Гэв Торп - Время Легенд: История Раскола

Друкаи были не так уж беззаботны. Они продолжали делать набеги на Крейс, стремясь захватить королевство и связать Котик с Нагаритом по суше; флот Эатана по-прежнему правил морями и часто перехватывал корабли, отвозя запасы в королевство наггароти из оккупированных восточных земель.

От тех, кто был освобожден при этих абордажных боях, последователи Короля-Феникса узнали о ужасах, обрушившихся на Котик. Друкаями руководила дикая жрица Кхаина, которую звали Хеллеброн, бывшая ребенком из колоний. Население было порабощено, отправлено работать на поля и в шахты кнутами по спинам, чтобы обеспечить продовольствием и рудой Нагарит. Все сопротивление было сломлено. Любого эльфа, который хоть раз не так взглянул на надсмотрщиков друкаев, тащили в храмы Кхаина, возникшие по всему королевству.

Страх правил Котиком, и рабы верили, что их бросили. Не надеясь на помощь, многие обратились на путь друкаев, приняв их темное поклонение Китарай, и поэтому обратились к семье и друзьям.

Это были такие новости, что очень взволновали Каледора. Нельзя было допустить ни малейшего намека на то, что возможно сотрудничество с друкаями. Альянс между королевствами был хрупким. Новая неудача расколет все, что было построено, общее дело будет разделено эгоистичными интересами.

В тот год Каледор спал плохо. Он в любой момент ожидал услышать о новой атаке друкаев, и после эпизода у Наковальни Ваула он страдал от внезапных приступов в разуме и теле, вызванных последствиями воздействия Молота Ваула. Он пропустил дружеский совет Тиринора и жаждал одиночества, которым он когда-то пользовался. Однажды он вернулся в Тор Калед, но не смог найти передышки от своих забот; Дориен и остальные члены его семьи были постоянным источником беспокойства и помех, и всего через несколько дней Каледор отправился в святилище Острова Пламени.

Богослужение Миандерина и его жрецов мало улучшило расположение Короля-Феникса, но, по крайней мере, в святилище Азуриана было тихо. Молчаливая гвардия Феникса продолжала свое бдение, но их присутствие и их нежелание говорить о его судьбе добавило Каледору разочарования. Он долго стоял на берегу, глядя на спокойные воды Внутреннего моря, ища какой-то источник непоколебимости, какую-то искру надежды.

Однажды Миандерин нашел его там, глядящим на закат.

— Даже Аэнарион не знал таких бед, как ты, — сказал верховный жрец.

— Вы его знали? — удивленно ответил Каледор.

— Нет, — сказал Миандерин, с кривой усмешкой. — Я говорил образно.

Король-Феникс фыркнул от разочарования и вернулся к разглядыванию оранжевых пятнистых волн.

— Для Аэнариона враг был ясен, — продолжил жрец, игнорируя отпор Каледора. — Когда мы сражаемся сами с собой, когда мы узнаем, что победили?

Каледор ничего не сказал, но удержался от замечания жрецу, чтобы тот оставил его в покое.

— То, с чем вы боретесь — это зараза, недомогание духа, — сказал Миандерин, шагая рядом с Королем-Фениксом. — Это не то, что можно проткнуть копьем или разрезать мечом. Аэнарион победил не из-за оружия, которым он владел, а из-за символа, которым он стал. Он не мог победить демонов в одиночку, но он сражался, и это вдохновляло других. Они вложили на него свои надежды, и это сделало их реальностью.

— В чем суть? — бросил Каледор.

— Вопрос, — ответил жрец. — Почему Король Феникс скрывается здесь, вдали от своих подданных?

Каледор повернулся и начал подниматься вверх по белому пляжу, спиной к Миандерину. У него было мало времени на бессмысленную философию.

— Подумай об этом, — позвал его верховный жрец. — Когда ты узнаешь ответ на этот вопрос, ты будешь знать, что делать!

Каледор вернулся в Ивресс, чтобы найти множество воинов, ожидающих его. Верные своим клятвам, князья стремились предоставить ему армию, достойную Короля-Феникса. Почти тридцать тысяч эльфов ожидали его приказа; еще десять тысяч были с Тириолом и Финуделом в Сафери, готовые перейти горы и атаковать с запада.

Планы сражений были составлены, и почтовые ястребы летали взад и вперед между армиями, пока Каледор заканчивал свою стратегию. Его армия быстро ударит вдоль побережья, доставленная флотом Лотерна. Отрезанные от своих кораблей, друкаи будет пойманы между силой Каледора и армией, прибывающий из Сафери. В качестве последней меры, Корадрель был отправлен обратно в Крейс, чтобы укрепить оборону своего королевства, не допустить наступления друкаев из Нагарита на соединение со своей армией, осажденной в Котике.

Назначенный день наступил в начале лета. Каледор почувствовал что-то от своей былой гордости, когда поднялся на Маэдретнире и наблюдал за колонной, движущейся вдоль прибрежной дороги. Годы реакции и бездействия лишили его воли, но сегодня утром он снова почувствовал контроль над своей судьбой. Если кампания пойдет успешно, его армия будет готова к походу через Крейс и сражению с Нагаритом.

Два дракона были направлены в Крейс и еще два в Сафери. Остальные драконьи всадники поднялись в небо вместе со своим королем, среди них был и Дориен, и впервые за много лет Каледора приветствовали крики эльфов внизу.

Король-Феникс посмотрел вниз на извивающуюся реку серебряного и белого, движущуюся между темно-синим морем и пышной зеленью лесистых холмов Ивресса. С высоты он вспомнил красоту армии на марше; на мгновение он был счастлив. Это чувство прошло, когда он вспомнил, что шел не против диких зверолюдей или грубых орков, а против своих собратьев эльфов. Эта мысль не огорчила его, но пробудила в нем глубокое негодование. Амбиции наггароти превратили его в убийцу, и за это он никогда не сможет их простить.

Армия, не встретив сопротивления, перешла в Котик. То, что они обнаружили, удручало больше, чем любая армия, готовая сразиться с ними. Деревни лежали в руинах, двери домов и ферм были взломаны, жильцов выволокли из домов. Свежие трупы валялись на дорогах и полях. Огромные стаи ворон и других падальщиков кружили в небе, в то время как поселения эльфов были почти переполнены стаями крыс, поглощенных пиршеством, оставленным друкаями.

Убийство казалось бессмысленным. Поля не были стерты с лица земли, а склады не были разграблены. На некоторых из умерших были обнаружены следы ритуального жертвоприношения, грудная клетка была раскрыта, а органы удалены, и груды сожженных костей, но большинство были просто убиты и оставлены гнить, с перерезанным горлом и выпущенными кишками.

Пока они двигались дальше в королевство, наличие культа Кхаина стало более выраженным. Последователи Каледора наталкивались на святилища, украшенные костями и внутренностями, алтарные камни, иззубренные множеством ударов жертвенных ножей. Здесь высоко горели костры, и холмы почерневших костей усеивали местность. Все приветствия в связи с перспективой возвращения Котика иссякли, и эльфы двигались в бесстрастной тишине; некоторые были лишены самообладания тем, чему они был свидетелями, и сломались в слезах, не в состоянии продолжить марш.