Гэв Торп - Время Легенд: История Раскола

Он ломал свой мозг над третьей альтернативой, средством, с помощью которого он заставит Имрика вступить в бой. Остров Пламени возник в голове Короля-Колдуна, но был быстро отброшен; у него не было достаточно кораблей для экспедиции через Внутреннее море. Лотерн был столь же ценным трофеем, но был слишком далеко от Нагарита для продолжительной кампании без владения Тираноком.

Тор Акар или Тор Анрок? Этот вопрос не давал Малекиту покоя, когда он послал за своими командирами прийти к нему. Напасть на столицу Крейса и подчинить себе восток, рискуя вторжением в Нагарит? В его мысли вошел еще один фактор: Морати. Он не мог полностью полагаться на то, что она будет послушной его желаниям. Потребуется некоторое время, чтобы захватить Тор Акар, оставив его мать строить ее собственные планы. Она воспримет как личное оскорбление, что Имрик угрожает Нагариту, и ответит. Такая реакция была бы опрометчивой, ввергая Малекита в войну как в Крейсе, так и в Тираноке.

Руны доспехов Короля-Колдуна раскалились добела, когда его гнев вернулся, подогреваемый трусливыми планами Имрика и его собственной неуверенностью. Подчиненные Малекита собрались на центральной площади города, когда горели здания и продолжались бои. Они держались на некотором расстоянии, прищурив глаза от огненного блеска их хозяина.

Раздраженно зарычав, Малекит принял решение. Он не мог позволить Имрику вернуть Тор Анрок, но не было причин возвращаться кружным путем через Нагарит.

— Соберите армию, — сказал он своим командирам. — Мы направляемся на юг, в Эллирион.

Улицы Тор Анрока звенели от гула сражения. Узкие улицы города, затянутые дымом, были утыканы копьями с обеих сторон, а около дворца драконы Каледора опустошали укрепления цитадели когтями, клыками и пламенем. Громадные двери дворца были заперты, но центральный шпиль Тор Анрока не задумывался как бастион войны. Воины друкаев на ярусных балконах стреляли залпами из своих многозарядных арбалетов, в то время как маги Короля-Феникса швыряли молнии и огненные шары через высокие окна в залы внутри. Витражи были разбиты, гобелены и шторы сожжены.

Одетые в черное солдаты выбежали из одного из туннелей, ведущих на дворцовую площадь, преследуемые безмолвной гвардией Феникса, клинки их алебард были покрыты кровью. За ними следовали любимые Каледором Белые Львы, которые бросились к домам дворян, окружавшим площадь, которые быстро укрепляли защитники друкаев. За ними следовали копейщики и лучники, проталкиваясь к дверям дворца.

Маэдретнир устроился на крыше башни, выходящей на западные сады, где метатели болтов выпускали копья из-за украшенных изгородей и из-под цветущих фруктовых деревьев. Царапая когтями испачканные камни, дракон бросился на батарею машин, расположенную за белой стеной. Пролетая над головой, он омыл лужайку пламенем, поджигая горные розы и солнечные лепестки, выжигая траву, за которой когда-то тщательно ухаживала небольшая армия садовников. Положив копье и отцепив упряжь, Каледор скатился со спины своего зверя, мягко приземлившись рядом с мелким бассейном, который слегка парил, мертвая рыба плавала на поверхности. Когда дракон Дориена пролетел мимо, окутывая огнем крышу большого зала, над ним пронеслась тень.

Король-Феникс выхватил меч и подбежал к стеклянным дверям, которые тянулись вдоль одной из стен пиршественного зала. Он смутно вспомнил, как ел в длинной комнате, когда его бронированный сапог ударил в замок и дверь сорвалась с петель. Проникнув внутрь, он обнаружил, что сломанная мебель забаррикадировала двери в остальную часть дворца. Латраин с легкостью прорубился через перевернутые столы и стулья, и через мгновение Каледор через дверь был в коридорах собственно дворца.

Он направился на север к большой лестнице, ведущей на верхние этажи. Галерея была пустынна, звуки битвы снаружи заглушались, когда его обувь зазвенела на мраморном полу. Бюсты тиранокских князей помещались в нишах с обеих стороны, каждый был разбит и испорчен друкаями.

Дойдя до входной залы, он наткнулся на группу друкаев, охранявших главные двери. При его приближении они повернулись, подняв мечи и щиты. Латраин заполыхал, когда Каледор сразил их, как раз когда от двери прозвучал оглушительный грохот. Дважды массивный портал вздрогнул. На третий раз дубовые двери взорвались изнутри, заполнив прихожую осколками, которые загремели о доспехи Короля-Феникса. В дыму и пыли Каледор увидел приближающуюся стройную фигуру.

Это был Тириол, поднявший посох, сверкающий мощью. Глаза мага светились золотой энергией, его кожа искажалась магией. Его светлые волосы окружали голову подобно нимбу, развеваясь по собственной воле.

— Я думал, что вежливее постучать, — сказал саферийский князь, улыбаясь.

Когда маг переступил порог, еще больше последователей Каледора поднялись по ступенькам, их боевые кличи эхом разнеслись по большому залу. Каледор повел их вверх по восточной лестнице, направляясь в королевские покои, где когда-то жили Бел Шанаар и его семья.

Приглушенные толстыми коврами шаги Короля-Феникса и его воинов перемещались из комнаты в комнату в поисках врагов. Они нашли много свидетельств развращенности друкаев: трофеи, отнятые у жертв, фолианты дьявольских молитв, фетиши Китарай украшали каждые апартаменты.

Приблизившись к покоям бывшего Короля-Феникса, Каледор распахнул дверь с мечом в руке. В апартаментах никого не было, но возле окна валялись два тела. Эльфы, мужчина и женщина, были одеты в лучшие одежды и украшения. Они валялись на низком диване, лица их были бледны, глаза подведены темной краской, губы черные. Рядом на полу лежал разбитый хрустальный фиал, и Каледор почувствовал характерный запах черного лотоса.

— Трусы, — сказал Король-Феникс с усмешкой.

В камине горел огонь, книги и пергаменты послужили топливом. Пересекая комнату, Каледор увидел лужу крови, вытекающую из двери, ведущей в спальню. Наклонившись, он открыл дверь.

На пропитанной кровью кровати лежали трое детей, самому старшему не более пятнадцати лет. Они тоже были одеты в богатые одежды и драгоценности. На полу вокруг кровати лежали тела еще пяти эльфов, одетых как слуги, с перерезанными горлами. С отвращением Каледор отвернулся, захлопывая дверь.

Почувствовав тошноту, он бросил Латраин на стол и упал в мягкое кресло. Город принадлежал ему, захват дворца был неизбежен. Он мог позволить сражаться какое-то время другим. Усталость овладела его разумом и телом. Закрыв глаза, он погрузился в легкий сон.

Проснувшись, он увидел стоящего над ним Дориена с мрачной улыбкой на губах брата.

— Мы победили, — сказал Дориен. — Все друкаи убиты.