бы король был здесь, я уверен, он предложил бы тебе то же самое.

— Я не борюсь ради вашей похвалы, — сказала Алит.

Тиринор сдержался в ответ на дерзость наггароти и сделал глоток вина.

— Тогда ради чего вы сражаетесь? — спросил Тиринор.

Алит ответил не сразу. Он посмотрел на Атиель, и выражение его лица слегка прояснилось.

— Простите меня, — сказал Алит с легкой улыбкой. — Я устал. Сильнее, чем вы можете себе представить. Эллирион и Каледор бьются за свою свободу, и я не должен осуждать вас за вопросы, которые вас не касаются.

Алит сделал глоток вина и слегка кивнул в знак благодарности. Он поднял бокал в направлении Тиринора и устремил взгляд на каледорца.

— Пусть вы выиграете все свои битвы и закончите эту войну! — провозгласил Алит. Его глаза на мгновение дрогнули, прежде чем вернуться, чтобы встретить ошеломленный взгляд Тиринора. Каледорец увидел пустоту в глубине этого взгляда и был вынужден отвернуться, подавляя дрожь.

— Мы не должны вам больше навязываться, — сказал Финудел, направляя Атиель прикосновением руки. Алит мгновение с тоской смотрел ей вслед, прежде чем вернул свой взгляд к Тиринору.

— Вы будете сражаться до последнего, без всякой надежды? — спросил Алит. — Ваш король отдаст свою жизнь за освобождение Ултуана?

— Да, — ответил Тиринор. — Ты думаешь, что только у тебя есть достаточная причина бороться с друкаями? Ты ошибаешься, очень ошибаешься.

Присутствие Алита очень тревожило. Тиринор отвернулся и позвал Дориена, изображая беспокойство за своего кузена, поэтому смог оставить наггароти в одиночестве. Он присоединился к Дориену и другим каледорским князьям в центре шатра, осушая содержимое своего кубка.

— Не знаю, как ты, но кажется, я предпочитаю, когда наггароти не на нашей стороне, — сказал он тихим голосом, боясь, что князь Анар услышит его.

— Я не доверяю ему, — сказал Дориен, глядя через плечо Тиринора туда, где Алит был погружен в серьезную беседу с Каратрилем. — Финудел глупец, союзничая с его родом. Поверь мне, Анар окажется предателем, и пусть мне перережут горло, прежде чем я соглашусь сражаться вместе с ним. Лучше так, чем нож в спину.

Тиринор следил за Алит Анаром с подозрением, зная, что в словах его кузена истина. Его беспокоили не просто слова наггароти и его нрав. Была тьма духа, которая пронизывала сердце Алита, и Тиринор не хотел быть ее частью. Отвернувшись, он выбросил наггароти из своих мыслей и заметил группу служанок Атиэль, оценивающе смотревших на него через шатер.

Прихватив себе новый бокал вина, он с улыбкой направился к ним.

Цветок начал увядать. Его листья обвисли и пожелтели, стебель искривился, бледно-голубые лепестки скукожились, когда упали на землю. Иврейн опустилась на колени рядом с растением, чувствуя причину его недомогания. Было плохо всему Ултуану. Темная магия текла, разрушая все, к чему прикасалась. Невыразимые обряды совершались во имя низших богов. Народ Вечная королева противостоял друг другу по острову. Гармония Ултуана была разрушена, и все впало в беспорядок.

Иврейн вытянутым пальцем коснулась поникшего листа и освободила часть своей силы. Жизнь перетекла в цветок, и он выпрямился и зацвел, оживленный магией Вечной королевы. Это был жест, и не более того. Она не могла исцелить каждого больного, подвергшегося воздействию на Ултуане.

Вечная королева опустилась на колени рядом с цветком и погрузила пальцы в землю, ощущая каждую частицу почвы на своей коже. Длинные волосы струились по ее лицу, она закрыла глаза и задержала дыхание, втянув запах и влагу голой земли, вдыхая жизненную силу Иши.

Она позволила своему разуму блуждать вне смертной оболочки, которую другие знали как Иврейн, и просочилась в почву, медленно распространяясь сквозь долину Гаен, в Авелорн и далее, сквозь каждую травинку и цветок в Ултуане.