Юлия Пушкарева - Осиновая корона [СИ]

— Это правда, — человек в разноцветных перьях громко вздохнул. — Мир подгнивает. Здесь слишком спокойно и скучно. Только войны двуногих что-то меняют, да и те проходят далеко от нас и почти без чар.

— Не в моих силах изменить это, — лорд Альен открыто смотрел в лицо (или в морду) каждому из оборотней, выглядящих недовольными — и они отводили глаза. — И не в силах кого-либо из смертных. Каждый мир развивается по своим законам, и Обетованное — не исключение. Если обстоятельства сложатся так, что миром будут править люди и магия исчерпает себя — так и будет. Если люди сгинут… — он красноречиво умолк.

Шун-Ди невольно подумал, что самого лорда Альена наверняка устроил бы последний вариант.

— Не в силах кого-либо — даже не в твоих? — спросил кто-то из волков.

— Разумеется.

— Но двадцать лет назад ты изгнал тауриллиан! Ты начал новую эпоху!

— Именно поэтому я больше не должен вмешиваться, — лорд Альен помолчал; тень сосновой лапы кружевом ложилась на его бледный лоб. — Моя история закончена.

— Нет, — вдруг сказала Уна — с твёрдостью, удивившей Шун-Ди. Лис усмехнулся и щёлкнул пальцами, точно услышав забавную шутку. — Это не так. Ты здесь, и это доказывает, что она не закончена. Она продолжится в Ти'арге.

Лорд Альен взглянул на Уну; невозможно было понять, угодили ли ему её слова. Раньше такая вера восхитила и растрогала бы Шун-Ди — в конце концов, учение Прародителя предписывает детям безоговорочно почитать родителей и доверять им, — но теперь — теперь он не знал. В том, как Уна смотрела на отца, в том, как говорила с ним, было что-то нездоровое. Что-то похожее на чувства, с которыми утопающий цепляется за прыгающую по волнам доску, спасаясь от рёва бури.

Но у каждого из них здесь — своё нездоровье. Он не имеет права осуждать.

— Может быть, и так, — внезапно лорд Альен протянул руку и снял с плеча Уны белокрылую бабочку — одну из крупных бабочек, что в таком изобилии населяют Лэфлиенн. Мёртвую. Снял и сдул с ладони на землю. На какой-то безумный миг Шун-Ди показалось, что сейчас она полетит. — Однако продолжение всё равно будет отличаться от того, что было прежде. Вы можете, если хотите, поддержать меня в войне за Ти'арг. Можете даже обосноваться на восточном материке, в мире людей — в чём некоторые из вас уже вполне преуспели, — быстрый взгляд в сторону Лиса; тот насмешливо поклонился. Дуункур снова заскрипел зубами (как они у него не сотрутся?…), а лорд Ривэн, выслушав перевод Шун-Ди, одобрительно хихикнул. Если он и был — где-то в глубине души — разочарован тем, что его старый друг не собирается становиться властителем мира, то никак этого не показывал. — Но после войны, каким бы ни был её исход, я покину Обетованное. Баланс не будет сдвинут в сторону Хаоса. И схватки между Лэфлиенном и королевствами людей тоже не будет.

— Лишь потому, что ты так решил? — запальчиво спросил какой-то юный волчонок. Он только что принял человеческий облик и теперь стоял, уперев руки в бока, возле рыжей девушки-белки. На его поясе красовались ножи — не менее острые, чем под безрукавкой Дуункура.

Смиренно лежащая на брюхе волчица — вероятно, мать — клацнула на юношу зубами: мол, знай своё место. Лорд Альен поднял бровь.

— Да, — просто сказал он. — Потому что я так решил.

— Вот и правильно, — шёпотом выдохнул лорд Ривэн. Шун-Ди не покидало ощущение, что он на грани того, чтобы захлопать в ладоши, подпрыгнуть или ещё как-нибудь — совсем не аристократически — выразить свой восторг. — Так они вернее пойдут за ним. Ох, несдобровать наместнику с Хавальдом!..

Судя по серьёзному и задумчивому взгляду Уны, она не воспринимала ситуацию столь же безоблачно. Вдобавок ко всему, лорд Альен впервые прямо сказал, что не останется в Обетованном надолго; это наверняка подкосило её. Сапфир в её кулоне время от времени вспыхивал красным. Шун-Ди заметил, что в такие моменты Лис настороженно на него поглядывает.

А может, не на него.

Хватит. Запретная область.

— Решение за вами, — подытожил лорд Альен и взялся за рукоять меча. Раздался лязг стали, и Шун-Ди на секунду ослеп от блеска узкого лезвия, отливающего синевой. Оно сверкало как солнце — с той же мощью, с какой чёрная одежда лорда Альена поглощала свет. — Если вы пойдёте за мной и мы одержим победу, — он поднял меч двумя руками — будто готовясь нанести удар; некоторые из волков прижали к голове уши, — то ваши имена получат вечную славу в истории Ти'арга. А вы сами — щедрую награду от его нового короля. Я даю вам три дня на размышления: за это время на Паакьярне должны прибыть остальные призванные мной союзники. Думайте.

Красная лисица кивнула; с сосен посыпался одобрительный грай ворон. Белый волк-вожак смотрел на меч лорда Альена с откровенным благоговением. Лис дунул в тутовую дудочку — будто присутствовал не на торжественной речи Повелителя Хаоса, а на празднике где-нибудь в солнечном Кезорре.

— Позвольте уточнить, милорд! — крикнул он, подбираясь поближе. — А как мы проведём эти три дня? Будем просто ждать здесь, в лесу?

— Глупый вопрос, менестрель! — звонкий голосок, раздавшийся между двух дальних сосен, опередил лорда Альена. Шун-Ди повернулся туда и увидел женщину-боуги — маленькую, изящную, в очень короткой юбке и с серьгами-ящерицами. Руми Ягодка. Тим, издав радостный возглас, бросился к матери; они обнялись. Подумать только: сейчас кажется, что они были в её доме очень, очень давно — что Уна играла в «верю — не верю» с Маури Бессонником по меньшей мере год назад. Странно. — Конечно же, вы погостите у нас. Под Холмом.

Шун-Ди проснулся на вдохе — упиваясь чистым, смолистым запахом сосны. Одеяло в жёлто-зелёную клетку отлично сохраняло тепло; комнату заливал свет из круглого окошка. Шун-Ди понял, что выспался — впервые за много дней. Тело, изнурённое долгой ходьбой и полётом в жёстком седле, сквозь ветра, блаженно отяжелело от отдыха. Он попробовал потянуться, но скоро упёрся пятками в изножье: кровать была слишком маленькой, словно детской.

Как чудно пахнет сосной!.. Он не сразу вспомнил, что находится внутри неё, в доме боуги по имени Толстый Трамти — чуть косолапящего, улыбчивого, похожего на рыжеволосый пузырь. А когда вспомнил — вздохнул. Они среди боуги, а значит, покой продлится недолго. Щедрый ужин с вином и ягодными настойками, которым их потчевали вчера, не ввёл Шун-Ди в заблуждение. Как и то, с каким игривым любопытством боуги Паакьярне (особенно, как ни странно, дети) увивались вокруг лорда Альена. Без малейшего страха, надо заметить.

Над кроватью висела поделка из шишек, орехов и веточек. Наверное, амулет от дурных снов; судя по тому, как крепко проспал эту ночь Шун-Ди — даже действенный. Шун-Ди протянул руку и дотронулся до него, размышляя о том, почему же никто из боуги не боится жуткой силы Альена Тоури. И вспомнил, как безмятежно Руми рассказывала о своём пребывании в Храме бессмертных, как Тим восхищался атури-медведицей…