Гэв Торп - Время Легенд: История Раскола

— Мы не можем, — сказал Каледор, снова садясь. Он посмотрел на каждого из князей, оценивая их решимость. То, что он увидел, его не успокоило, но он продолжил: — Мы должны лишить друкаев каждой великой победы. Мы отступаем перед ними, сжигая поля, разрушая склады. Нагарит — не плодородное королевство, они зависят от того, что они получают, чтобы прокормить свои армии.

— На сколько? — сказал Титраин с выражением ужаса. — Эти земли кормят и наш народ. Мы сами будем голодать. Сезон, может быть, мы могли бы справиться с…

— Столько, сколько потребуется, — сказал Каледор. — Мы изведем друкаев сухим голодом и битвой. Мы должны решить эту проблему. Будут трудности, но вместе с ними и победа.

— Нет, — сказала Атиель, получая сердитый взгляд от Короля-Феникса. — Пастбища Эллириона слишком дороги, чтобы потерять таким образом. Наши поля и стада выращивались поколениями, мы не можем отбросить эти усилия. Это будет триумфом для наших врагов.

Каледор взглядом сверлил княжну, но она не дрогнула. Взглянув на Финудела, Каледор увидел, что у него два мнения, но понимал, что в каких-то доводах он согласен со своей сестрой.

— Что с Крейсом? — сказал он, глядя на Корадреля.

— Друкаи постоянно разграбляли большую часть скудного урожая, который мы растим, — ответил крейсианский князь. — Пока наши охотники на войне, монстры гор становятся смелее и нападают на наши фермы в большем количестве. То, что у нас осталось, нужно нам самим.

— Восточные королевства должны обеспечивать тех, кто осажден на западе, — сказал Каледор. — Если вы не можете послать солдат, вы должны послать провиант.

— Боюсь, в этом отношении мы можем предложить слишком мало, — сказал Тириол. — Слишком долго мы полагались на поставки из наших колоний. Эти запасы сократились. В Элтин Арване не меньше смуты, чем в Ултуане.

— Если у вашего народа не будут ферм, им придется воевать, — сказал Каледор. — Каждого эльфа, который может нести копье, нужно обучить. Если нет, они умрут безоружными.

— А пока мы соберем для вас новую армию? — сказал Титраин. — Что вы собираетесь делать?

— Ждать, когда друкаи придут снова, — сказал Каледор.

Каждый свистящей вдох был ржавым гвоздем, царапающим сердце Морати. Она склонилась над неподвижным телом Малекита, видя красавца эльфа, которым он был, а не изуродованное тело, которое лежало на широкой кровати. Его глаза на мгновение сверкнули, и он узнал ее. Иссохшая рука потянулась к ней, и она прижала ее к груди, опустившись на колени рядом с кроватью.

— Что нового? — прошептал князь Нагарита потрескавшимися губами.

— Наши прислужники подвели нас, мой дорогой, — ответила Морати. — Выскочка Каледор отбил наши последние атаки. Он отказывается от открытой битвы, используя своих драконов, чтобы нападать на наши армии на марше, прежде чем отступить.

— Он трус.

— Нет, он умен, — сказала Морати, положив руку Малекита рядом с ним. Она погладила рукой его обнаженную голову, с шелушащейся кожей на белой простыне. — Он знает, что не может победить нас, но стремится оттянуть нашу победу как можно дальше. Наши военачальники слишком долго играли в его игру. Я заставлю его действовать.

— А еще? — сказал Малекит, приподнимаясь немного с кровати и пристально глядя на мать.

— Все идет хорошо, сын мой, — сказала колдунья-королева. — Ты хорошо поступил, пережив эти годы мучений, но ты должен продержаться дольше. Подобная работа отнимает много времени, но когда она будет сделана, ты будешь восстановлен для триумфа.

Изуродованное лицо Малекита исказилось в улыбке.

— Я могу подождать, — сказал он. — Мое возвращение будет триумфальным, и никто не устоит передо мной.

— Это будет славно, — сказала Морати. — Но мы пока должны держать твое выживание в секрете. Твоя жертва в огне — символ нашего народа, и до твоего воскрешения в полную силу лучше позволить им продолжать верить в это. Мне так же больно, как и тебе, знать, что тебе отказано в положении правителя Нагарита, но это к лучшему.

Малекит промолчал и закрыл глаза. Морати встала.

— Я должна заняться одним неприятным делом. Хорошенько отдохни.

Бросив прощальный взгляд на своего сына, Морати покинула палату. Она пронеслась по своим комнатам, собирая за собой вереницу служанок и слуг. Спускаясь по широким ступеням в центре дворца Аэнариона, она услышала вопли мучений, эхом отдающиеся из подземелий под цитаделью.

— Кажется, я сказала, что всем заключенным нужно зашить рты, — сказала она одному из своих спутниц.

— Я посмотрю, как палачи поймут, что ошиблись в своем недосмотре, — ответила служанка, и глаза ее сверкнули в жестоком предвкушении.

Свита последовала за ней через большой зал и спустилась по ступеням дворца на площадь. Пять тысяч наггароти стояли молчаливыми рядами за своими капитанами и знаменами. Их собрали на рассвете для ее инспекции, а сейчас солнце клонилось к горизонту.

Отпустив свой кабал взмахом руки в кольцах, Морати широкими шагами пересекла площадь, направляясь прямо к Батинаиру, стоявшему впереди небольшой армии. Королева остановилась перед ним, прищурив глаза.

— Дай мне свой меч, — сказала она.

Батинаир выглядел смущенным, но выполнил приказ, вытащив мерцающий магический клинок из ножен. Морати взяла его у него и подняла, рассматривая тонкую работу. Глаза князя следовали за Морати, когда она прошла мимо него и поманила одного из капитанов роты.

— Как тебя зовут? — спросила она.

— Эхериат, моя королева, — ответил капитан с низким поклоном.

— Хочешь стать князем Эхериатом? — сказала она.

— Все что угодно, чтобы служить вам, моя королева, — ответил эльф, коротко поклонившись. — Для меня было бы честью присутствовать при вашем дворе.

Морати ударила более стремительно, чем змея, проткнув живот капитана мечом Батинаира. Он упал с приглушенным криком, глаза были полны боли и неверия. Морати крутила мечом налево и направо, Эхериат корчился и стонал при каждом движении.

— Князья меня не подводят, — сказала она, вытаскивая клинок.

Она пнула растянувшегося эльфа в лицо и двинулась дальше, поманив следующего капитана окровавленным мечом.

— А как тебя зовут? — прорычала она.

— Немиенат, ваше величество, — нерешительно сказал солдат, глядя на все еще стонущего Эхериата, который скользил на коленях в растекшейся луже крови, прижав руку к раненому животу.

— Хочешь стать князем?

Немиенат не ответил, глаза метались влево-вправо, словно пойманное животное.

— Ну? — резкий вопрос Морати заставил капитана вздрогнуть.

— Все, кто служат вам, хотят пользоваться вашей благосклонностью, — сказал он, не встречаясь с ней взглядом.

— Убей Батинаира, — сказала Морати, всовывая меч в руку Немиената. — Ты сможешь заменить его.