Игорь Григорьян - Иллюзия вторая

— Чем? — быстро спросил я и тоже опустил веки.

— Если гость достаточно долго стоит у ворот, не пытаясь войти силой, но и не уходит восвояси, — голос Артака звучал прямо в моей голове, — его вряд ли начнут гнать в шею.

— Согласен, — я кивнул головой.

— Скорее всего, к нему выйдут и спросят чего он ждёт, не так ли?

— Так ли, — я улыбнулся, уже зная что дракон скажет дальше.

— А если возник вопрос, — Артак усмехнулся, — то ответ на него уже существует где-то рядом, и уж, наверное, тот, кто спросил — его получит.

— Получить — получит, но задаст ли он новый вопрос?

— Задаст, конечно же, задаст, а разве бывает по-другому?

— Я не знаю.

— Ваше Имя станет отпирающим ключом, а ваша Форма — ваши звуки, слова, желания и действия — послужат гарантией ответа.

— Но…

— Но у каждых врат свой привратник, и сразу перескочить через два, а то и три забора не получится, — Артак говорил терпеливо, не торопясь.

— И это значит…

— Это значит, — добавила Агафья Тихоновна, — это значит, что взобравшись на самую высокую гору, взойдя на самую острую вершину — шаг за шагом, ступенька за ступенькой, пролёт за пролётом, лестница за лестницей, дверь за дверью, ворота за воротами, — она понизила голос до шепота, — поднявшись туда и неторопливо оттуда осмотревшись, вы наверняка увидите не только ровное предгорье с копошащимися там людьми, но вооружившись ещё и мысленным зрением — сумеете увидеть и фундамент — основу всей скалы, её основную опору. И кто знает…

— Что? — в нетерпении воскликнул я.

— Кто знает, — повторила не спеша акула, — может быть одна из ваших мыслей и станет одной их таких опор…

— Кто знает… — повторил эхом Артак в моей голове.

— А пока что…

— Ступенька за ступенькой, шаг за шагом, день за днем, ворота за воротами. И помните что ворота открываются только по очереди, — добавил Артак, — и наша теперешняя остановка — Существование — как же оно прекрасно, — он засмеялся звонко, словно рассыпала серебряные монетки на золотой пол, — как же оно прекрасно!

— Чем же?

— Здесь нет толпы, — дракон медленно зевнул, — ибо далеко не каждый добирается сюда.

Я быстро открыл глаза, оглянулся вокруг, и снова закрыл их:

— Но здесь никого нет!

— Вот именно, — Артак открыл глаза, мысленно приглашая меня сделать то же самое.

Я открыл глаза и посмотрел в зеркало у моих ног.

Сильный, жёлтый, бьющий с зеркала свет, практически ослепил меня.

Это был свет моих глаз. Это был свет глаз дракона.

Непривычные ощущения в районе спины привлекли мое внимание.

— Что там такое? — Агафья Тихоновна повернулась ко мне.

— Лопатки чешутся? — лениво спросил меня Артак.

— Да, что-то в этом роде.

Он кивнул, ничуть не удивившись.

— Крылья. Всего лишь крылья. Сильные драконьи крылья.

Я резко повернулся к дракону и вытаращил на него глаза от удивления!

— Крылья? Но зачем они мне?

— Вы в вечности друг мой, — потрепал Артак меня за щеку, — вы в вечности, или в Существовании, называйте это как хотите, а вечность ой как длинна! Я бы даже употребил другое слово — она бесконечна. Своими ногами не обойти. Никакой жизни не хватит. Ни человеческой, ни драконьей, ни даже любой другой, хоть и вечной. Так что крылья вам пригодятся. Для вашей же скорости и мощи.

— Но у меня же есть ты!

— Я никуда не денусь, — спокойно проговорил дракон, — мы с тобой в любом случае уже неразлучны. По крайней мере, до нашего полного слияния, — он улыбнулся открыто, как улыбаются заинтересованному ребенку или любимому домашнему животному, — да и пока твои крылья вырастут, пройдёт еще немало событий.

— Слияния?

— Да, именно так.

— Меня с тобой?

— Да, да, ты не ослышался.

— Но каким образом?

— Самым что ни на есть простым и результативным, — Артак усмехнулся, — мысленным.

— Как это?

— Мысли очень свободны и летучи. Они возникают то здесь, то там, — он махнул лапой в неопределенном направлении, — мысли не привязаны ни к какому определенному месту, то есть они свободны от пространственного рабства, но они так же не подвержены и временным изменениям, то есть свободны и во времени. Мысли существуют в другой реальности — в реальности, недоступной человеку. Но они способны проникать и сюда, — Артак обвел глазами пространство, — в человеческий мир. И именно поэтому ими так трудно управлять, ибо мысли — дети совершенно другого мира.

— И что из этого следует?

— Я могу принять форму любой мысли, — продолжил дракон, — абсолютно любой человеческой мысли… — он неторопливо растягивал слова, словно подсказывая мне ответ.

Я внимательно смотрел на Артака, пытаясь угадать ход его рассуждений. Артак улыбался.

— Ведь я и есть любая твоя мысль, — добавил дракон, — впрочем когда речь идет о мыслях, то определить их принадлежность к какому-то конкретному человеку достаточно сложно, — он засмеялся.

— Подожди, подожди! — его смех сдвинул меня с точки раздумий, — значит ли это что мы уже есть одно целое?

— Конечно! — выдохнул Артак, — конечно, да! И разделяло нас лишь…

— Лишь моё непонимание этого простого факта, — быстро закончил я.

— Ну я бы так не сказал, — он улыбнулся и возразил, — разве может разделять отсутствие чего-то? Чтобы разделять, необходимо иметь прежде всего то, чем разделять. Разделять же пустотой, разделять отсутствием чего бы то ни было — не получится ни при каких обстоятельствах. Разделять может что-то реально существующее, не так ли?

— Действительно, — теперь уже улыбнулся я, — я не подумал об этом.

— И разделяло нас лишь… — Артак повторил свою заключительную фразу и замолчал в ожидании.

Я задумался. Что нас могло разделять в таком случае? Что же?

Прошло некоторое время, прежде чем я был готов к ответу.

— Нас разделяла лишь моя мысленная связь с человеческим телом, моя уверенность в том что это тело — и есть я, — неуверенно проговорил я, обращаясь к дракону.

— Браво! — казалось, Артак был полностью доволен моим ответом, — браво, браво! — повторил он несколько раз, — следовательно, нас разделяет всего лишь несуществующая иллюзия, ведь прочной и неразрывной связи тебя и человеческого тела на самом деле нет.

— Это надо обдумать.

— Это надо принять.

— А смерть?

— Смерть человеческого тела?

— Да.

— Смерть человеческого тела насильно разрушает эту иллюзию — иллюзию единства человека со своим телом, но разрушает насильно, понимаешь? Насильно! Если человек на протяжении всей жизни своего тела не смог осознать его иллюзорность, не смог вырваться из его тюрьмы — смерть даёт человеку новое тело, она предоставляет ему ещё один шанс — смерть даёт возможность пройти путь с начала. Конечно, для этого будет необходима энергия, и время тут как тут — в распоряжении нового соискателя истины.