Гэв Торп - Время Легенд: История Раскола

Ее дух причитал, когда ее разум ощущал сокрушительную поступь армий наггароти по пастбищам и лугам. Она отпрянула от вкуса крови в реках и ручьях. Армии разбили лагерь под сенью древних деревьев и срубили их, чтобы разжечь костры.

Вечная королева отступила обратно в Авелорн, встревоженная тем, что она почувствовала. Ненависть, жадность, фанатизм, и не только от наггароти. Так было всегда, зло порождалось злом, чтобы подпитать себя. Скверна Хаоса витала в воздухе, воде и земле. Ее народ никогда не освободится от его прикосновений.

Несмотря на все свои мрачные мысли, она знала, что надежда была всегда. Из воспоминаний, которыми она делилась со своими многочисленными матерями, она знала, что Ултуан видел эру намного хуже настоящей. Жизнь нельзя так легко уничтожить. В ее сердце все еще задержалась боль Авелорна с тех пор, когда он был снесен демонами. Лес снова вырос за это опасное время, но еще больший ущерб был нанесен. Ее отец, Аэнарион, взял Убийцу богов, и это единственное деяние пригласило насилие в сердцах эльфов навсегда. Наггароти нельзя было винить в том, кем они стали, семя их зла было посеяно предыдущими поколениями.

Однако это семя тьмы было взращено злыми намерениями. Мысли Вечной королевы обратились к создателю нового времени горя: Морати. Это ее злоба, ее ревность, ее жадность подпитывали эту войну. Вся пролитая кровь потоком лилась с рук Морати.

Этот потоп сейчас достиг Авелорна. Воины в броне забрели в западные леса с гор Крейса, убивая и сжигая. Они были бичом для всего, стремясь укротить и покорить саму природу. Сознание Иврейн двигалось вдоль ветвей и корней, следя за лагерем наггароти. Она ощутила, как кровь барабанит по траве под жертвенниками, почувствовала, как сквозь листву пробивается дым погребальных костров, а звериный ужас от убегающих лесных тварей пробегает по ее корням.

Солнце село и взошло и снова село множество раз, пока Иврейн следила за наггароти, стремясь определить их намерения. Они гнали всех впереди себя: волка рядом с оленем, лису рядом с кроликом, ястреба рядом с голубем. Все были едины в своем страхе перед темным кровопролитием, которое пришло в Авелорн.

Привлеченная ее гневом, Девичья гвардия собралась на поляне вокруг прежней формы Иврейн. В серебристо-золотом сиянии Аэйн Ишайн, любимого дерева Иши, воины Авелорна затачивали свои копья и натягивали луки, ожидая, когда появится их королева. Они тоже почувствовали раздор, бушующий в Авелорне, и пришли на эту священную поляну, чтобы услышать, что с этим будет сделано.

Было слишком много смертей, а насилие всегда разрушает само себя. Но лес должен быть защищен, и его народ и существа оборонялись от злобы Морати и ее солдат.

Иврейн вернулась в свою смертную форму, ее кожа засияла слабым светом, когда ее дух занял свое место. Она стояла и смотрела на свою армию в золотой чешуе и зеленых плащах.

— Мой будущий муж не приходит нам на помощь, — разочарованно сказала она. — Он так же подвержен ошибкам, как и остальные, недальновиден и эгоистичен. Он даже еще не прибыл лично ни за моим благословением, ни соединиться со мной, чтобы поддержать правление Вечной королевы. Все же я чувствую, что мы не одиноки. Со всего Эллириона прибывает армия его брата. Отправляйтесь к ним и покажите им тропинки через лес, которые приведут их к нашим врагам. Прогоните их с полян и из глухого леса копьем и стрелами, а потом возвращайтесь ко мне.

Ее желание было известно, Иврейн отступила в пещеры под арочными корнями Аэйн Ишайн. Она сидела на своем троне из скрученных корней, пока прислужники занимались сосудами, наполненными водой из священных источников, наполняя бассейны, окружавшие место Вечной королевы. Образы переливались в каждом пруду, показывая Авелорн с запада на восток, с юга на север. Пока в мире снаружи шло время, Иврейн разделяла жизнь великого дерева Иши, каждый день как один удар сердца существования.

Через несколько мгновений ее отвлекло от созерцания присутствие на священной поляне. Поднявшись со своего трона, в желто-зеленом платье, струящемся за ее спиной, словно паутинный водопад, Иврейн вышла из зала и увидела на поляне одного из энтов ( человек-дерево ) Авелорна.

— Сердцедуб, — сказала она. — Давненько ты в первый раз привел меня с моим братом в долину Гаен, и давненько ты говорил на Первом Совете. Что мешает тебе прибыть к моему двору?

Энт двигался медленно, разворачивая конечности-ветви, слегка изгибая ствол, как будто на ветру, чтобы склонить голову перед Вечной королевой.

— Придет тот, кто не должен прийти, — сказал Сердцедуб, когда выпрямился с трепетом коричневой листвы. Он тоже почувствовал угасание мощи Авелорна, осень разрушала то, где должно было существовать вечное лето. Его голос был тихим, как вздох ветра среди ветвей. — Он заключил договор с волками, и они ведут его в долину Гаен.

Иврейн кивнула и позволила себе немного поперемещаться в поисках этого человека. Она нашла его, эльфа, одетого только в пояс с мечом, бегущего с большой стаей волков.

— Ты прав, он не может прийти в долину Гаен, — сказала она, с дрожью возвращаясь в свое тело. — Но его нельзя прогнать без посторонней помощи. Я чувствую в нем дух охотника. Пришло время передать дар Иши. Пусть волки отведут его к Лунному озеру, и посмотрим, хватит ли у него силы воли забрать награду Курноуса.

— А если он еще ищет убежища в долине Гаен? — вздохнул Сердцедуб.

— Он коснулся тьмы и не может прийти сюда, — ответила Вечная королева. — Храните святость нашего дома и прогоните его, но не причиняйте ему вреда.

— Как захочет лес, — сказал Сердцедуб.

Когда энт покинул поляну, Иврейн вернулся к изучению эльфа из своего видения. Он был молод, только повзрослел, и она смотрела, как он яростно сражается с рыцарем наггароти. Он был храбрым, но жестоким в душе. Как Иша выбрала Иврейн, так охотник Курноус выбрал этого эльфа. Лунный лук Иши был бы достойной наградой за храбрые поступки молодого эльфа, защищающего Авелорн; но он должен был использовать его в другом месте.

Зло, с которым он воевал, был внутри него так же, как и снаружи, и Иврейн не могла рисковать, имея такого человека в долине Гаен в это беспокойное время.

Бросив дикого охотника на произвол судьбы, она прогнала его из своих мыслей и вернулась в тронный зал, чтобы стать свидетелем битвы с наггароти.

Леса Авелорна не место для дракона, и у Дориена, к сожалению, был лишен выбора, кроме как руководить своим войском верхом на лошади; Тиринор и другие драконьи всадники полетели дальше на север, чтобы искать наггароти там, где горы Крейса проглядывали сквозь древние леса.

Каледорский князь нервничал. Его беспокоила не перспектива битвы с наггароти — он наслаждался предстоящей битвой, — а странная природа его окружения и тихих союзников. Девичья гвардия встретила его армию на границе Эллириона и Авелорна. Тихим, но решительным голосом капитан приказала Дориену следовать за ее воинами через леса. Ни один эльф не должен был оставлять следов, и хотя никто не предупреждал о том, что может случиться с таким путником, таковы были рассказы об Авелорне, что каждый эльф под командованием Дориена знал, что нужно подчиняться приказу.