Юлия Пушкарева - Осиновая корона [СИ]

От Шун-Ди не укрылось словечко «вашими» — и он сосредоточенно занялся ягодами и лепёшкой.

— У Альсунга свои корабли, — грустно сказала Уна. — И в Северном море они прекрасно себя чувствуют. Но в целом я согласна, лорд Иггит наверняка и сам захочет ударить по Хаэдрану.

— Вот только без драконов он ему не по зубам, — хмыкнул дорелиец.

— Мы свяжемся с лордом Иггитом и согласуем действия. Если бои за Хаэдран затянутся (в чём я сомневаюсь), одновременно с нами его люди могут атаковать сухопутные крепости. В предгорьях или на побережье Реки Забвения, например, — красивый голос завораживал глубью и властностью. Шун-Ди не смотрел на лорда Альена, но чувствовал: так может говорить только господин, хозяин положения. Военачальник. — Потом мы объединим силы и вместе двинемся на Академию. Это, конечно, крайне общая схема, но…

— Гениально! Просто и мудро, — заключил лорд Ривэн. Лис подавился смешком. — Сейчас ты похож на себя в те дни на острове Рюй — помнишь, перед восстанием рабов жирного Люв-Эйха?

Теперь подавился уже Шун-Ди. Бунт рабов Люв-Эйха на острове Рюй? Тот самый, с которого двадцать лет назад началось великое Восстание, пожаром охватившее Минши?!

Он не сразу понял, что воскликнул это вслух — только эхо под влажными сводами подтвердило.

— Да, именно оно, — гордо закивал лорд Ривэн. — И его, можно сказать, устроил…

— Глупости, — лорд Альен поморщился. — Просто слегка подтолкнул их, вот и всё. У рабов Люв-Эйха и без меня хватало причин для гнева.

Шун-Ди позабыл и о еде, и о военных планах. Эта новость не укладывалась у него в голове. Перед ним стоял человек, разжёгший Восстание — человек, повернувший историю Минши в другое русло. Человек, из-за которого клеймо у него на лбу — только пустой след прошлого, никому не дающий права пороть его или пользоваться им, как рабочей скотиной.

Живой человек из плоти и крови. Немыслимо.

— Я не знал… Вы… То есть… — он сглотнул непонятный спазм в горле, отложил еду, встал и поклонился. Щёки горели, а Лис, не скрываясь, хихикал, но Шун-Ди было до странности всё равно. — Спасибо, милорд.

Он поклонился глубоко, в пояс, и сложил руки так, как их складывают в Минши, обращаясь к особенно уважаемому человеку или выражая признательность — крепко прижав ладони друг к другу, сведя пальцы. Даже вельможам из Дома Солнца ему не хотелось поклониться с такой же искренностью.

Лорд Альен замер у чаши-алтаря и несколько мгновений, казалось, пребывал в замешательстве. Потом молча кивнул. Синие глаза оценивающе пробежались по Шун-Ди — и он снова ощутил, как они без напряжения читают его, будто давно знакомую книгу. Минутное очарование растаяло.

— Вы бы видели его в тот вечер! — продолжал разглагольствовать лорд Ривэн. Глаза у него лучились ещё больше, чем у Тима, который, ни слова не понимая, восторженно озирался. — Помню, точно всё случилось вчера: факелы, рабы в масках — чтобы избежать наказания, очень умно — и Люв-Эйх, эта связанная туша на перинах… Ты не оставил ему выбора, Альен. Так же надо поступить и с наместником!

Лис поддержал его одобрительным восклицанием — а вот Уна нахмурилась. Иней уже проглотил последнюю полоску мяса, свернулся клубком и сыто заурчал, положив голову к ней на колени. Белая рука Уны рассеянно очертила гребни на его шее; поколебавшись, она сказала:

— Я согласна с идеей напасть на Хаэдран, но не будет ли правильнее сначала попытаться уладить всё миром, через переговоры с наместником? Вдруг угрозы от драконов и оборотней будет достаточно. Король Хавальд боится магии и может отступить.

— Переговоры? — улыбка лорда Альена вновь стала жёсткой. Улыбка насильника. Шун-Ди старался не признаваться себе, что разочарован. Где-то в углу храма, за алтарём, послышалось пищание и топот маленьких ножек — что ж, хоть крысы водятся в дивной Лиайе. — Было бы бесполезно. Я знаю альсунгских двуров, и они вряд ли сильно изменились за двадцать лет. Кроме того, лишь безумец отдал бы Ти'арг без боя.

— Да, — Уна стойко выдержала его взгляд. — Но простое нападение не соответствует принципу «минимальных потерь», разве нет?

— Наоборот, полностью соответствует, — лорд Альен шагнул ближе к скамье, и до Шун-Ди донёсся исходящий от него запах — запах драконьего дыма, холода и (некстати) жасмина. Торгуя ароматическими маслами, Шун-Ди научился неплохо различать запахи цветов. Как странно. Может быть, это и есть запах колдовства? — Разумеется, мы свяжемся с лордом Иггитом. Я заранее пошлю ему весточку, чтобы согласовать наши планы и узнать, сколько воинов сейчас в гарнизоне Хаэдрана и в каком состоянии стены, — весточку? Он имеет в виду магию? Шун-Ди озадачился, но не посмел перебить. — Однако война в любом случае неизбежна. Мирные переговоры вызвали бы в разы больше смертей — потому что у Альсунга и воинов наместника было бы больше времени подготовиться. Они бы бросили все силы на то, чтобы отразить наш удар. При внезапной атаке у них просто не будет на это времени: сражения с участием драконов обычно быстро заканчиваются. Погибнут многие, но выживет больше людей.

— Ваша дочь слишком милосердна, милорд, — протянул Лис, искоса поглядывая на Уну. Они сидели довольно далеко друг от друга, но Шун-Ди, как всегда, ощущал потрескивающее между ними напряжение. Интересно, отец Уны тоже ощущает его?

Писк и топоток в углу повторились; теперь к ним добавилось настойчивое шуршание. Лорд Альен раздражённо дёрнул плечом, и всё смолкло. Шун-Ди хотелось верить, что крыса жива.

— Войну не начинают с милосердия. Когда ваши товарищи ставили перед собой задачу «освободить Ти'арг», они должны были понимать, что этого не добиться переговорами, — он говорил тоном, исполненным ледяного величия — тоном, с которым невозможно спорить. Голосом судьи. — Поверьте. Я видел не одну войну — в том числе с такими смертоносными орудиями и такой магией, которые трудно описать словами нашего языка. И не одну страну, где сменилась власть. Умирает один король, император, кто угодно ещё — и на его место встаёт другой, и это всегда сопровождается кровью.

— Ты говоришь так, будто в конечном счёте всё это не имеет смысла, — тихо произнесла Уна.

Взгляды отца и дочери скрестились лезвиями. У Шун-Ди заныли виски — то ли от этой немой борьбы с заранее известным победителем, то ли от магии. Дорелиец затаил дыхание. Шун-Ди думал, что лорд Альен не ответит, но он сказал:

— Не мне судить. Я не бог и даже не дух из Цитаделей Порядка и Хаоса, чтобы знать, есть в чём-то смысл или нет.

Пытливо прищурившись, Уна откинулась на спинку скамьи. В полумраке храма её лицо сияло мертвенной белизной, а черты казались слишком правильными — жёстко-мраморными, как у отца. Тонкая чёрная прядь упала на лоб — выпуклый и чистый, словно у девочки, — и Шун-Ди вспомнил, как на празднике боуги Лис оставил на этом лбу поцелуй. Вполне невинное событие — но одна мысль о нём почему-то до сих пор смущала, почти пугала Шун-Ди.