Игорь Григорьян - Иллюзия вторая

— И что тогда?

— Тогда? — Артак сначала усмехнулся, но спустя одно лишь мгновение засмеялся громко и заливисто, — тогда тест пройден, и когда экзамен сдан — природа с радостью поделится с ним знанием, но знанием уже высшего для обычного человека порядка — знанием, позволяющим ему с лёгкостью рождать и уничтожать целые миры, знанием, если не абсолютным, то очень близким к нему. Но для всего этого природа должна быть уверена в том, что сам человек, имея свободный выбор когда и как поступить, будет в состоянии принять правильное решение, и что решение это всегда будет защищать правду, то есть, защищать саму природу, что это решение всегда будет на стороне мира, добра и процветания всего живого, что оно будет на стороне даже того, что человек, из-за своего скудоумия считает мёртвым.

— Знания даются только вместе с выбором?

— Знания — это и есть выбор. Более того, знания — всегда выбор. Не имеющий выбора просто не обладает знанием.

— На стороне мира и добра, — задумчиво проговорил я…

— Нет, — внезапно произнёс Артак, — даже не так… Человек должен возвыситься даже над понятиями добра и зла. И только оттуда, сверху, он сможет разглядеть их единую суть. Вот кто такой сверхчеловек!

Я тихонько вскрикнул, словно пораженный ударом молнии, которая только что ударила внутри моей головы и своим светом озарила скрытый, спрятанный ранее смысл.

— Ааааааа, — дракон, для которого мой вскрик не прошел незамеченным, погладил меня по голове, — вы поняли!

— Да, — только и смог выдавить из себя я, — да, я понял.

— Ну и отлично. Уверяю вас, что мы ещё не один раз столкнемся с этой темой. А сейчас вернемся к языку. «Тратить время», — как бы про себя, задумчиво проговорил дракон, — это хорошая фраза. Она многое определяет в человеческой психологии, — Артак продолжал смотреть на меня выжидающе, словно ждал каких-то слов, — то есть, в психологии того биологического вида, который ввел эту фразу в обиход. Заметьте, это выражение есть практически в каждом языке и именно это позволяет мне утверждать что фраза «тратить время» принадлежит всему человечеству, а не какому-то одному его представителю или народу.

— Это замечательное выражение, — я решил подыграть Артаку, хотя не совсем понимал зачем я это делаю, — оно как бы возвеличивает человека в своем собственном представлении, делает его могущественнее того, кем он есть на самом деле. Эта фраза предоставляет ему право, пусть даже только в его языке, но право обладать, именно обладать тем, чем он, в сущности не обладает и обладать не может. Контролировать то, что он контролировать не в состоянии. Распоряжаться тем, что мудрая природа пожелала оставить скрытым. Ведь «тратить» можно только то, чем владеешь, — я изобразил на лице подобие уже отвеченного вопроса, — и человек, осознанно или нет, но взял и поставил в своём языке время в пассивную роль, словно он может потратить его столько, сколько захочет, словно он может достать его из кошелька, как денежную купюру, и независимо от её номинала — сто, двести, тысяча или миллион лет — швырнуть на общий стол пространства и времени.

— Вот именно! — Артак ждал именно этих слов, — вот именно! Человечество, в своих языках обращается со временем как с деньгами, как с подчиненной или придуманной им самим энергией, как с чем-то таким над чем он имеет власть, и что, по своему желанию, он может вынуть из кармана и просто выкинуть, ну, или отдать кому-нибудь. Человек возомнил что он может спрятать и хранить столько времени, сколько он сам пожелает, ибо если человек дал себе это право — право тратить время по собственной воле, пусть даже только в своем языке, то уж не тратить его он тоже должен быть в состоянии.

— А на самом деле?

— На самом деле? — драконий смех эхом прокатился по подъезду, — на самом деле человек сам состоит из времени и, действительно, тратит его каждое мгновение, тратит обязательно, тратит безысходно и безостановочно, тратит КОНЕЧНО! Язык не умеет врать. — Артак усмехнулся и замолчал, словно раздумывая говорить дальше или нет, — человеческий язык — безукоризненный, идеальный, добросовестный, объективный и справедливый очевидец. Возможно, единственный очевидец, способный поведать людям правдивую историю. Очевидец — мечта! И если язык утверждает что человек может тратить время — то именно так оно и есть, даже не сомневайтесь!

— А потом? — мои смысли крутились вокруг глагола «тратить», — а потом, что будет потом?

— Потом? — дракон усмехнулся, — потом — всё! Время вышло! Растрачено! И человеческое тело, потеряв этот единственный реальный источник энергии умирает.

— Но можно его как-то поймать?

— Можно. Как и любую энергию. Можно и поймать, можно и сохранить, — дракон смотрел на меня внимательно, — причем хранить время можно, простите за каламбур, сколько угодно времени. Время, как бы это странно ни звучало, не портится со временем!

— Но как?

— Достаточно просто, — он ещё раз погладил меня по голове, — даже очень просто, но и безмерно тяжело. Пока с этой задачей справлялись только чёрные дыры и огромные, массой с миллионы солнц, звёзды.

— А человек сможет?

— Сможет, — Артак кивнул, — а точнее — уже может. Но не каждый.

— Но как? — я повторил свой вопрос пронзительнее, на тон выше.

— Для того чтобы научиться хранить время, человеку, а точнее — человечеству необходимо просто немного изменить свой путь, нужно немного отклониться от выбранной дороги.

— ???

— Познать энергию, из которой ты состоишь, можно лишь познав самого себя. Лишь познав то, из чего ты сделан. Лишь познав то, что даёт жизнь твоему телу. И для этого совсем нет необходимости куда-то идти и что-то делать. Всё и всегда находится у человека под рукой и это всё — он сам.

— То есть, как это?

— Очень просто. Для того, чтобы получить ответы на любые интересующие вас вопросы необходимо обратиться внутрь себя, внутрь того, кто эти вопросы задаёт, — дракон показал на меня прочным и острым, немного искривленным внутрь когтем, — ведь вопросы могут существовать только рядом с ответами, и если уж, по каким-то причинам, что-то необъяснимое и непонятое всплыло в вашей голове, то можете быть уверены, ответ точно так же всплывет сам, он проявится в своё время, он откроется вам в точности в том же самом месте, где родился тревожащий вас вопрос, — он похлопал меня по затылку, — в точно том же самом месте, и нет других мест для этого во всей Вселенной — нет, да и не может быть.

Я лишь задумчиво и созерцательно отдавался на волю той энергии, которая несла меня сквозь мою жизнь, несла сквозь моё время, несла точно так же, как река несет свои воды от устья и до самого своего последнего истока. Несёт, продолжая быть цельной и полноводной в каждой своей точке, несёт, продолжая сохранять свою суть независимо от места своего пребывания — при рождении ли, в детстве ли, в юности или в середине пути; и даже в самом конце — уже умирая и истекая, уже потихоньку превращаясь в море, эта непостижимая людям река умудряется сберечь себя самое в каждой временной точке своего пребывания. Она вытекает из своего устья, каждое мгновение начинаясь снова и снова; она — капля за каплей, рождает новые воды, которые продолжают её дело, которые продолжают называться рекой.