Юлия Пушкарева - Осиновая корона [СИ]

После захвата Меертона коронниками очаги боёв вспыхивали каждый день — каждый день лорды и рыцари-командующие, за которыми шло простонародье, получали послания о новых битвах. Крупных побед после Меертона пока больше не было, а вот мелких поражений — сколько угодно. Прослышав о вмешательстве Отражений, король Хавальд, видимо, запаниковал и не жалел людей. Ходили слухи, что ещё столько же альсунгцев подойдут морем, высадившись в Хаэдране (жители порта пока не встали открыто ни на ту, ни на другую сторону), и вот тогда-то коронникам несдобровать. Нитлот не знал, правда ли это, но видел, что и сейчас положение не лучшее. Войска наместника и Альсунга окружили их в предместьях Меертона и оттеснили на север; сам город пока удавалось удерживать, но в сочетании с парой северных крепостей и крошечными деревушками — единственным богатством коронников — он мало что давал. Пока лорд Иггит не овладеет низовьями Реки Забвения, предгорьями, Волчьей Пустошью и Хаэдраном, об Академии нечего и мечтать. Его разобьют раньше, чем он к ней подберётся.

И никакая магия не поможет ему. Тем более — если новым наместником действительно стал тот, о ком Нитлот слышал столько зловещего.

Оборотень-Двуликий, называющий себя Тэской. Убийца родом с запада. Убийца, в чьей крови магия — чудовищное сочетание. Нитлот и представить не мог, что доживёт до дня, когда государство беззеркальных возглавит магическое существо. Но это случилось.

Наверное, мир и в самом деле сошёл с ума. Странно, что на снегу Ти'арга ещё не расцвели чёрные розы, пахнущие Хаосом — как там, в Меи-Валирни. Если Альен вернётся или вернулся, в этом не было бы ничего удивительного.

Снег искрился под солнцем, слепил и казался то сиреневым, то голубоватым. Нитлот смотрел, как медленно кружащиеся снежинки, поблёскивая, мотыльками опускаются в сугроб. Вокруг перекрикивались и скрипели сапогами беззеркальные: стаскивали трупы, выуживали из-под снега оружие и порубленные щиты, отводили и относили в тепло раненых. Испуганно ржали лошади. Пахло гарью (несколько огненных шаров, сотворённых кем-то из отряда Долины, во время боя подпалило крыши и стены домов), железом и кровью. Деревню отстояли, но дорогой ценой.

— Как мы их, а, господин маг? — тощий мечник, проходя мимо, молодцевато подбоченился — хоть и тяжело дышал от усталости. — Не скоро теперь сунутся, твари!

— Да, — неохотно солгал Нитлот, шагнув к следующему альсунгцу — тот лежал на расстоянии в несколько локтей, лицом вниз, и тоже был со всей очевидностью мёртв. — Наверное.

— Спасибо, — вдруг сказал мечник.

Нитлот вздрогнул и поднял голову: странно слышать искреннюю благодарность от беззеркального. Почти все они, особенно простонародье, считают народ Долины «Отражениями», порождениями тьмы — просто не понимая, что именно «Отражения» много веков поддерживают хрупкий магический баланс их мира. А уж рассказывать крестьянам, рыбакам и кожевникам о Цитаделях Порядка и Хаоса непросто. Да и будто бы незачем.

— За что? — на всякий случай уточнил Нитлот. Напрягшись и помогая себе магией (совсем чуть-чуть), он перевернул раненого — и увидел ещё одно побелевшее, мокрое от снега лицо с застывшими голубыми глазами. Северяне уже казались ему похожими, точно младенцы — так много их было в последние дни.

Мечник стоял над ним, переминаясь с ноги на ногу.

— За то, что помогли. Что сражаетесь за нас. Без вас нас бы разбили, клянусь Шейизом.

— Едва ли, — Нитлот устало проверил дыхание, сердце, пульс альсунгца и издали кивнул парням, переносившим мёртвых. — Их было меньше, и вы неплохо вооружены.

С одной стороны, это было правдой: совсем недавно люди лорда Иггита доставили сюда мечи, щиты и стрелы из меертонских трофеев. И отряд альсунгцев, напавший на деревню, не отличался многочисленностью — не больше тридцати человек. С другой стороны, на такую крошечную деревушку могло хватить и тридцати… Но об этом Нитлот промолчал. Если коронники сейчас не будут действовать безрассудно, им останется только не действовать совсем.

— Ну, всё-таки… — мечник поскрёб в затылке. — Вы нам здорово помогли. Раньше я косо смотрел на магов — ну, сами знаете… Хоть и понимаешь, что колдовство бывает и в помощь, а всё равно боязно. А теперь… Ну, в общем… — он смутился окончательно; впалые щёки порозовели. Нитлот ощущал смятение, которое расплёскивалось от его сознания, и, как мог, отгораживался от чужих мыслей. — Спасибо.

Зеркало на поясе никак не реагировало на убитого — как если бы перед Нитлотом лежал неодушевлённый предмет; а присутствие живого существа почти всегда можно почувствовать через зачарованное стекло. Почти — потому что есть заклятия и амулеты, способные обмануть это чутьё. Из-за этого Нитлот, собственно, и проверял тела презренными беззеркальными способами.

Ведь, по слухам, тот оборотень, Тэска, сначала служил именно королю Хавальду. После этого нельзя принимать всерьёз ненависть к магии, о которой столь отчаянно кричит Альсунг.

Что могло сподвигнуть оборотня переплыть океан и служить королю людей — причём королю, не принимающему магию ни в каком виде? Или этот Двуликий безумен, или его ведёт какой-то личный расчёт. Или…

Или это кто-то вроде Альена Тоури.

Нитлот мотнул головой, прогоняя посторонние мысли. Убитого альсунгца уже волокли туда же, куда всех предыдущих. Мечник скомканно поклонился в ответ на его «Пожалуйста» и отошёл.

Нитлот двинулся к колодцу — там ничком лежали ещё двое, альсунгец и человек из коронников, — но его отвлёк женский визг. У одного из домов, задетых огненными шарами, суетились деревенские — тушили остатки пожара. Близоруко прищурившись, Нитлот разглядел кучку женщин, а перед ними — повисшие в воздухе вёдра. Разбив корочку льда на воде в колодце, женщины носили её к домам. Вернее, сейчас уже не носили: кто-то из них стоял, прижав ладони ко рту, кто-то визжал, кто-то испуганно пятился; женщины кутались в меховые безрукавки и нервно мяли подолы платьев. Вёдра приглашающе покачивались, готовые лететь к тлеющим краям брёвен, а рядом, размахивая руками, мельтешила знакомая костлявая фигурка в балахоне.

Проделки Гэрхо. Нитлот вздохнул. Когда этот маленький дурень поймёт, что такая «помощь» здесь неуместна? Будто не жил среди беззеркальных — поразительная наивность.

Сутулясь под пляской снежинок, он пошёл на визг.

— Поставьте их, господин маг, поставьте! — чуть не плача, голосила полная краснощёкая особа — кажется, жена деревенского головы. — Да что же это — я к такому и близко не подойду!

— А я и к колодцу теперь не подойду! — отрубила её соседка.

— Колдовство, вот ужас, помилуй нас водная Льер…

— Подождите, дамы, вы не так поняли! — Гэрхо с уморительно серьёзным видом встряхнул рукавом балахона. — Ни с водой, ни с колодцем ничего не случилось. Просто зачем же вам таскать тяжести?