Юлия Пушкарева - Осиновая корона [СИ]

— Неуправляемым вспышкам? Когда на нас напали в дороге, я… убила человека. Магией. И потом, в лесу, когда нас окружили Двуликие, я заставила их отступить… — возражая, Уна поняла, что он прав — и от этого смутилась ещё больше. — Да. Пожалуй, всё это можно отнести к вспышкам. Но у меня мало опыта и…

Проклятье, почему она оправдывается?!

Лорд Альен смотрел на неё пристально, прямо как тогда, в Чаячьем Замке. Ветер шевелил короткие чёрные пряди его волос.

— У тебя любопытный кулон. Мощный амулет — и связанный с Хаосом. Кто накладывал чары?

— Русалки. Они вернули его таким во время нашего плавания, — Уна помолчала и решилась. — И ещё благодаря ему я поняла, что Дар пробудился. Я… увидела его прошлое.

Она хотела, чтобы отец спросил, как это случилось, попросил рассказать о подробностях — но он только кивнул.

— Надеюсь, в Ти'арге он будет нам полезен. Нужно подумать, как именно, — снова этот холодный, деловой тон военачальника. После урока-пытки звучит особенно мило. — Да и тот легендарный клад боуги, о котором ты упоминала, не был бы лишним. Если останется время, надо будет его поискать. Этот боуги, Тим, говорил о зачарованном оружии, верно?

Если останется время… Так небрежно. Неужели для него всё это — и в самом деле пустяк, игра?

— Да. О «несокрушимом оружии, выкованном агхами», если Шун-Ди правильно передал. Но Тим мог это выдумать.

— О, вряд ли, — лорд Альен скептически хмыкнул. — Когда кажется, что боуги лгут, они обычно говорят правду… В отличие от людей. Итак, клад и кулон. А ещё твоё зеркало, — синий взгляд прошёлся по рамке у неё на поясе. — И в том, как ты колдуешь, виден почерк Долины. Кто-то из Отражений учил тебя?

— Да, но в Кинбралане. Зеркальщица Индрис.

— Вот как, — на этот раз его улыбка почему-то была почти довольной. — Мироздание тесно… Я помню Индрис. Её сложно забыть.

— Да уж, — Уна стояла, ёжась от вечерней прохлады. Десяток вопросов вертелся на языке: заедет ли он в замок, когда они будут в Ти'арге? Захочет ли повидать тётю Алисию в Рориглане? Были ли друзьями они с Индрис и какого он мнения о ней — и, что ещё интереснее, о невзрачном мастере Нитлоте?… Но спросила она всего лишь: — Мы продолжим занятия?

Ночная птица вскрикнула где-то в соснах. Может быть, Лис охотится?

— Конечно. И, если хочешь, больше я не буду прибегать к такой… грубой магии.

— Нет, — поспешно возразила Уна. — Учи меня так, как считаешь нужным. Пожалуйста.

На следующий день в полёте их застиг ливень — такой сильный, что драконам пришлось снизиться: путь не просматривался из-за низко нависших туч и водной завесы. Пролетали над Великим Лесом далеко к юго-западу от степи — над его влажной глубью, не столь далёкой от пышных цветущих лесов в сердце материка, где во время своей экспедиции бродил Шун-Ди. Именно он уже рассказывал Уне, что в этой части западных земель смена сезонов дождей и суши особенно заметна. Впрочем, климат Лэфлиенна всё равно оставался для неё запутанной, лишённой логики тайной. Совсем как его жители.

— Вы только послушайте этот грохот! — весело крикнул Лис, убегая под тёмную, кожистую крону деревьев Гаар. Из-под его босых ног взметались фонтанчики воды и земли, превратившейся в чёрную жижу; штаны и рубашка, промокнув насквозь, облепили худое тело, волосы висели неопрятными патлами. Драконица, только что спустившая Лиса со спины, презрительно фыркнула и отвернулась. — Дождь поёт!

— Лучше бы он пел потише, — вздохнул лорд Ривэн, кутаясь в мокрый плащ. Вслед за Тимом он слез по драконьей лапе и теперь тоже устремился к деревьям. — Мы потеряем столько времени!

— Вы правы, милорд, — без выражения сказал Шун-Ди. Он стоял возле своего дракона — прислонился к чешуйчатому боку и слушал дождь, словно слишком устал, чтобы проявлять радость или досаду.

Лис расхохотался, запрокинув голову и ловя ртом холодные капли. Про себя Уна привычно назвала его сумасшедшим, но почему-то без раздражения. Смирилась?…

— Ворчливые зануды! Это ведь правда песня. Ничего вы не понимаете в красоте!

Вода и в самом деле громко шумела по всему лесу — разбивалась о листья и стволы, корни и камни, о спины драконов, замерших под дождём (они сложили крылья и, казалось, нахохлились, как угрюмые птицы). Шум не был однообразным: ровный гул сменялся взволнованными перекатами, визгом и басом, таинственным рокотом. Вслушавшись, Уна поняла, что Лис прав. Дождь пел, и зелёный покров листвы принимал эту песню.

— Время бежит, как вода, его никогда не поймаешь… — тихо произнёс лорд Альен. Он стоял в паре шагов, так что Уна расслышала даже сквозь дождь. От этих слов на ти'аргском что-то сжалось у неё внутри.

— …В тщетных попытках поймать его мы живём, в тщетных попытках уходим, — дрогнувшим голосом проговорила она. Лорд Альен повернулся к ней.

— Долог путь человека сушей и морем…

— Долог и полон тягот, — она заглянула в синие глаза, прижимая к себе задремавшего под дождь Инея. — Поэма о Лааннане.

— Да. Великая книга.

— Она тебе нравилась?

— Почти знал наизусть, — он чуть улыбнулся. — В юности.

Уна вспомнила дни и вечера, когда мать часами не могла вытащить её из библиотеки, желтоватые страницы с выцветшими чернилами… Эту поэму она перечитывала трижды или четырежды, каждый раз восхищаясь её печальной красотой. Значит, когда-то отец листал те же страницы, читал те же слова — и примерно с теми же мыслями. Ей вдруг стало тепло — вопреки мокрому плащу.

— Поэма о Лааннане — недурная вещь! — подтвердил Лис из своего укрытия. Стена дождя не помешала ему расслышать: проклятый звериный слух. — Но, увы, длинная до безумия. Могу напеть или рассказать её вам, чтобы мы скоротали время.

— Нет необходимости, — вежливо отказался лорд Альен. — Думаю, дождь скоро закончится. И, кроме того, однажды мне довелось познакомиться с автором.

Уна онемела.

— Но… как? Ведь текст древний, и авторство не установлено…

— Он был тауриллиан, — лорд Альен отвёл глаза. — Поэтом-тауриллиан. Долгая история… Я обсудил с маленьким боуги клад и, кажется, знаю, где он. Бывал в тех местах в Ти'арге, иногда там чувствуется особое напряжение Силы.

От такого перехода на другую тему — безусловно, более насущную — Уну укололо разочарование. Но, конечно, показывать его она не собиралась и тоже сменила тон.

— Возможно, и я знаю. Он говорил о старом дубе. Однажды мы остановились в гостинице, и под ним мне было видение… Как раз о кладе и боуги. Кажется, — под его взглядом Уна смешалась: ей снова стало мерещиться, что она несёт полную чушь, лепечет несуразности, как ребёнок. О Хаос, когда же это закончится? — Я не уверена, но это можно проверить. Если будет шанс добраться туда, не опасаясь людей наместника.