Гэв Торп - Время Легенд: История Раскола

— Он никогда не согласится, — сказала Морати. — Он слишком упрям, чтобы признать поражение.

— Я и не хочу, чтобы он соглашался, — сказал Малекит. Он вытянул объятую пламенем руку. — Когда он откажется, я схвачу его за горло, и он сгорит. Он не познает и сотой доли той боли, которую знал я, но это все равно будет мучительная смерть. Я убью его народ и низвергну Тор Калед. Драконы будут сломлены и повернуты на наше дело, и когда все это будет сделано, когда Имрик узнает, что я владыка эльфов, я сожгу его до смерти.

Малекит содрогнулся от восторга, когда представил себе этот славный момент. Его настигло видение коронации в его снах. Он кончиками пальцев чувствовал обуглившуюся плоть узурпатора и слышал его сдавленные крики о пощаде. Малекиту было хорошо знакомо зловоние сожженной плоти, но запах жертвоприношения Имрика был бы слаще, чем тончайший фимиам Котика. Кожа будет пузыриться, а глаза расплавятся. Плоть разорвется, а кости превратятся в пепел.

— Я знаю его пределы, — сказал Король-Колдун, с некоторым усилием освобождаясь от грез. — Мой набег в Эллирион доказал, что я превосходный командующий. Он повинен в крайностях, лавируя между осторожной обороной и чрезмерной атакой. Он никогда не был мне ровней.

— И все же он разбил тебя в Эллирионе, — сказала Морати, бросая взгляд на лицо сына в маске.

— Я и не собирался побеждать его, — ответил Малекит, сдерживая свой гнев, несмотря на обвинения в голосе матери. — Тиранокских новобранцев никогда не будет в армии, достойной моего командования. И я преподал Имрику урок, который заставит его нервничать, вновь атакуя мою армию. Я использую эту неопределенность в свою пользу, когда ударю по Тор Акару.

— Что в Тираноке? — сказала Морати.

Они достигли площади перед дворцами. Сулекх пронеслась над городом, ее массивная тень заслонила солнце от площади, когда она полетела на насест на одной из древних башен дворца, камни и плитки рассыпались в пыль, когда она нашла опору своими когтями.

Малекит взглянул на дракона, удивленный ее поведением, преданным и зависимым, как у охотничьей собаки.

— Тиранок? — сказал он, вспоминая вопрос. — Он безопасен. Имрик не рискнет начать наступление, пока его союзников атакуют. Ему придется защищать Крейс, иначе он потеряет преданность своих сторонников. В этом его слабость. Его волнует, что думают его подданные.

— Для тебя это не проблема, — сказала Морати, пока они поднимались по ступенькам к дверям дворца. — Наш народ тебя обожает.

— Они могут меня ненавидеть за то, что я забочусь об их мнении, — ответил Малекит. — Пока они меня боятся.

Как бы ему ни было неприятно покидать свою армию, Каледор был вынужден созвать новый совет на острове Пламени, чтобы обсудить вопрос о возвращении Малекита. Для Короля-Феникса единственным, что изменилось, было положение его противника. Как правительница Нагарита, Морати была склонна действовать назло и не была прирожденным полководцем. Малекит был гораздо более опасной проблемой. Не было удачей, что он много завоевал в Элтин Арване.

Оставив Маэдретнира, чтобы оправиться от ранений, в Тор Элире, Каледор путешествовал с Финуделом и Атиель, пока Дориен остался в качестве командующего объединенными армиями Каледора и Эллириона. Они на корабле прибыли в святилище Азуриана и, встреченные делегациями из других королевств, спешно собрались на совещание.

Первый день испытал Короля-Феникса на терпение, так как каждый князь предлагал свои собственные теории о том, как произошло выживание Малекита. Некоторые усомнились в правдивости доклада, но были уверены в надежности Алит Анара в этом деле Атиель, которая была в мрачном настроении, с тех пор так как узнала об обнаружении самого Короля Теней воскресшим. Каледор рано закончил дневное заседание, понимая, что никаких реальных дел не будет совершено, пока князья все еще были ошеломлены откровением о возвращении Малекита.

На второй день дела у него пошли немного лучше; совет, похоже, был полон решимости обсудить свои собственные текущие проблемы и то, как они повлияли на обещания, данные им на предыдущем совете. Каледор обнаружил, что план, который был согласован, в немалой степени откатил назад, и был сделан призыв обсудить новый курс действий.

Король-Феникс внезапно покинул, когда Финудел произносил речь, выходя из святилища в дурном настроении. Миандерин догнал его на мраморной дороге, ведущей к причалам, где стоял королевский корабль.

— Твой отъезд поспешен, — крикнул жрец, поднимая руку, чтобы остановить короля.

— Пустые клятвы, — бросил Король-Феникс, повернувшись лицом к верховному жрецу Азуриана, когда тот поспешил вверх по белой дамбе. — Обещания дали, а теперь они спорят о самом красноречивом способе отказаться от них.

— Они боятся, — сказал Миандерин.

— Чего? — ответил Каледор.

— Малекита, — сказал жрец.

Король-Феникс не знал, что на это сказать. Миандерин воспринял его недовольное смятение как признак гнева.

— Не будь с ними так суров, — сказал жрец, беря Короля-Феникса за руку и подводя его к изогнутой скамейке на безупречной лужайке у дороги. — Некоторые из них видели, как Малекит вышел из пламени, и даже если бы не это удивительное выживание, его репутацию нельзя не брать в расчет.

— Меня он тоже пугает, — признался Каледор, откидывая свой плащ из перьев и садясь. — Вот почему мы должны объединиться и нанести удар первыми.

— Твой страх подталкивает тебя к действию, — сказал Миандерин, усаживаясь рядом с Королем-Фениксом и аккуратно складывая руки на коленях. — Их страх делает их осторожными. То, что они когда-то считали истинным, оказалось ложным, и каждое новое сомнение, которое у них есть, усиливается.

Каледор потер подбородок и обдумал это. Ему и в голову не приходило, что другие князья отреагируют подобным образом.

— Ты должен развеять их страхи и сомнения, — сказал Миандерин. — Они последуют за тобой, они это показали, но ты не можешь их тащить с собой.

— Пока мы говорим, друкаи могут выступить, — сказал Каледор. — У нас нет времени на бесконечные дискуссии.

— И в этом ты демонстрируешь им свой страх. — Миандерин повернул голову, чтобы посмотреть на храм. — Ты не можешь их запугивать, поскольку узнал Малекита. Какими бы слабыми ты их ни считал, они князья Ултуана, правители своих королевств, и у них есть гордость.

— Тщеславие.

— Возможно, но не больше твоего, — сказал верховный жрец. — Что еще, кроме тщеславия, заставило тебя поверить, что они последуют за тобой без вопросов?

— Необходимость, — ответил Каледор.

— Они видят мир по-другому. Они смотрят только на то, что должны потерять, в то время как ты видишь, что можно получить. Вот почему они выбрали тебя, чтобы дать им видение, которого им не хватает.